Пилот Хаоса - Ингрид Чарльз - Страница 43

Она повернула к Палатону порозовевшее от яркого солнца лицо, обмахиваясь самодельной соломенной шляпой.

— Это займет некоторое время, к тому же в полдень они устраивают себе перерыв, но мы сможем улететь до сумерек.

Палатон вдруг почувствовал себя уставшим. — Его голоса звучали слабо, еле слышно, и он ненавидел себя за эту слабость.

— Мне необходимо отдохнуть. Женщина протянула руку и взяла его за запястье.

— Конечно. Неподалеку отсюда есть их поселение. Как насчет чашки горячего бревна?

— Звучит соблазнительно, но поверить в это трудно.

— Даман попросил владельца отеля сделать запасы брена и хранить для него. Пойдем, — и Клео, которая возвышалась над ящерами, как сам Палатон возвышался над ней, потянула его через суматоху порта.

Владелец отеля налил им в чашки настоящий брен — горячий, черный, с горьковато-сладким ароматом, наполнившим отдельную предоставленную им комнату. Палатон благодарно опустился на диван, наблюдая, как подобострастный хозяин со слишком округлой для ящера талией откланялся и ушел.

Моментально улыбка на лице Клео сменилась печалью. Она обхватила руками чашку, поставив свои локти на стол. Палатон решил, что она действует слишком неловко — ей едва хватает сил, чтобы прятать печаль при посторонних.

— Ронины вернутся за ним?

— Наверное, нет. На этот раз они пошлют шпионов. Даман успел хотя бы научить их осторожности. Не найдя ничего, они улетят, — каждое слово давалось с трудом. Грудь болела, когда Палатон закончил говорить, и он попытался заглушить боль горячим бреном, одним глотком осушив всю чашку. Клео машинально вновь наполнила ее из серебряной посудины, которую оставил ящер.

— Ты даже не спросил, куда я хочу увезти тебя.

— Этот вопрос мне ничем не поможет. Клео вновь обмахнулась своей самодельной шляпой.

— Зато тебе может помочь ответ.

Вторую чашку он пил с осторожностью, чувствуя, как от жара немеет кончик его языка, как аромат обволакивает его небо и обостряет чувства, позволяя ощутить знакомый, привычный вкус и спокойствие.

— Как бы я ни принадлежал тебе, я не смогу отдать тебе свой долг…

Ни ей, ни Союзу. Палатон взглянул на женщину, опять чувствуя тянущую боль угасающей силы — ненадежную, мерцающую среди серого пепла того, что некогда было ярким пламенем возможностей.

— Речь не о том, что ты должен отдать мне, а о том, что могу дать тебе я. — Клео приподняла чашку, желая скорее скрыть выражение на своем лице, нежели сделать глоток, и надолго задержала ее у губ. — Если, конечно, ты не слишком горд, чтобы принять мой дар.

Она мало что знала о чоя после долгих лет, проведенных в обществе только одного Дамана. У Палатона совсем не осталось гордости. Она сидела и смотрела, как пустая скорлупа, бывшая когда-то чоя, движется, стараясь сохранить равновесие, прийти в норму, не выдать себя.

— Ты ничем не сможешь мне помочь. Как только начинается невропатия, бахдар исчезает. Болезнь прогрессирует по-своему у каждого чоя. Я не знаю, сколько времени отпущено мне, — медленно ответил Палатон.

— Как твоя рука?

— Немного немеет вот здесь, — и Палатон ущипнул это место двумя пальцами. — Но общая боль ушла.

— Значит, невропатия только начинается. В твоих руках сотни нервов, ты вполне можешь позволить себе потерять один из них.

Она вызвала у него гнев.

— Женщина, я знаю, как устроен мой организм. Я знаю, что меня ждет, а ты — нет. Откуда ты можешь знать, что такое бахдар и что значит потерять его?

— Можешь удивляться, но я многое знаю об этом, — загадочно ответила Клео и встала. — Я закрою комнату, и тебе никто не помешает. А тебе предлагаю лечь и подождать. У нас здесь есть кредит. Если ты голоден, закажи себе что-нибудь — только до дневного перерыва. И никуда не уходи без меня.

Палатон бросил на женщину косой взгляд.

— Мне некуда идти.

Клео засмеялась.

