Подмена - Имшенецкий Вячеслав Андреевич - Страница 11

Весь день, шагая по торной тропке, ребята не замечали, что с каждым шагом она, петляя по распадкам, идёт вверх и только сейчас, оглянувшись вокруг, почувствовали, на какой высоте находятся. Отсюда казалось, что там, внизу, не горы и тайга, а сказочное нагромождение зелёных бархатных подушек. Запутанными верёвками убегали в синюю дымку отроги хребта.

Житуха, оставив тропинку в стороне, пошла прямо через луг и вспугнула выводок рябчиков. Пёстрые пудовые шарики бросились в разные стороны, хлопая беспомощными крылышками. Их мамаша, отвлекая внимание от птенцов, старалась неуклюже лететь перед мордой лошади. Петька замахнулся, и птица, словно убитая, упала в траву. Притворщица даже задёргала ножками, как будто умирала/

Начались кусты. Сильнее запахло дымом.

— Ага, едете? — спросил откуда-то Колёсников. — Коняшка вас не подвела?

— Не подвела, — отозвалась Таня.

— В кустах оказался балаган, сложенный из жердей. Колёсников сидел на корточках у маленького костра и помешивал деревянной ложкой в котелке. Он помог ребятам слезть. Погладил Житухе шею: «Молодчина, умница» и угостил её кусочком обещанного сахара.

— А кто её всему этому научил? — спросила Таня.

— Сызмальства она в тайге, жизнь её научила. Ну, и Васька Жухов, конечно, свой труд вложил, который год уже дрессирует. Старается научить Житуху говорить. — Колёсников засмеялся: — Васька на всякую африканскую дурь способен, везде лезет со своими опытами.

Суп, сваренный геологом, понравился. В нём были вермишель, черемша, горох и ещё какое-то снадобье, похожее на головки лука. Они чуть-чуть пахли цветами.

— Это саранки. Позавчера на склоне накопал.

…В полдень отряд вышел на острие небольшой скалы. Каменистая тропинка была узкой и опасной, по обе стороны шли пропасти. Снизу долетал сюда гул воды.

— Река там, через дыру в скале протекает. Огромная дыра, через неё баржи ходили, — пояснил Колёсников. — Кочерга дьявола, а не скала.

Житуха, снова приняв на спину Таню и Петьку, привычно вступила на Кочергу Дьявола. Лошадь косила глазом то в левое ущелье, то в правое и осторожно продвигалась вперёд. Колёсников шёл сзади и, балансируя ружьём, напевал песенку.

Кочерга Дьявола кончилась, Житуха выбралась на усыпанную щебнем площадку.

— Ну вот, ребята, считайте, что мы дома. — Геолог посмотрел вниз на воду: — В реке не купаться. Воронки есть, опасно.

— Там что-то между камней стоит?

— Лодка Жухова. Зелёная моторка. Мы на ней продукты из Шалаганово возим.

Стойбище геологической партии находилось сразу за кедрачом. И выглядело для таёжных мест внушительно. Три бревенчатых дома прямо под стенкой хребта, сарай из толстых плах, кухня и рядом плоская крыша на столбах — навес, под которым стояла печка и длинный стол со скамейками. У крайнего домика высокая мачта. С её макушки тянулся медный плетёный провод.

— Наша антенна, — сказал Колёсников, — строил я её по последнему слову техники. Но сигналы слабовато берет, хребет мешает. Три дня назад Гарновский на связь выходил. Обещал две рации новых привезти, лёгких, походных, картографы обещал, бинокли, буссоли, в общем, на сто тысяч рублей разных приборов. Заживём тогда. К зиме начальник экспедиции Сидоров посулился вертолёт выхлопотать.

— Что? Что? — спросили в голос Петька и Таня.

— Вертолёт. Он на самолёт похож, только без крыльев. Один пропеллер поднимает его в воздух, а другой толкает вперёд. — Хворостинкой Вячеслав Валентинович начертил на земле подобие вертолёта.

— А чем он лучше самолёта?

— Ему аэродрома не надо, садится где угодно, как муха, или в воздухе может висеть на любой высоте.

— Колёсников, — тихо сказал Петька, — а ты не вре… — Петька застеснялся и поправился… — Не фантазируешь?

— Сущую правду говорю, когда я учился… — он сразу осёкся: — Ребята, за домами, вон там, в кустах, у нас палатки с печками. Нам их военные подарили. Пойдёмте. — Он провёл ребят на другой край стойбища. Палатки были большими, как домики. Невдалеке, ближе к ручью, стояла крохотная жёлтая палатка, совсем новая. Вячеслав Валентинович прошёл к ней, откинул полог:

— Ваш дом. Поздравляю с новосельем. Там два спальных мешка — меховой Тане, а ты, Петька, и в простом не замёрзнешь.

— Спасибо! — Петька с Таней пожали руку Колесникову,

Он смутился:

— Вот и хорошо, что понравилось вам, залазьте туда, осмотритесь, и примемся за дело. Вещи оставляйте в палатке, никто сюда не сунется. По чужим палаткам у нас шариться запрещено. Пуля в лоб и никаких гвоздей, как говорит Федя Рыжий.

— А я думала, в экспедиции все общее, как на войне.

— Было так и здесь. Потом кто-то завёлся. И начались пропажи: то свитер, то сапоги… Сейчас некогда, а позднее выясним, кто пакостит. Поэтому вещмешок свой давайте, я положу в каптёрку, а то, неровен час, кто-нибудь позарится.

Петька быстро швырнул вещмешок в дальний угол:

— В нём ничего привлекательного нет. Там у нас… Петька не договорил — в сарае затрещали доски и что-то посыпалось. Колёсников вмиг сорвал с плеча ружьё и бросился через кусты к сараю. Петька с Таней побежали за ним. Замок на двери был цел. И никаких следов. Таня осталась наблюдать за кустами, а Колёсников с Петькой обошли сарай. Никого.

— Может, через крышу кто забрался, — прошептала Таня, — вон ветка толстая над сараем качается. С неё могли спрыгнуть.

Неуклюже геолог забрался на дерево, перелез на крышу. Ребята последовали за ним. Мягкий толь разорван, подгнившие доски проломаны. Внутри сарая кто-то затаился.

— Кто там? — крикнул Колёсников.

В ответ послышалось глухое рычание,

— Там росомаха? — спросила Таня.

— По-моему, молодой медведь, наверное, даже медвежонок. Вероятно, где-нибудь тут рядом медведица бродит, — сказал Вячеслав Валентинович. Он нервно посмотрел вокруг и зарядил ружьё: — Там у нас продукты, геологические пробы, перепортит все. Держи-ка ружьё.

Колёсников спустился на землю, добежал до большой палатки, исчез там и через секунду выскочил с верёвкой. Один конец верёвки он пропустил через ручку и крепко привязал к полену. Другой конец забросил к Тане, быстро снял замок и забрался наверх.

— Ну, ребятки, приступаем.

Он взял у Тани верёвку и потянул. Полено поднялось, дверь немного открылась… Колёсников отошёл на угол крыши и со словами: «Ну, пошёл, шалапут, на свободу!» — дёрнул верёвку. Дверь заскрипела и отворилась. Ребята смотрели через дыру. В сарае стало светло, там стояли мешки с мукой, закрытые брезентом, и ящики, вдоль стен шли полки. На них грудами лежали камни, нижняя полка сломана. Но зверя не было. У самых дверей валялась блестящая консервная банка.

Она была прокушена. Из тонких отверстий вытекло сгущённое молоко.

— В бочке он! — закричала Таня.

В тёмном углу из пустой бочки на миг показалась мордочка медвежонка, испачканная сгущённым молоком.

— Каков подлец, — возмутился Колёсников — Мы четыре баночки сгущёнки оставили в НЗ на случай, если кто простудится, а он… Травы ему, видите ли, мало — Вячеслав Валентинович расхрабрился:— Я сейчас ему устрою жуткую неприятность. Петька, охраняй подступы, чтоб его мамаша на меня не кинулась.

С ружьём на изготове Петька встал на краю крыши, озирая местность. Таня легла возле дыры и следила за медвежонком, чтоб он не успел перепрятаться. Колёсников спустился вниз и на носочках подкрался к бочке. Медвежонок оказал яростное сопротивление. Рычал, бросался на руку, намеревался цапнуть зубами. Когти ударяли по стенкам бочки. Таня хотела посоветовать закрыть бочку телогрейкой и вынести на улицу. Но не успела: Вячеслав Валентинович опрокинул бочку и отскочил в сторону. Медвежонок вылетел, взглянул на дверь и юркнул под штабель ящиков с камнями. Зарычал оттуда. Лязгнули зубы.

Возле кухонного навеса закачалась ветка. Петька поднял ружьё, расставил ноги, прицелился. Из листвы выглянула мордочка бурундука. Он сверкнул любопытными глазёнками, присвистнул, сел поудобней и стал рассматривать людей. Петька опустил ружьё, посмотрел вниз: