Вредность не порок - Ильина Лариса Анатольевна - Страница 62

«Да это выстрелы, – вдруг сообразила я и села. – Похоже, комната изолирована… Мы в тире, что ли?» Мою догадку через мгновение подтвердил сам Сова. Он возник возле решетки и, элегантно помахав большим черным пистолетом, уточнил:

– Ну что, дура, испугалась?

Небрежно хмыкнув, я возвела очи к потолку:

– Мы вроде договорились, что я умная?

– Тогда догадайся, умная, что я сейчас сделаю? – зашипел Сова и прицелился мне в голову.

Сердце ухнуло вниз, а я сочувствующе вздохнула:

– И ты тогда догадайся: что с тобой потом сделают?

«В яблочко!» Скрипнув зубами, Сова убрался. Я потихоньку перевела дыхание. Начинать сердечные беседы со столь неуравновешенным субъектом мне расхотелось.

Прошло довольно много времени, прежде чем возле решетки снова показался мой тюремщик. Я приподняла голову на скрежет ключа в замке и увидела, что Сова поставил возле двери табурет. Положив на него бумажный сверток, он на мгновение исчез в коридоре, и в закутке появилось старенькое эмалированное ведро.

– Туалет… – сурово сообщил Сова. – А это – пить…

В бумаге бутерброды…

Я едва успела увернуться от летящей в мою сторону большой пластиковой бутылки. Она благополучно шлепнулась на матрас; подняв глаза на Сову, я увидела, что он уже навешивает на дверь замок.

– Вот так… – тихонько протянула я, размышляя. – Похоже, что мое пребывание в роскошных апартаментах затягивается.

И, прислушиваясь к удаляющимся шагам, добавила:

– Когда использую ведро по назначению, обещаю надеть его тебе на голову…

– Стаська, Стаська… – неслось сквозь хрустальный звон, – Стаська…

В отчаянии я тянула руки, напрасно стараясь поймать до боли знакомый голос, но он уплывал, кружась в стремительном голубом водовороте. Я рванулась, вскрикнула и.., проснулась. Схватившись за выпрыгивающее из груди сердце, села, облегченно выдохнула и вытерла рукавом катящийся со лба пот. Слава богу, это кошмар.

Приснится же такое… Я ведь вроде Стаса звала. Надо же, как сильна у человека привычка. Опять словно в детстве…

В закутке моем было совершенно темно, свет за углом не горел, и стояла полная тишина. Впрочем, этому я не удивилась. Еще до того; как я уснула, возле решетки появился Сова с горящей свечой в руке. Он не утруждал себя открыванием замка, а просто посмотрел на меня. «Проверяет, надо же». Он повернул назад.

Сова дошел почти до угла, когда я миролюбиво спросила:

– А почему ты со свечкой?

– Гроза была, – буркнул он, поворачиваясь ко мне спиной, – авария на линии…

Тяжело шаркая ногами, он скрылся за углом, пристроив где-то неподалеку свечку, отбрасывающую на стену рядом с решеткой причудливый мерцающий отсвет.

Теперь, видно, свеча догорела, и в воздухе витал характерный жженый запах. Не могу сказать, что очень боюсь темноты, но сейчас я почувствовала себя маятно.

Я на карачках подобралась к решетке и срывающимся голосом жалобно позвала:

– Сова! – Сейчас я пожалела о том, что не знаю его имени, с именем получилось бы гораздо жалостливее.

Звук моего голоса провалился в черную неизвестность, я всхлипнула и вытянула шею:

– Сова…

От усердия я стукнулась лбом о железный прут, решетка дрогнула и плавно приоткрылась… С перепугу я дернулась назад и сшибла табурет, служивший для меня столом. Торчащая ножка больно впилась в бок. Прижав бок одной рукой, я потянулась, шаря в поисках решетки…

Неожиданно за углом раздался шум. Я инстинктивно прижалась к стене. Звук шел откуда-то сверху и был приглушен, словно хлопнули обитой войлоком дверью. Вот что-то затрещало, потом снова грохнуло, и, как сквозь вату, я с трудом разобрала:

– Ах ты, сволочь…

Глухой стук наверху не прекращался, казалось, кто-то ритмично колотит в толстую доску. Вдруг где-то совсем близко распахнулась дверь, звук стал отчетливым, и я услышала:

– Что, дятел, поговорить захотел? Язык во рту не помещается?.. Ну отдохни пока, сучонок…

Я услышала неясную возню, потом грохот, что-то грузно упало на пол. Дверь захлопнулась, а за углом моей темницы кто-то отчетливо простонал. Безвольно сползая на корточки, я судорожно облизала враз пересохшие губы. Стон повторился. Я зажмурилась. «Надо пойти посмотреть… Кому-то плохо… Мне тоже плохо… Я не дойду… Здесь же совершенно темно… И я даже не знаю, кто там… Ему нужна помощь… Я не могу… Я не хочу…» Сжав ледяные от волнения кулаки, я долго спорила сама с собой, наконец, кое-как уняв бухающее сердце, сосчитала про себя до трех.

