Там где бродили львы (с иллюстрациями) - Паттерсон Гарет - Страница 28

Этому хищнику удается выжить даже среди затопленных водой тростников. Пока я работал на болотах, мне редко удавалось увидеть следы леопарда. Обычно зверь все время странствует, переходя с одного острова, где есть термитники, на другой и пробавляясь охотой на ситатунг, а подчас даже на мелких грызунов.

Другие характерные обитатели дельты – это крокодил, бегемот и выдра. Несмотря на труднодоступность этих мест, крокодилы в Окаванго были почти полностью уничтожены. Более 50 000 этих животных охотники застрелили, вторгшись в места, их размножения, в поисках ценной шкуры с брюха крокодила. При таком массовом отстреле дельта утратила было жизнеспособную популяцию крокодилов, но этим современным динозаврам, просуществовавшим на Земле вот уже шестьдесят миллионов лет, все же удалось и на этот раз восстановить свою численность. Когда в свою бытность в Окаванго я выезжал ночью на катере, мне нередко удавалось насчитать тридцать, а то и сорок крокодилов за час пути. В свете фонаря их глаза вспыхивали над водой, точно тлеющие огоньки сигарет.

Последние из оставшихся здесь монстров-гигантов встречаются теперь, увы, не часто. Тем не менее мне попадались экземпляры длиной до четырех метров, а один раз мой катер прошел в трех метрах от истинного исполина почти шестиметровой длины.

Крокодилы питаются главным образом «усатыми» африканскими кошачьими рыбами, которые также достигают изрядных размеров. Мне приходилось ловить экземпляры весом до двенадцати килограммов. Крокодилы Окаванго кроме того, берут дань и с местного населения. В Африке само слово «вода» ассоциируется с крокодилами. Они, как и люди, полностью зависят от воды, так что те и другие вынуждены встречаться здесь. Только за один год, пока я работал в Окаванго, семь человек пали жертвами крокодилов. Крокодил непривередлив: для него нет разницы, человек или какое другое живое существо оказались около воды или зашли в нее – мясо есть мясо, и это пища для крокодила. В отличие от льва крокодил рассматривает человека как свою естественную добычу и без колебания схватит зазевавшегося, утопит его, а затем съест столь же непринужденно, как проглатывает кошачью рыбу, пойманную им в заводи. Уничтожение крокодилов в Окаванго в сороковых – пятидесятых годах отразилось и на местной популяции бегемотов. Сегодня поведение последних непредсказуемо: они или страшно пугливы, или, напротив, не в меру агрессивны. Дело в том, что охотник, желавший приманить к месту своей засады как можно больше крокодилов, убивал бегемота из ближайшего стада. Когда спустя немного времени раздувшийся труп всплывал на поверхность, он становился желанным лакомством для крокодилов, нетребовательных к качеству пищи.

Агрессивность бегемотов я объясняю передающимися от поколения к поколению воспоминаниями об их преследовании людьми. Бывало, проезжая на моторной лодке по водоемам дельты, я ощущал, как ледяная рука страха сжимает мне сердце при виде огромного бегемота, загородившего узкую протоку, где я не мог развернуть свое судно. Как-то раз, когда я привез клиента на рыбалку на озеро с сильными водоворотами, мне в очередной раз пришлось стать свидетелем дурного характера и неожиданной агрессивности этих громадных созданий. Я заглушил мотор, и катер дрейфовал по течению, а мой спутник мирно удил, временами переговариваясь со мной. Внезапно что-то сильно ударило в самый центр днища катера, который накренился и был подброшен кверху. Мне оставалось только порадоваться, что наше судно достаточно велико. Рыболов опешил, его стул покатился по палубе, а удочка упала за борт. Я быстро побежал на нос, и тут все повторилось снова – глухой удар, крен катера и испуг моего клиента. Мне сразу стало ясно, что это бегемот пожелал всплыть, находясь прямо под днищем катера. Я завел мотор и отошел на некоторое расстояние от опасного места. Сразу же вслед за этим метрах в семидесяти от нас показалась голова нашего обидчика с глазами, по форме напоминающими лягушачьи, и с пастью шириной с хорошую бочку. Видение было моментальным: зверь лишь вдохнул воздух, взметнул столб воды и тут же исчез в бурлящем водовороте.

