Подмена - Имшенецкий Вячеслав Андреевич - Страница 24

С улицы донеслось лошадиное ржание. Таня и парторг вышли встретить геологов. Оставшись, наконец, один, Петька решил спрятать документы Самоволина. Он думал закопать их здесь же возле печки, а чтоб Линда не учуяла, присыпать золой. Вытащил мешок из-под нар, вынул картонную папку и, прислушиваясь, не идёт ли кто, развязал тесёмки. И опешил… Документов в папке не было. Вместо них лежал пучок травы и камень для тяжести.

Послышался разговор, Петька засунул все в вещевой мешок и пинком закинул его под нары. Пришёл Рыжий. Он стремительно прошёл к нарам, посмотрел на барометр.

— Давление в норме, погода устойчивая. — Повернулся на одной ноге к Петьке: — Тебя на кухню зовут, помогать.

— Сейчас пуговицу пришью и приду.

Таня орудовала под навесом возле печки. Петька стал ей помогать и шёпотом сообщил о пропаже.

— Ты же вечером проверял.

— Я папку-то не развязывал.

— Может, Жухов?

— Знает только тот, кто взял. Надо сейчас наблюдать. Он обязательно положит обратно, иначе бы он не стал совать туда траву и камень.

Петька ушёл в штаб и сложил все в папку так же, как сделал неизвестный. Вернулся он весёлым. Кивнул Тане — наблюдай! — и побежал к сараю помогать геологам грузиться. Помешивая в кастрюлях деревянной ложкой, Таня внимательно следила за штабом. Но никто из прибывших туда не заходил.

Геологи обедали и не слышали, как из-за деревьев вышел милиционер. Ствол нагана он упёр в спину Рыжему:

— Не шевелись, пристрелю!

Челпанов замер. Из кустов выскочил второй милиционер и надел ему наручники. Рыжего подняли, отвели в сторону и обыскали. Под старой подкладкой пиджака нашли пришитые карманные часы. Все удивились — часы Василия Жухова.

— Где взял? — спросил старик милиционер.

— Нашёл.

Со стороны палаток подошла к костру женщина в милицейской форме, с большим крапивным мешком в руках.

— Товарищи, я буду показывать вещи, а вы отвечайте, кому они принадлежали. Она вынула белоснежный шерстяной свитер.

— Мой свитерочек, — сказал Колёсников, — мама в прошлом году прислала.

— А ты, Челпанов, где его приобрёл?

— Стибрил! — И Рыжий прищурился.

Все вещи были узнаны. И каждый раз Челпанов, бесстыдно мигая, повторял: стибрил, стибрил, стибрил.

— А медвежонка куда дел?

— Мяса захотел и схавал.

Петька подскочил на месте. Женщина покосилась на него:

— Юноша, не мешайте следствию. — Из мешка она вынула ствол, цевьё и приклад, быстро сложила их вместе. Увидев ружьё, Рыжий дёрнулся, бросился бежать. Милиционер догнал вора и повис на нём, как клещ.

— Я ещё ничего не спрашиваю, а ты уже бежишь, в чём дело, Челпанов?

— Ружьё я нашёл на. берегу. И там же нашёл электромагнит, его я бросил в воду, на нём была кровь. И часы я нашёл. А остальные вещи я украл. Клянусь. Гадом буду. — Глаза у Рыжего бегали. — Я ещё мешок меховой хотел украсть у девчонки. И они меня чуть не поймали. Помните? Да? — спросил он у Петьки.

— Помним…

Следователь предупредила геологов, чтобы на вопросы арестованного не отвечали. Рыжий сделал вид, что плачет.

— Я только тибрил и сбывал Метелкину. Вы его уже арестовали? Да? Преступнику не ответили. Следователь посмотрела в глаза Челпанову.

— Что-то ты быстро сознаёшься. Думаешь, за мелкое воровство два года отсидишь, и всё! Ошибаешься. В твоём шалаше, который у траншеи, обнаружена береста, со следами крови.

— Я же говорил, медвежонка сожрал.

— Мы сделали анализ крови — она человеческая.

— Не убивал я, по-мокрому, клянусь, не работаю.

Женщина вынула из кармана кителя шёлковый шарф.

— Тебе он знаком?

— Конечно, он мой, несколько дней назад потерялся Я посчитал тогда, что (Рыжий кивнул в Петькину сторону) они спёрли.

Петька вскочил:

— Кто?!

Колёсников схватил Петьку за руку и усадил на место. Следователь свернула шарфик, кинула в мешок.

— Твой шарфик мы нашли в утопленной лодке Жухова.