– Эй, кто там? – раздался сип из моего пересохшего горла.

Я чертыхнулась, нащупала на полу бутыль с водой и хлебнула из горлышка. Сразу стало легче, я прокашлялась и повторила:

– Кто там?

Тот, кто там был, крепко хранил военную тайну, поэтому мне не ответил. «И какого черта я тут сижу?» – неожиданно пришло в голову, и не успела я сообразить, что делаю, как уже нащупала решетку и шагнула в коридор…

Шалея от собственной смелости, я осторожно двинулась вперед, перебирая руками по холодным шершавым кирпичам. Вот левая рука провалилась в пустоту, и я поняла, что добралась до угла. Здесь пришлось проявить максимум осторожности; шаря вокруг, я мелкими шажками двинулась дальше. Через секунду наткнулась на длинные деревянные ящики. Я шагнула вправо и коснулась стены, почти сразу же под другой рукой оказалась гладкая доска. Это был стол. Ощупывая столешницу сантиметр за сантиметром, я нашла чашку, пробку, бутылку… Какие-то бумажки, весьма напоминающие газеты, две картонные коробочки, довольно тяжелые. Потом пальцы нащупали амбарный замок с торчащим в нем ключом и, наконец, свечку. Обрадовавшись, я стала торопливо шарить в поисках спичек, под ладонью вдруг оказалась зажигалка, я обрадовалась еще больше и на радостях ее уронила. Она ударилась о стол и исчезла в неизвестном направлении.

Я выругалась и опустилась на четвереньки. Проклятая зажигалка могла улететь куда угодно, тогда я буду ползать здесь до второго пришествия… Исследуя пол непосредственно под столом, я вдруг ткнулась во что-то весьма затейливое. После судорожного ощупывания пришла к заключению, что это автомат. В смысле автоматическое оружие. Я отодвинулась и осторожно попятилась.

Под рукой неожиданно оказался гладкий бок зажигалки.

Издав счастливый стон, я крепко сжала ее и поднялась.

Через две секунды весело заплясал огонек свечи, я огляделась.

Подвальное помещение без окон, прямо передо мной стол, слева от стола несколько деревянных ящиков. Подойдя ближе, я поднесла к ним свечу. И открыла рот. Лаконичные черные буквы свидетельствовали о том, что это ящики с оружием, на крышках отпечатаны годы: с девяносто второго по девяносто пятый. Заглянув под стол, я обнаружила там три автомата Калашникова, в коробочках на столе оказались патроны…

Я что, на военной базе? В коленях образовалась неприятная слабость, держась одной рукой за стену, я направилась к противоположному углу. На железном стеллаже были аккуратно разложены тряпочные кульки, их мне даже не надо было разворачивать, чтобы удостовериться, что это пистолеты. Под стеллажом стояло несколько больших картонных коробок, туда я и не думала соваться. Рядом со стеллажом на уровне глаз в стене торчал гвоздь, на котором висел помятый светло-зеленый мужской пиджак с бурыми пятнами.

Обводя стены очумелым взглядом, я вдруг увидела обитую толстым материалом дверь. Тронула ручку, дверь послушно открылась. Так я и думала. Маленькая комнатка, сплошь обитая войлоком, верх комнаты и потолок затянуты белыми панелями, здорово похожими на сито. В дальнюю стенку вделано нечто вроде бочек, набитых лохматой паклей, между бочками растрепанные мишени с изображением контура человека. Торопливо прикрыв дверь, я повернулась. Ничего себе местечко…

Прикрывая ладонью заплясавшее пламя свечки, я прошла вдоль стены к дальнему углу, тонувшему во мраке.

Здесь был небольшой выступ, за ним коридор метра три. Миновав коридор, я остановилась. Однако медлить больше нельзя, свеча неумолимо таяла, перспектива снова оказаться в кромешной тьме мне вовсе не улыбалась. Сделав маленький шаг, я глянула за угол. Свеча в руке задрожала, я вдохнула так глубоко, как только смогла. На полу в небольшом квадратном закутке, широко разбросав ноги, лежал Сова. Он лежал на животе, поджав под себя левую руку, лицо повернуто куда-то в угол. Пол под его головой промок от крови, и все лицо было в ссадинах и кровоподтеках. Правая рука Совы лежала на последней ступеньке крутой деревянной лестницы, уходившей вверх к небольшому люку в потолке. Пересилив себя, я подошла к лежащему и присела на корточки, пытаясь найти артерию на шее.