— Ты удивился бы, если бы знал больше. Если местные жители узнают, что среди них оказался чоя, тебя замучают почетом до смерти. Они считают твое прикосновение талисманом. Тебе придется провести целый день, благословляя детей. Сейчас хозяин никого сюда не пустит, но если ты выйдешь, так просто от них не вырвешься. — Женщина водрузила шляпу на свои седоватые волосы и застыла в ожидании ответа.

— Я останусь здесь, — нехотя отозвался он и откинулся на спинку дивана. Брен уже согрел его внутренности. Сон показался приятной альтернативой спорам с этим существом.

— Я скоро вернусь. — Клео вышла из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь. Палатон устало закрыл глаза.

Он проснулся от ощущения, что за ним наблюдают. Хозяин отеля стоял на пороге комнаты, за ним прятались два ящеренка. Палатон подумал, что Клео оставила его не под такой уж надежной охраной, и сел.

— Уважаемый тезар, — хозяин отеля изъяснялся на вполне приемлемом трейде. — Это мое потомство. Умоляю вас, ради их блага…

Палатон протянул руку и ящерята подошли, каждый получил благословение. Зашипев от радости, они поползли прочь из комнаты.

Хозяин раздвинул широкие челюсти в подобии улыбки.

— Благодарю вас.

— Не за что, — Палатон заказал обед, как предложила Клео, долго выбирая и размышляя над каждым блюдом, не зная различий между ее и своим вкусом. — Принесите его после полуденного перерыва, — добавил он, и хозяин, вообще-то выглядевший несчастным, расслабился. Шлепая хвостом, он вышел из комнаты вслед за своим потомством.

В открытую дверь комнаты проник зной и убаюкал Палатона. Когда он вновь проснулся, за столом сидела Клео, переставляя принесенные хозяином блюда.

Палатон поднялся, и она произнесла:

— Наш корабль готов к отлету, сейчас его заканчивают заправлять.

— Ты успела завершить свои дела?

— Да, — ее глаза внезапно блеснули. — Мне хотелось успеть продать ферму и все вещи.

— Значит, ты не вернешься сюда?

— Нет, — Клео энергично покачала головой. — Ни в коем случае.

— Тогда выйдем отсюда, как только закончим обед. Я не привык вылетать, не проверив корабль.

Блеск в ее глазах внезапно усилился, и Палатон понял без объяснений — что-то в его словах напомнило ей Дамана. Он отвернулся, не в силах вынести причиненную им боль.

Корабль Дамана оказался стандартным крейсером, старым, но не слишком, оснащенным черным ящиком тезарианского устройства — Палатон ожидал гораздо худшего. Он покинул планету, неловко стартовав, но все же продемонстрировав триумф грубой силы над притяжением. Клео сидела в штурманском кресле, ее лицо застыло от напряжения, пока они пробивались через атмосферу.

— Я совсем забыла, — пробормотала она, — как это трудно.

Палатон не ответил ей, погрузившись в собственные мысли о предстоящем полете. Он прибавил оборотов так, чтобы они вошли в Хаос как можно скорее. Он никогда еще не появлялся в Хаосе, не имея ни малейшего представления о том, куда летит.

Клео протянула руку, дотронувшись до него. Странная привычка у этих людей, подумал Палатон, но не отстранился.

— Когда будешь готов, — пробормотала она, — я покажу тебе, куда лететь. Даман оставил мне видение.

Палатон в изумлении обернулся к женщине.

— У тебя есть дар?..

— Нет, конечно. У меня есть память. И Даман знал, что нам придется… то есть тебе придется улетать отсюда.

Мысль о столь близкой связи с чужим существом потрясла Палатона. Он уставился на Клео, забыв обо всех вспышках и сигналах приборов, которые предупреждали его о приближении к Хаосу.

Клео прошептала:

— Ты должен сделать это быстро. В последний раз я была в Хаосе очень давно. Я даже не знаю, смогу ли… Это труднее, чем я думала.

Только тут Палатон понял, что, как и Даман, женщина уже немолода. Конечно, она не могла войти в Хаос, как чоя. Он осторожно убрал ее руку, протянул свою и ласково прикоснулся к ее щеке.

— Смотри мне в глаза.

Она послушалась. Прекрасные глаза, успел подумать Палатон, разрывая паутину ее мыслей и достигая нутра.