— При чём тут я, ежели у меня его спёрли. — Рыжий вдруг взъярился: — Убийство вы мне, граждане-начальники, не пришивайте, я никогда никого не убивал. Дружков Жухова лучше проверьте. А может, Васька сам ненароком стрельнулся.

— А береста с его кровью в твоём шалаше?

Подошёл Иван Иванович:

— Ирина Григорьевна, караван отправляется. Вы с нами поедете?

— Спасибо, у нас, — она кивнула на кусты, — свои лошади, мы ещё в Шалаганово заглянем.

Оперативный отряд милиции ушёл в тайгу так же бесшумно, как и появился. А вскоре в обратную сторону тронулся караван геологов. Петька с Таней и лошадь Житуха оставались караулить стойбище.

Таня заметила, что после ухода каравана, лошадь стала вести себя странно. Она косилась на кусты, задирала голову и, всхрапывая, лягала воздух. Таня пошла в штаб рассказать Петьке.

— Ты где?

— Тут я, — отозвался Петька из-под нар, — ловушку делаю. Сейчас мы с тобой сходим к реке, а если без нас кто полезет сюда, в чернилах вымажется.

— Петька, Житуха что-то нервничает.

— Сейчас посмотрим, обожди чуточку. — Наверх двери Петька положил небольшую тоненькую хворостинку. — Она упадёт, когда дверь будут открывать, и мы узнаем, заходил туда кто или нет.

— Мы уйдём к реке, а здесь кто караулить будет?

— А что тут охранять. Постройку не украдут, а карты, фотоплёнки, образцы взял караван.

Лошадь стояла под навесом. В чёрных глазах беспокойство. Колени задних ног подрагивали.

— Может, рысь где-нибудь затаилась?

— Сейчас проверим.

Петька вытащил из кармана жуховскую ракетницу, отошёл подальше от Житухи и выстрелил к скалам,

Тяжёлое эхо покатилось по горам. Выстрел никого не вспугнул. Не качнулся кустик, не вздрогнуло нигде деревцо.

— Её испугал Челпанов. Лошади, ты же знаешь, Таня, боятся убийц.

— Петька, но ведь до милиции она не боялась Рыжего.

Таня заскочила в кухню и взяла горсть сухарей на дорогу.

— Наверное, жуховские вещи на неё подействовали.

— Пойдём, Петька, она поволнуется и перестанет.

На тропе Таня обернулась — Житуха шла за ними.

— Пусть идёт, устанем, на ней поедем.

Ребята скрылись. И сразу же из-за сарая вышел человек. Подмышкой он держал большой свёрток. Пристально посмотрел в сторону палаток и лёгкой трусцой побежал в кухню. Обратно вышел с рюкзаком за плечами и направился в сторону штаба.

К реке Петька с Таней спустились возле Кочерги Дьявола. Пошли по берегу, внимательно рассматривая занесённые илом камни. Волнение у Житухи прошло. Она безразлично посматривала на тёмные скалы и неторопливо шагала за ребятами. Подбирала губами выброшенные водой сочные водоросли.

Километров через пять они заметили на застывшем иле следы человека. Два отпечатка. Человек, судя по следам, прыгнул с лодки на полоску ила, а оттуда на твёрдую кромку.

— Стой, Таня, здесь, — рассматривая землю, Петька пошёл вперёд. Следы вели в распадок. Прямо по следам тянулись едва заметные параллельные канавки. Петька вернулся к берегу. — Знаешь, Таня, как будто человек катил тележку на велосипедных шинах. Пойдём вместе смотреть.

Житуха кралась сзади. Ноздри у неё подрагивали — Не тележку он катил, — прошептала Таня, — а бочку с деревянными обручами.

Петька прыгнул в сторону. — Иди сюда, чтоб наших следов не оставить.

Житуха, словно понимая человеческую речь, тоже сошла в пожухлую траву.

Попалась небольшая песчаная полянка, и предположение Тани подтвердилось. На песке были видны отпечатки деревянной бочки. Человек, по-видимому, старался их замести, но нервничал, а может, заметал— ночью и проглядел. Пошла твёрдая земля, и следы исчезли, словно неизвестный вместе с бочкой взлетел в воздух. Таня взяла лошадь за гриву и осталась в кустах, а Петька стал обшаривать узкий распадок. Вот он склонился над расщелиной и помахал Тане рукой. Прикрываясь лошадью, Таня пошла к Петьке. В расщелине лежали два деревянных обруча, эмалированная кастрюля с чёрными следами смолы и почерневшие гнутые досточки. Неизвестный пытался скрыть следы: остатки бочки были кое-где присыпаны сухим щебнем.