100 великих городов мира - Ионина Надежда Алексеевна - Страница 28

С середины XX века здесь ведутся раскопки, и выяснилось, что недалеко от Бирсы под слоем золы сохранился целый квартал Карфагена. До сих пор все наши знания о великом городе — это в основном свидетельства его врагов. И потому свидетельства самого Карфагена приобретают ныне все большее значение. Со всего мира едут сюда туристы, чтобы постоять на этой древней земле и ощутить ее великое прошлое. Карфаген включен ЮНЕСКО в список Всемирного наследия, и потому он должен быть сохранен…

МНОГОСТРАДАЛЬНЫЙ ЕРЕВАН

Происхождение Еревана теряется в глубине веков, название же города, как принято считать, произошло от армянского глагола «эрэвель» — явиться. Это связывается с преданием, будто местность эта первой явилась взору спускавшегося с Арарата Ноя, который и построил здесь первый послепотопный город.

…В 1916 году на Ванской скале была найдена каменная летопись урартского царя Аргишти I, который взошел на престол в конце VIII века до нашей эры — в трудное для страны время, когда ее жителям пришлось вступить в борьбу с ассирийцами. Его отец, царь Менуа, при котором началось возвышение Урартского царства, от других царей отличался своей строительной деятельностью, о чем говорят оставленные им многочисленные клинообразные надписи. Он строил крепости, дворцы и храмы, с его именем связано укрепление города-цитадели Тушпы и сооружение целой системы оборонительных крепостей на ближних и дальних подступах к нему. Царь Менуа соорудил множество ирригационных каналов, среди которых пользуется известностью канал Шамирам, до сих пор подающий воду в район города Ван.

Царь Аргишти I продолжил дело отца. На пятом году своего царствования, что было в 782 году до нашей эры, он построил крепость Эребуни и поселил в ней 6600 воинов.

По велению бога Халди Аргишти, сын Менуа, говорит: «город Эребуни я построил для могущества страны Биайнили (и) для усмирения вражеской страны. Земля была пустынной (и) ничего не было там (раньше) построено. Могучие дела я там совершил 6 (?) тысяч 600 воинов стран Хате и Цупани я там поселил…»

Но в каком именно месте царь Аргишти I возвел крепость и с нее ли начинался Ереван — на эти вопросы наука не могла ответить до 1950 года. В тот год археологические раскопки проводились на холме Арин-берд, который возвышается на окраине Еревана. Археологи нашли тогда множество великолепных фресок, сохранившихся на древних стенах, но сразу извлечь все было невозможно. И тогда они решили все отрытое на время засыпать землей — доверить ей бесценные фрески еще на год. Рядом лежала базальтовая плита, которая мешала брать землю. Когда рабочие отодвинули ее, то взорам ученых предстала клинописная надпись. Теперь надо было сравнить летопись, найденную на Ванской скале, с вновь обнаруженными сведениями. Факты совпали, и было установлено, что Эребуни — это первое название Еревана и что город был основан в 782 году до нашей эры. Так из далеких веков пришло в наше время каменное послание о том, как и когда возник один из древнейших городов мира.

При основании города царь Аргишти I несомненно учитывал свои стратегические цели, рассматривая Эребуни как военный плацдарм, укреплявший позиции Урарту в северной части завоеванных земель. Клинописные надписи указывают, что цитадель Эребуни постоянно расширялась, обрастая все новыми сооружениями.

Самым большим сооружением цитадели был дворец, который служил царю резиденцией, когда он бывал в этом районе Араратской равнины. Дворец сохранился настолько хорошо, что его уцелевшие стены, высота которых достигает четырех метров, вполне отчетливо обрисовывают его общий план — с парадными залами, культовыми сооружениями и т.д.

В нескольких километрах от Арин-берда возвышается другой холм — весь красного цвета. Он так и называется Кармин-блур — Красный холм. В конце 1930-х годов ученые обнаружили здесь клинопись, упоминавшую имя другого урартского царя — Русы. А на каменном фундаменте древнего храма было высечено название крепости и города — Тейшебаини, названного по имени бога войны Тейшебы. Город этот был моложе Эребуни, и потому археологические находки в нем оказались богаче. Из Эребуни в Тейшебаини перекочевали оружие, шлемы, колчаны, щиты, украшения из бронзы, золота и серебра. Тейшебаини была мощной крепостью, а город — крупным административным центром, окруженным садами, виноградниками и полями пшеницы.

Тейшебаини прожил одно столетие и погиб в начале VI века до нашей эры. Его штурмовали скифы, в крепости бушевал пожар, на века окрасивший холм в огненно-красный цвет. Жизнь в Эребуни продолжалась до V—IV веков до нашей эры. С падением Урартского царства на Араратской равнине возникли новые города — Арташат, Двин и другие, которые отодвинули Ереван на второй план, однако и при этом город продолжал играть важную роль в жизни страны.

Новое возвышение Еревана связано с ростом города Двина, который во второй половине V века стал столицей Армении. Двин быстро сделался крупным торговым центром, и одна из его торговых караванных дорог проходила как раз через Ереван, что и способствовало его расцвету.

Первые письменные источники о Ереване на армянском языке относятся к началу VII века. На церковном соборе, созванном в 607 году католикосом Абраамом в городе Двине, присутствовали (как сказано в «Гирк-Тхтоц» — «Книге писаний») два представителя от Еревана — настоятели Давид и Джаджик. К этому времени по своей территории и по числу жителей Ереван был уже выше обычных сельских поселений. В нем размещалась укрепленная крепость, из которой горожане не раз отражали натиски арабских завоевателей.

Иноземные нашествия приносили серьезный урон экономическому развитию Еревана и всей Армении. В XI веке начавшаяся было относительно мирная жизнь была вновь прервана чужеземным нашествием. Турки-сельджуки, а потом монголо-татары, огнем и мечом завоевывавшие Армению, разрушили многие города, а некоторые вообще стерли с лица земли. При монголах были сохранены только те из армянских городов, которые были превращены в административные центры, к их числу относился и Ереван. Со второй половины XIII века он вновь становится важным узловым пунктом на путях из Араратской долины в Северное Закавказье.

Как «столица Страны Араратской» Ереван впервые упоминается в XV веке, однако в течение еще почти долгих четырех столетий городу не довелось идти по пути своего естественного развития. Средневековый Ереван по уровню своего развития так и не достиг масштаба большого города: всякий раз, как только появлялись сколько-нибудь заметные признаки оживления и созидательной жизни, город разорялся иноземцами, после чего ему приходилось возрождаться заново.

В конце XIV века Ереван подвергся нападению армии Тимура, в 1554 году турецкие войска заняли город, предали его огню, а над жителями учинили дикую расправу. Не прошло и 50 лет, как персидская армия под командованием Шах-Аббаса окружила Ереван, где укрепились главные силы турецких войск. Впереди своих войск к стенам осажденной крепости Шах-Аббас погнал безоружных армянских крестьян, в это же время в самом городе турки учинили резню оставшихся жителей. Кроме того, солдаты обеих армий охотились за людьми, брали в плен женщин и детей и продавали их на невольничьих рынках.

Военные действия между Турцией и Персией прекратились только в 1639 году — за счет раздела Армении: западная часть страны отошла к Турции, восточная вместе с Ереваном — к Персии. Восточной частью Армении управлял сардар (персидский губернатор), а Ереваном — назначаемый им полицмейстер, которому подчинялся огромный чиновничий аппарат, содержание которого тяжким бременем ложилось на жителей.

Основная часть населения Еревана состояла из коренных жителей — армян, которые традиционно занимались земледелием, животноводством и садоводством. К концу XVII века в их занятиях весьма значительную роль стали играть ремесла — гончарное, столярное, лудильное и др. Как и в других средневековых городах, ремесленники Еревана были объединены в цехи, призванные ограждать их от феодального притеснения. Однако огромные богатства ежегодно присваивал сардар, двор которого по роскоши своей мало чем отличался от шахского. Один из последних сардаров, известный под именем Гусейн-Кули-хана, несмотря на свой преклонный возраст, содержал гарем, в котором томилось более 60 женщин. Этот сардар был настоящим тираном: он казнил людей, выступающих против иноземного гнета, по его прихоти многих лишали языка, глаз, рук… Особой жестокостью отличался брат сардара — Гасан-хан, о котором в романе «Раны Армении» зачинатель новой армянской литературы Х. Абовян писал как о самом настоящем звере, от «одного шага которого трепетали горы и ущелья. Для него что голова человека, что луковица — было одно и то же». Гасан-хан тренировался в стрельбе, стреляя из своего дворца в сторону дороги, располагавшейся на правом берегу Раздана. И часто попадал в крестьян, когда они со своими волами возвращались из города в деревню…