Великий парадокс, или Два почерка в Коране - Алескеров Самир - Страница 66

Мохаммед был красноречив, склонен к поэтизации окружающего мира. Читая Коран, мог долго говорить стихами, и каждая последующая строка плавно присоединялась к предыдущей.

По-всякому приходили к Мохаммеду слова Всевышнего. Чаще всего было так. Во время встречи со своими соратниками он вдруг надолго замолкал, на лбу выступала испарина. На слова окружающих не реагировал, глаза смотрели куда-то вдаль, за спины людей. Видно было, что он не здесь, не с ними, а пребывает где-то далеко. Поначалу его сподвижники просто удивлялись, враги называли его сумасшедшим, в лучшем случае — очарованным. Но потом друзья, полагая, что в эти минуты у него происходят встречи с ангелом Гавриилом, молча выходили во двор дома и, на всякий случай, доставали мечи из ножен, боясь за жизнь пророка.

Через какое-то время — чаще всего через час с небольшим — он выходил к ним, весь в поту, изможденный, ослабевший, и приглашал в дом. Его друзья доставали каламы — тростниковые перья для письма, и готовились писать, кто на чем — в ход шли высушенные бараньи лопатки, выглаженные листья финиковой пальмы, куски пергамента.

Мохаммед внезапно начинал читать стихи, и они не узнавали его голоса — он хрипло, но четко выговаривал каждое слово, они лились без единой запинки, без единой остановки, и это могло продолжаться и полчаса, и час:

Laallaka bakhiааun nafsaka alla yakoonoo mumineena

In nasha nunazzil аalayhim mina alssama i ayatan fathallat aаnaquhum laha khadiааeena

Wama yateehim min thikrin mina alrrahmani muhdathin illa kanoo аanhu muааrideena

Faqad kaththaboo fasaya teehim anbao ma kanoo bihi yastahzi-oona

Awa lam yaraw ila al ardi kam anbatna feeha min kulli zawjin kareemin

Inna fee thalika laayatan wama kana aktharuhum mumineena

Как вы понимаете, тут приведены слова Корана в английской транскрипции. Так они, слова Аллаха, и звучали в тишине, нарушаемой, кроме голоса посланника, только скрипом каламов:

Может быть ты готов в отчаянии убить себя из-за того что они не веруют

Если Мы пожелаем то низведем на них с небес знамение и шеи их покорно наклонятся

Не приходит к ним ни одно напоминание от милосердного чтобы они не отвернулись

Они посчитали ложью но придут к ним вести о том над чем смеялись

Разве они не видят на земле сколько произрастили мы всякие благородные пАры

Поистине это знамение но большинство из них не верует

(начало 26-й суры, перевод, максимально близкий к оригиналу)

Вот так, без точек и запятых, лились эти стихи из уст Мохаммеда.

Свидетели этих сцен нисколько не сомневались, что это звучат слова Аллаха, только что ниспосланные на землю, и понимали, что присутствуют при знаменательном событии — посланник Бога озвучивает Его слова.

Однако, те, которые не присутствовали при чтении Корана самим Мохаммедом, а читали написанное, полагали, что Мохаммед — талантливый поэт-импровизатор. Этому противоречил тот факт, что к 40 годам, когда Мохаммед начал читать писание, он так и не овладел грамотой, ни разу не был замечен в сочинении стихов.

Эти стихи оказывали чудодейственное влияние на людей. Слова выстраивались в цепочку, которая не отпускала слушающего, даже враги замолкали, когда звучал Коран.

Некоторые люди говорят, что при чтении Корана вслух наступает такой психологический эффект, будто ты уже не сам читаешь Коран, а твой голос раздается издалека. Почему-то не происходит запинок, ошибок голоса и речи. Божественный ритм будто завораживает слушателей и самого чтеца. Иной раз слышен только ритм, мелодия, сложенная из слов, а отдельные выражения не слышны, они вплетаются в единое течение звуков. Так бывает, когда хорошо слаженный симфонический оркестр играет музыку Сергея Прокофьева или Кара Караева, и ты замечаешь, что не слышны уже ни скрипки, ни виолончели, звуки выстраиваются в единую мелодию, и слушатель плывет по ее волнам.

Нет, определенно, Мохаммед не был поэтом. Он не искал ритма и рифмы, все это выливалось у него из сердца, а сердце было связано в такие минуты с небесами.

Теодор Шумовский, ученик Игнатия Крачковского, писал: «Мохаммед с полным основанием мог считать Коран созданием Бога. Действительно, вдохновение, исходившее от верховного творческого начала, подсказывало ему новые и новые мысли, очищало и укрепляло его душу и это позволило смертному человеку оставить людям бессмертное произведение — священную книгу».

Однако полностью согласиться с Т.Шумовским мешают два обстоятельства. В Коране есть сведения, которые Мохаммед просто не мог знать — об эмбрионах, ретроградных планетах, о том, что восток и запад — это не вечно постоянные направления, о буферных зонах между водоемами с пресной и соленой водой — все эти факты были открыты учеными много лет спустя. Это говорит о пророчестве, Мохаммед не только мог считать Коран словом Бога, но так оно и было.

Второе же обстоятельство печальное, если не сказать — трагичное, и для самого пророка, и для его последователей. В конце жизни, во второй половине своей проповеднической деятельности Мохаммед изменил тон и смысл своего учения, стали появляться ноты и аккорды, чуждые первой половине. Тут уже и сам Мохаммед не мог считать свои наставления словами Аллаха. Но представлял их себе и другим ниспосланными свыше.

Отчаяние посланника. Нелегко людей обратить в искреннюю веру. К кому приходит сатана. Поэты.

Bo имя Aллaxa милocтивoгo, милocepднoгo!

Ta — cин — мим. Boт знaмeния книги яcнoй.

Посланник Мой в отчаянии, он гoтoв убить ceбя из-за того, что люди ему не верят. Стоит Богу пожелать, и они будут перед тобой повергнуты. Ты же знаешь их природу: новое они не принимают, потому и отворачиваются.

Но придёт им весть: то, над чем они смеялись — правда.

Воззвал Господь к Мусе: иди к народу фирауна, пусть он убоится. Муса сказал: они сочтут меня лжецом, я растеряюсь и не смогу связать двух слов. Еще и грех за мной — грех смерти (напомним, что Моисей убил египтянина, который бил еврея), боюсь, что они накажут. О Господи, пошли со мной Харуна, брата моего!

Бог так и сделал. Дал Свои знамения братьям, и отправил их в Египет: скажите фирауну, что вы посланники Аллаха, пусть даст свободу вашему народу.

Фираун сказал: тебя мы с детства воспитали, ты жил среди нас, потом совершил убийство, ты неблагодарный человек. Муса признался: да, я поступил неверно, потом ушёл от вас, боясь возмездия. Вспомнив о милости ко мне, о фираун, вспомни и о том, что ты совершил немилость, поработив народ мой.

Фираун спросил: а кто твой Бог? Муса ответил: это — Господь небес и всей земли, всего того, что между ними. Это и ваш Господь, Господь и ваших предков, и моих, Господь всего, что есть между севером, востоком, западом и югом.

Удивился фираун и обратился к своим придворным: вы слышите, что он говорит? Те ответили: да он одержимый! И тогда фираун сказал Мусе: если впредь божеством своим будешь ты считать кого-то, а не меня — заключу в темницу.

Был спасен Муса и народ его, и погиб всесильный фираун со своим войском. В этом было великое знамение Аллаха.

А теперь вспомни Ибрагима. Он сказал своему отцу и своему народу: кому вы поклоняетесь, зачем? Разве они слышат вас, разве ощущают ваше поклонение? Или чем-то помогают, или могут навредить? Ему ответили: почитание это мы переняли у отцов, не тебе судить.

Ибрагим обратился к Богу: Господи, дай мне силы, чтобы стал я праведным, дай мудрость, чтобы сумел их убедить. И прости моего отца: он в числе заблудших. Знаю я, что ты окажешь милосердие тем, кто боится Бога.

Так было и с народом Нуха. Лжецом посчитали его люди, которым он говорил: побойтесь Бога, я Его посланник с предупреждением для вас, послушайтесь меня! Но ему сказали: разве мы станем слушаться тебя, если за тобой идут лишь простые люди?

Бог потопил всех неверующих, спас только Нуха и его семью, его последователей, животных и растения. Это было еще одно напоминание людям. Но они продолжали свой грешный путь.