Некогда болота между нашей теперешней стоянкой в Поппа и тем местом, где я работал раньше, примерно в ста километрах к югу, были вотчиной мухи цеце – зловредного насекомого, которое веками не допускало людей и коров в эти плодородные девственные земли. Сегодня, благодаря постоянной работе по искоренению цеце, стада крупного рогатого скота смогли освоить значительные пространства пойменных пастбищ дельты до самого Пенхендле.

Коренными обитателями дельты издавна были так называемые «речные бушмены». Мне посчастливилось встретиться с одним из последних людей этой народности и даже узнать его поближе. Среди местных жителей он был известен как Доннашоу. Этот человек жил со своей семьей в недоступных дебрях Пенхендле еще до того, как здесь появились белые, начавшие распылять яды против мухи цеце, и чернокожие, заполонившие своими стадами исконные земли бушменов. Доннашоу уже не мог распрямить спину после десятилетий, которые он провел в своем макоро (каноэ), скользящем по протокам дельты. Все в округе уважали старика за его возраст и, возможно, еще более за то, что он олицетворял собой загадку исчезающего, почти мифического народа. Я частенько расспрашивал Доннашоу о годах прошлого, о природе его родины и о львах, которые некогда водились здесь. Уже много лет прошло с тех пор, когда старик бушмен последний раз слышал голос льва. Львы исчезли с приходом толп новых поселенцев и их скота, наводнившего дотоле нетронутые пастбища дельты. Зверей убивали всякий раз, как они нападали на домашних животных, захвативших те земли, где до этого можно было встретить только диких травоядных. Вскоре практически все хищники были уничтожены – если не считать немногих на редкость изобретательных бродяг, научившихся за время своих странствий ловко избегать человека и ружейной пули. Этим львам-одиночкам время от времени удавалось зарезать корову, отбившуюся от громадного стада, после чего они сразу же уходили в просторы верховьев дельты. На глазах Доннашоу все здесь изменилось неузнаваемо, но он продолжал жить, как в дни своей молодости, оставаясь независимым от пришельцев всех мастей. Пройдет немного времени, и здесь не будет ни Доннашоу, ни его народа, как уже нет львов, и все эти прошлые обитатели дельты оставят лишь неясный след в памяти современного человека.

Несмотря на нашествие скота, на рост народонаселения и варварскую эксплуатацию рыбных ресурсов дельты, она сохраняет еще в себе дух речных бушменов и «болотных» львов. Места здесь чистые, почти стерильные; повсюду струятся прозрачные потоки воды, и воздух заполнен звонким пением птиц. Орел-рыболов упадет с неба в кристально чистую воду, высмотрев свою добычу в сиянии предзакатного солнца, а ночью уступит эти охотничьи угодья сове. В траве зашуршат генетты и выдры, разыскивающие пропитание. Когда же солнце вновь появится над горизонтом, вездесущий орел провозгласит наступление нового дня своим пронзительным кличем, и треугольник белолицых уток пронесется у вас над головой.

На песчаных косах дельты еще гнездятся африканские водорезы. При помощи удлиненной нижней челюсти они на лету зачерпывают из воды мельчайшие микроорганизмы. В природе все подчинено регулирующим законам равновесия. Понятно, что часть птенцов водорезов падут жертвой орла-рыболова. Но теперь водорезам грозит новая беда: быстроходные катера, бороздящие воды протоков, поднимают сильную волну, которая смывает беспомощных птенцов и уносит их в стремительно несущиеся воды главного русла Окаванго.

Наше пребывание в Поппа-Фоллс, к северу от тех мест, где я работал ранее, родило в памяти множество воспоминаний и заставило задуматься над тем, как долго сможет еще просуществовать дельта Окаванго. Уже сейчас часть водных запасов реки забирают в Намибии, и существуют другие планы, пока лишь публично провозглашенные, предпринять то же самое в Ботсване. И хотя в наши дни река остается еще прекрасной, никто не знает, сколько времени будет позволено ей ежегодно приносить свои животворные воды в дельту и превращать в цветущий сад эту землю, лежащую в самом сердце бесплодной пустыни.