Гробницы Немертеи - Алферова Марианна Владимировна - Страница 3

– Вам сообщение! – произнес мелодичный женский голос, который при наличии фантазии можно было принять за живой. Почти живой. Порой это “почти” раздражало.

– Говори! – сквозь сон пробормотал Атлантида.

– Сообщение от Руфуса Пламмера, – продолжал ворковать комп. – Зашифровано.

– Расшифруй… – приказал археолог, зевая.

– Прошу повторить распоряжение. Голос не совпадает по параметрам.

– Расшифруй, дур-ра!

– Узнаю голос, – невозмутимо отвечал комп. “Вот если бы женщины были столь покладисты”, – невольно вздохнул Атлантида. – Итак, зачитываю сообщение: “Вчера днем поступила золотая статуэтка высотой пятнадцать сантиметров от неизвестного. Предположительно – немертейское золото”.

Атлантида очнулся от сладкой полудремы и сел на кровати. Солнце-дубль уже вовсю светило в панорамное окно номера.

– Вес находки?

– Сожалею, но в сообщении не содержится такой информации.

М-да, судя по всему, этим ребятам крупно повезло – даже в главной гробнице не нашлось ни одной завалящей статуэтки. Ну а в храмах… Кстати, были ли храмы на Немертее? Или – нет? Кажется, были. Статуи из камня точно нашли. А вот статуэток из золота или серебра не было. А что, если все сведения по Немертее – вранье? Кто-то ловко прибрал к рукам богатую планету, пустил ложный слух о бедных россыпях, отправил по домам всех искателей приключений, а сейчас ловко гребет золотишко лопатой или, вернее, землесосным роботом и переплавляет в безликие слитки. А эти двое каким-то образом увели у таинственного удачника из-под носа маленькую толику добычи. В рассуждениях Платона много домысленного, но домыслы в космической археологии вполне оправданы. А вот парочку он вчера упустил глупо. Глупо и…

– Пошли сообщение Руфусу: “Буду сегодня” – и зашифруй непременно.

– Команда “непременно” излишняя, – сделал замечание комп.

"Все-таки она баба”, – не без злорадства заметил Атлантида. Однодневка. Как мотылек. Может, потому и такая капризная?

Покинув номер, Платон полностью уничтожит ее память, и ни один черный хакер не сможет восстановить то, что желал утаить черный археолог. Таковы правила. И он был уверен, что гостиничные компы об этом знают. Не могут не знать, коли находятся в сети.

Через полчаса в своем неизменном белом костюме и в белой шляпе с вентилятором Атлантида вышел из отеля. В петлице лиловел бахромчатый цветок “rnamillaria blossfeldiana”. Вентилятор в шляпе тут же стал барахлить, то рычал, как молодой пурпурный бычок с Ройка, то, вместо охлаждения, обдавал голову плевком горячего воздуха. И не мудрено – барахло это клепают на Гее-квадриус, и Атлантиду угораздило там в свое время приобрести двадцать пять таких шляп. Эта была предпоследняя, двадцать четвертая. К тому же довольно громкое хрипение вентилятора портило аристократический имидж, который так старательно создавал профессор космической археологии Платон Рассольников. В мире, где у человека зачастую нет не только родного дома, но даже родной планеты, имидж значил куда больше, чем просто хорошее впечатление. Имидж становился крепостной стеной или хотя бы слабым прикрытием. Безупречная белизна костюма, тоненькая тросточка, шляпа – это некий крошечный мир, который перемещается с человеком с планеты на планету, и под любым солнцем – первым, вторым или сотым – добавляет значения слабому телу и честолюбивой душе. Когда-то в детстве Атлантида увидел на экране компа рекламу недвижимости на Старой Земле – джентльмен в белом костюме, в белой шляпе, с тросточкой в руке и с цветком в петлице. Он рекламировал домик на берегу моря, небрежно опершись на корпус бледно-синего глайдера. И этот рекламный образ со временем стал символом для Платона – символом его стремления поселиться когда-нибудь на Родине Человечества. Какой цветок вставил в петлицу тот рекламный джентльмен – Атлантида уже не помнил. Но для себя он выбрал цветок кактуса, и этот выбор был так же символичен, как выбор костюма и тросточки. Земля-дубль застраивалась в то время, когда антигравитация сделалась делом обыденным. Повсюду над улицами были развешаны ярусами антигравитационные переходы, над домами летали такси-антигравы, и капсулы лифтов сновали вверх и вниз по причудливым обводам небоскребов. Все это создавало иллюзию легкости и вечного парения. А также неустойчивости, пусть не пугающей, но все равно несколько тревожной. Года два или три назад какой-то шутник устроил сбой в работе управляющих антигравитационными устройствами чипов. Сколько было тогда катастроф! Сколько тел испуганно приникло к Земле, пусть не подлинной а дублированной, но Земле, словно умоляя о защите. Защите, которая была уже не нужна. Но прошло несколько часов, и лифты вновь заскользили по направляющим рельсам, и снова понеслись над домами такси-антигравы. Садясь в такси, Платон вспомнил эту историю, и ему стало не по себе.

Лавка Руфуса располагалась не в самом фешенебельном районе и не на самом бойком месте. Вообще говоря, непосредственно в лавку Атлантида почти никогда не заглядывал, предпочитая просматривать виртуальные каталоги. Что-нибудь особенно замечательное редко можно обнаружить прямо на полках. Но Руфус был полезен: во-первых, через него без труда удавалось сбыть парочку сомнительных экспонатов (именно парочку – Руфус всегда рисковал по маленькой), а, во-вторых, антиквар – поставщик новостей черного археологического мира. Едва в его лавку попадала какая-нибудь интересная вещица, он тут же сообщал о ней Атлантиде, где бы тот ни был – на Земле-дубль, на Галлии-7 или в центре Галактики. Вся беда в том, что Руфус толком не мог отличить подлинный артефакт от фальшивки, и его лавка была набита подделками и дешевыми безделушками. Странно, что такой человек мог держать лавку на Земле-дубль и не разориться. Странно, как он вообще попал на Землю-дубль. Сейчас Атлантида был уверен (или почти уверен), что Руфус предъявит ему какую-нибудь грубо сработанную статуэтку и к тому же – не золотую. И весь вопрос заключался в том, кто решил подделывать немертейские статуэтки, если известно, что ни одной золотой скульптуры на Немертее не нашли? Кстати, а почему старина Руфус определил золото как немертейское? Но чем больше нелепостей громоздилось одна на другую, тем более лакомая добыча маячила вдалеке (далеко это определялось в 173 000 световых лет, не такая мелочь даже для современной межзвездной техники). Компьютер в лавке Руфуса услужливо раздвинул стеклянные двери и произнес низким мужским голосом: “Добро пожаловать в мир старины, когда двери открывали сами люди”. После чего перед Атлантидой развернулась подвижная дорожка, ведущая наверх, в кабинет хозяина. Дорожка эта была популярна в Галактике лет триста назад. Но какой-то ушлый гробокопатель всучил ее Руфусу как находку с далекой планеты – то ли с Антея-3, то ли с Пелора, утверждая, что чудесная самодвижущаяся Дорожка перемещала людей с планеты прямо к богам и украшала старинные храмы. “Кидала” назвал сей артефакт “Лестницей богов” и клялся, что расстается с чудесной находкой с болью в сердце и со слезами на глазах. Руфус так обрадовался, что выложил за “археологическое чудо” пятьсот кредитов. А Платон так хохотал, что не мог устоять на ногах, и упал на эту самую дорожку, которая благополучно сжевала своими стальными челюстями полу его новенького белого пиджака. С тех пор Платон стал относиться к сообщениям Руфуса с осторожностью. Но все же, почему золото немертейское? Не настолько же антиквар осел? Или настолько? Или только уши у него ослиные, как у царя Мидаса? Однако при всей своей ослиности Руфус умудрялся превращать свои сомнительные приобретения в золото, или, вернее, в солидные счета в банках. Атлантида встал на бегущую дорожку, и та медленно повлекла его наверх. Вспомнив про испорченный пиджак, Платон не удержался и пнул “археологическое чудо”. Пнул несильно, но добавил несколько сильных выражений. – Этот элемент дома не очувствлен, – сообщил все тот же низкий голос компа. Платон терпеть не мог эти домашние компы последних моделей. Их интеллект примитивен, на каждый второй вопрос они не могут ответить, зато постоянно лезут с советами и комментируют происходящее, не давая шагу ступить без своих поучений. Иногда археолог мечтал о старинном доме без искусственного разума сомнительных достоинств.