На пути к войне - Ингрид Чарльз - Страница 5

— Палатон, — выдохнул наблюдатель. Последовал еще один трудный до слез вздох и судорожный кашель. — Не теперь. Сейчас мне тебя не достать… но я это сделаю! Я верну все, что ты украл у меня, и все, что у тебя есть.

Он схватил за грудь коренастого чоя.

— Видишь, Стаден? Это летит наследник престола Чо. Я добивался этого, я этого хотел. Он побеждал меня с самого начала… мне следовало убить его еще в Голубой Гряде, когда мы были курсантами — у меня был шанс… но он летал лучше меня даже тогда. Все у него получалось лучше, чем у меня! Я выполнял военные контракты и побеждал, а он… он устранял причины войн! Он мог победить, даже обороняясь! Что же оставалось делать мне?

Молчаливый чоя не ответил. Его кожа побледнела так, что казалась серой, скулы заострились, как у трупа, из него была будто высосана вся жизненная сила.

Но Недар не замечал этого и не тревожился. Он встряхнул чоя резким движением, требуя внимания.

— Я чуть не рыдал, когда император послал за ним… а затем по-настоящему рыдал, когда Паншинеа отослал его, чтобы защитить от извращенной атмосферы столицы, и позвал меня. Он не тревожился, вовлекая меня в свои грязные дела. Нет. Палатон был всем, я — ничем. Его называли «герой-изгнанник». А я? Кем был я? Тезаром и не более того, а часто — даже меньше, чем тезаром. Он отнял у меня жизнь… нет, не тем ножом, что меня ранил. Неудивительно, что они сочли меня мертвым и поручили твоим нежным заботам, чтобы отправить домой и похоронить. И ты мне еще пригодишься, Стаден.

Обессиленный, с горящими глазами, Недар откинулся в кресло у пульта и прижал ладони к заживающей ране в груди. Его голоса превратились в шепот.

— Они отняли у меня бахдар и оставили только ненависть, сжигающую меня. Как думаешь, хватит ли ее, чтобы уничтожить Палатона?

Недар сделал еще один глубокий вздох, захрипев и издав низкий стон. Он откинул голову на спинку кресла, и иссиня-черная грива упала с его горделивого рогового гребня. Он видел, как удалялись от планеты боевые корабли абдреликов, совершив налет. Умение военного пилота помогло ему остаться незамеченным. Он видел, как чоя уничтожили свой Дом и бежали, обстреляв его напоследок, бежали через Хаос в неведомое, хотя у Недара хватило бахдара, похищенного у безответного чоя, сидящего рядом, чтобы запомнить мерцание изгиба Хаоса, в который они вошли.

Всего этого Палатон не знал. Недару предстояло обратить свое знание себе на пользу, против Палатона. Сейчас ему были нужны союзники. Его покровительница Витерна слишком легко способна расстаться с ним. Он не добьется у нее доверия, пока не вернет свою силу. Кроме того, могут найтись и другие союзники, думал Недар.

— Отвези меня домой, Стаден. Но не для того, чтобы похоронить — до этого еще далеко. Я успокоюсь не раньше, чем будет уничтожен Палатон, — он коротко вздохнул и смежил веки, но его лицо не расслабилось, оставалось искаженным ненавистью.

Глава 3

Посланник Джон Тейлор Томас шагал по аллеям Союза, пренебрегая проходящим мимо транспортом и разминая ноги после дня, проведенного в кабинете. Это вошло у его в привычку — предпочитать пешие прогулки поездкам в транспорте, привычка, помогающая ему сохранить форму и оставаться на грани между зрелостью и старостью. Лишь дождевые капли, падавшие на его редеющие волосу, напоминая, что он уже не молод.

Головы проходящих мимо существ поворачивались вслед ему, отмечая, что посланник облачен в защитную одежду, а значит, совсем не так беспомощен, как кажется. Одежда искажала тень, которая поднималась и опадала в такт его шагам. Разумеется, такая защита могла выдержать не всякое нападение, но при покушении вполне могла помочь ему сохранить жизнь. Так уже случалось, хотя давным-давно.

Томас запрокинул голову и взглянул на небо, учуянное серыми тучами, движущимися слишком быстро, чтобы пролить дождь на город Союза. Он вдохнул свежий воздух. Каким бы ни было прошлое Скорби, ее народ был либо слишком умен, чтобы сохранить свою планету, либо вымер слишком давно, и равновесие на планете восстановилось. Посланник завидовал их мудрости.

Он замедлил шаги, приблизившись к заполненной прозрачным кристаллом реке. Во всем городе были естественные водоемы, ручьи, пруды и озера, а с утесов, возвышающихся на горизонте, изливались водопады — их питали холодные горные озера. Но кристаллизованные реки и озера в городе были не природного происхождения, их наполняла не вода, а материал, напоминающий кварц — он превратил эти реки и озера в могилы.

Томас задержался у берега реки. Большинство живущих в Чертогах Союза быстро привыкали к этому зрелищу. Посланник так и не смог к нему привыкнуть и знал, что нескольких его знакомых по-прежнему потрясал этот вид. Одним из этих знакомых был чоя, которому посланник хотел бы доверять.

Набережная слегка расширялась, и здесь, среди рощи осыпанных золотистыми пятнами деревьев, Томас нашел скамью и сел. Хотя скамья и не совсем подходила для человеческого тела, она не причиняла слишком большого неудобства. Позицию Томас выбрал не случайно — здесь кварцевый поток переходил в озеро, отсюда мост тянулся в центральный район города, и здесь мертвые были видны особенно отчетливо.

Как мотыльки, на целую вечность заключенные в янтаре, мертвые существа были заключены в кристалл. Томасу казалось, что на их лицах отражается и изумление, и испуг. Матери прижимали к себе детей. Юные влюбленные обнимали друг друга, как будто страсть могла спасти их от неминуемой гибели. Никто не знал, что здесь случилось, какие враги явились и погубили целый народ, как это было сделано, ибо превратить воду в кварц казалось невозможным, однако доказательство было налицо. Бережно сохранив свою планету, этот народ подвергся нападению врагов — неизвестных, неназванных.

Скорбь нашли, и увиденное на ней зрелище стали считать предзнаменованием. «Такая судьба и смерть ждет и вас», казалось, говорила планета тем, кто еще не одумался. Поэтому постоянно враждующие между собой инопланетяне, которые обнаружили планету, оставили ее нетронутой и основали на ней Союз. Трупы в кварце сохранились неповрежденными, несмотря на отчаянные попытки ксенобиологов и археологов исследовать их.

Позади Джона Тейлора Томаса послышался шорох, он уловил и его, и знакомый запах, и понял, что существо, с которым он назначил встречу, уже прибыло. Посланник не шелохнулся — никогда не следовало проявлять страх перед врагами.

— Вы до сих пор не побороли нерешительность, посланник?

— Пожалуй, да, посланник, — ответил Томас ГНаску, а затем повернулся на скамье.

Абдрелик устроился у подножия одного из деревьев. Кожа на его лице собралась в глубокие морщины.

— Можете убрать защиту, Томас. Думаю, нас с вами многое связывает.

Проклиная себя за нанесенное абдрелику оскорбление, Томас убрал защитное поле до минимального уровня. Его встреча с абдреликом обещала быть краткой, и Томас решил не церемониться.

— Где она?

— У меня. С ней все в порядке, если не считать, что мы успели забрать ее из самого пекла.

Томас взглянул в поросячьи глазки абдрелика.

— Она ранена?

— Разумеется, нет. Ваша дочь — поразительная… особь. Разум и чувство здравого смысла сочетаются в ней с пониманием, когда необходимо воспользоваться тем или иным.

Томас почувствовал облегчение. Алекса в безопасности. Настолько в безопасности, насколько может быть после вживления симбионта. Настолько здорова, насколько возможно… после всего.

— Значит, вы добились всего, чего хотели.

— Не совсем так, — ГНаск сделал чудовищно глубокий вдох. ГНаск был амфибией, и внезапное осознание, насколько опасен он может быть под водой, поразило Томаса. — Нашим друзьям не понравилось это маленькое исследование. Они уничтожили свое поселение и доказательство, которое было нам необходимо. Однако… думаю, мы можем причинить чоя еще немало неприятностей.

— Мы говорили не только о неприятностях. Мы решили обвинить их во вмешательстве в дела другого народа, нарушении прав народа планеты класса Зет.