Вредность не порок - Ильина Лариса Анатольевна - Страница 14

– А ты куда? – захлопала я ресницами. – Тебе тоже в город надо?

– Ага, надо, – ответил Стас и пошел заводить машину.

«И чего я вредничаю? – вешая календарь на место, размышляла я. – Можно было бы завтра съездить.., или послезавтра…»

Всю дорогу мы ехали молча, я смотрела по сторонам, Стас, естественно, вперед. Выйдя из машины возле школьных ступенек, сказала:

– Не знаю, сколько времени это займет… Думаю, часа три. Хочешь, возвращайся домой, я на автобусе приеду..

Стас молча кивнул и уехал. Я посмотрела ему вслед.

Зачем я это сказала? Ведь знаю, что бросить меня он просто не может, его здесь оставили, чтобы он таскался за мной, словно собачий хвост. Но мне от этого не легче!

Стас славный малый, только нянька мне совершенно ни к чему Я постояла немного на ступеньках, развернулась и направилась к воротам. Через две улицы есть недурная парикмахерская, а мне как-никак вечером в ресторан!

Потому вскоре я сидела в высоком крутящемся кресле, с интересом разглядывая свою новую прическу.

– Вам очень идет! – улыбнулась мне в зеркало парикмахерша, я улыбнулась тоже, показав, что согласна.

Потом я сделала маникюр и, потряхивая кистями рук, долго разглядывала журналы с модными лет пять назад дамскими прическами. Идти в школу мне совсем не хотелось, но раз уж приехала… Я расплатилась и вышла на улицу.

– Анастасия Игоревна! – радостно встретила меня на пороге Евдокия Ивановна, наш завуч, добрейшая пожилая дама с неприлично большим стажем работы в школе. – А я тебя, голубушка, вспоминала! График-то ты у меня оставила!

– Да?! – обрадовалась я, силясь вспомнить, о каком графике идет речь. – А я думаю, куда он делся!

– У меня, у меня, не волнуйся! А насчет автобуса я тебе один телефон дам, сейчас туда и позвоним!

За разговором мы поднялись на второй этаж и зашли в учительскую, где за журнальным столиком шумно пила чай едва ли не половина нашего педсостава.

– Анастасия Игоревна, – развела руками учительница первого "В" Светлана Кирилловна, – красота несказанная, откуда это ты?

– Из парикмахерской, – я скромно потупилась, вообразив, что мою новую прическу заметили.

В течение следующих полутора часов мы говорили о разных женских проблемах, одновременно распивая чай с бисквитным тортом. Сообразив, что Стас наверняка заждался, я потянулась к телефону, и через десять минут все транспортные проблемы были улажены, а я получила полную, честно заработанную свободу не меньше чем на неделю. Попрощавшись с коллегами, я отправилась на улицу, в очередной раз забыв у Евдокии Ивановны какой-то таинственный график.

Спустившись во двор школы, я огляделась, но ни Стаса, ни его «девятки» нигде не наблюдалось. Потоптавшись несколько минут, я обошла школу, но результат был прежним.

Не веря до конца в происходящее, я вышла со двора и направилась в сторону ближайшей автобусной остановки. По дороге, не теряя надежды увидеть знакомую «девятку», я вертела во все стороны головой, но улица была абсолютно пуста, и только страстно купающиеся в теплой белой пыли воробьи вносили в уличный пейзаж некоторое оживление. Прочитав расписание и поняв, что ближайший автобус будет только через полчаса, я собралась обидеться на Стаса и уже прикидывала, в чем именно это будет выражаться, как вдруг возле меня затормозила «Ауди», выглядевшая среди обшарпанных двухэтажных домишек старой улицы довольно экзотично.

Я с интересом разглядывала машину, когда водительское стекло плавно скользнуло вниз и обладатель золотого «Ролекса» и внушительной печатки на безымянном пальце поинтересовался:

– Анастасия, если не ошибаюсь?

Я склонила голову набок и увидела сидящего за рулем мужчину лет сорока, полноватого и лысоватого. Отвечать я не торопилась, размышляя, кто же это может быть и откуда он меня знает. Я его, к примеру, в первый раз вижу.

– Вы меня не узнаете?

Ясное дело, не узнаю…

– Мы были вместе с вами на пляже в Горелках…

Это было чистое вранье, после этих слов я начала потихоньку пятиться назад, досадуя на то, что улица словно вымерла. По мере моего отдаления от машины стало видно, что рядом с водителем сидит пассажир, в котором я, холодея, признала укушенного мною седого Сему. До школы отсюда было метров триста, не меньше, «Ауди» проедет это расстояние гораздо быстрее, чем пробегу я, у нее четыре колеса, а у меня всего лишь пара ног. Которые к тому же сейчас здорово ослабли.

«Ну Стас, – разозлилась я, – нашел время гонор показывать!»

Дальнейшие события заставили меня подобраться для решительного и, весьма возможно, последнего пробега в жизни, потому что Сема вдруг активизировался и вылез наружу. Он развернулся, положил руки на крышу машины и весьма неприятно улыбнулся. Правая рука у него была перебинтована, думаю, именно это он мне и демонстрировал.

– Имейте в виду… – сурово начала я и в то же самое мгновение боковым зрением увидела целую толпу женщин, вышедших из ворот школы. Во рту моментально пересохло, но я была счастлива: это были мои коллеги и направлялись они в нашу сторону.

– Пока! – едва слышно процедил Сема и, не спеша, вернулся на свое место.

Махнув мне ручкой, словно лучшей знакомой, лысый закрыл окно, и машина неторопливо скрылась за поворотом. Я все еще судорожно сглатывала слюну, когда ко мне подошли мои ничего не подозревающие спасительницы.

Я, оправившись от испуга, прикидывала: а что могло бы быть? Надавал бы мне по шее? Ну уж не убил бы, наверное… А вдруг бы укусил? Эта мысль меня здорово развеселила, и в автобус я садилась в самом прекрасном расположении духа. К тому же в нем я нос к носу столкнулась с возвращающейся домой бабкой Степанидой. Мы, обе обрадовались, потому что хоть и недолго, но вместе ехать все-таки веселей.

Забрав у бабки тяжелую сумку, я вылезла из автобуса и, развив, помимо воли, прямо-таки спринтерскую скорость, рванула к дому, оставив Степаниду далеко позади себя. Возле закрытой калитки я обнаружила Ирку, вышагивающую в большом нетерпении три шага влево, потом три вправо. Меня даже поразило усердие, с каким подруга выполняла это нехитрое упражнение, и, подойдя поближе, я сказала:

– Слушай, прямо «Лебединое озеро», не меньше!

Ирка вскинула голову и всплеснула руками:

– Ой, я тебя жду!

Это я поняла и без нее и, поскольку сейчас она мне мешала побыстрее разыскать Стаса, поинтересовалась:

– У тебя что-то срочное?

Вытаращив глаза, Ирка закивала с таким жаром, что у меня задрожали руки и ноги и бабкину сумку пришлось поставить на землю.

– Так, только спокойно… Что случилось?

– Стаська… Телогрейки пропали… – Она отпрянула, следя за моей реакцией. – Те, на которых мы у забора сидели… Понимаешь, что это значит?

– Понимаю, – ответила я, прикладывая массу усилий, чтобы не обозвать ее, – это значит, что я утром повесила их под навес, чтобы они просохли!

– Под навес? – ошарашенно переспросила она. – Ты?

– Я. У тебя все новости?

– Выходит, что все…

– Тогда пошли…

Я подхватила сумку и ринулась к дому В мгновение взлетев по лестнице, я прошла горницу и ткнулась в дверь к Стасу. Дверь оказалась заперта.

– Стас, – зашипела я, – ты здесь?

Какое-то время стояла тишина, потом заспанный голос отозвался:

– Кто там?

– Я там! – заорала я. – А ты тут?

Я услышала, как Стас прошлепал босыми ногами до двери.

– Ты чего? – Он недоуменно моргал на меня, почесывая затылок и сонно щурясь. – Чего орешь, спрашиваю?

Увидев его, я умолкла. Я от него старалась избавиться?

Старалась. Он меня оставил в покое? Оставил. Чего я, собственно, от него хочу? Ну испугали меня эти двое в машине, ну и что? Если я сейчас расскажу о них Стасу он возьмет меня в охапку и отвезет в Москву, и тогда я не увижу Ефима.

– Так чего? – повторил он, а я пожала плечами и ответила:

– Ничего, просто так!

Он хмыкнул и убрался обратно в свою комнату а доковылявшая тем временем до дома бабка с порога задала вопрос: