Пожелайте мне неудачи - Ильин Владимир Леонидович - Страница 40

– Но ведь такая работа потребовала бы от людей, опекающих «человека-стихию», постоянной готовности к действию, – тихо сказал Подопечный, словно обращаясь только к самому себе. – Они же, «опекуны» эти, не смогут тогда принадлежать самим себе, и не будет у них ни минуты покоя! Ни семьи, ни отпусков, ни выходных!.. Обеспечивать чьи-то нужды и потребности – пускай даже по долгу службы – это же вечное дежурство, Кир!

Я красноречиво развел руками:

– А ты как хотел?.. Ладно, это мы уже в лирику с тобой ударились. Давай-ка вернемся к нашим баранам.

Подопечный покусывая нижнюю губу, молча смотрел на меня, и во взгляде его было что-то такое странное, что я невольно внутренне содрогнулся.

– По-моему, – продолжал я, отхлебнув пару глотков из своей банки и закуривая «Кэмел», – что у тебя абсолютно не вяжется в рассказе – так это решающая «разборка» между двумя друзьями. Подумай сам: на обеспечение благополучия Бориса – как духовного, так и физического – таинственная «контора», на которую работает Женька, ухлопала массу средств и времени, причем главное заключалось в том, чтобы виновник всего этого переполоха ни о чем не догадывался… И что же получилось? Ни с того, ни с сего этот самый Женька, будучи взятым за горло своим дружком, вдруг выкладывает ему всю правду!.. Даже в свете того варианта с последующим размахиванием шприцем-пистолетом, о котором ты упомянул, это выглядит совершенно вне всякой логики! Да Женька выкручивался бы в той ситуации, как мог! Он врал бы все, что угодно, он бы юлил перед Борисом, как змея, он бы запудрил ему мозги как истинный профессионал в два счета! Зачем ему нужно было, чтобы Борис узнал правду – и тут же ее бы позабыл?!

– Э-э, нет, – не согласился Подопечный. – Ты не учитываешь психологии людей, Кир. Взять того же Женьку… Всю свою жизнь он заботился о том, чтобы Борису было хорошо и спокойно. Много лет он, как какой-нибудь секретный агент, работал, не имея времени ни на передышку, ни на устройство своей собственной личной жизни, ни на счастье… На его глазах человек получал все, что ему хотелось, не шевельнув и пальцем для этого, а сам Женька… да что там говорить! – Он махнул огорченно рукой. – Разве не мог он позавидовать, чисто по-человечески позавидовать своему другу? Разве не имел он права высказать все, что о нем думает и что копилось в его душе годами, когда Борис вдруг начинает артачиться и высказывать недовольство своей судьбой?!

Говорил Подопечный с таким искренним запалом, что мне стало не по себе. В душе моей зародилось вдруг страшное подозрение.

– Постой, постой, – сказал я растерянно. – Значит, ты тоже мне завидуешь? Ведь, если посмотреть со стороны, я тоже как бы родился в рубашке. А что? Двухэтажный коттедж, машина-иномарка, жратва-шмотки всякие импортные, работа непыльная, деньги… Вот только на личном фронте не повезло с женой и детишками – так ведь я никогда особо и не стремился!.. Ты это, что ли, имеешь в виду?

Подопечный стушевался.

– Да нет, ну что ты, – пробормотал он. – Я же знаю, что ты все… своими руками, как говорится… Ты это зря, ты в голову не бери всякую чушь… В конце концов, давай-ка лучше выпьем чего-нибудь покрепче из твоих запасов, а?

Я еще немного потерроризировал своего приятеля, наслаждаясь зрелищем его искреннего раскаяния и смущения, а потом хлопнул его по плечу и сказал:

– Да ладно, не переживай!.. Хотя, признаться, твой опус мне не понравился. Дело даже не в идее, а в том, что сюжета там практически никакого нет… Одни сплошные разговоры. Публике такое нынче не нравится. Публике, старина, сегодня нравится, когда на каждой странице стреляют, гонятся друг за другом на иностранных машинах и то и дело занимаются любовью в совершенно непригодных для этого местах!..

– Ты так считаешь? – вяло пробормотал Подопечный. – А мне уже пообещали в одном месте, что готовы напечатать…

– Ну, если так – поздравляю! За это мы сейчас и выпьем что-нибудь двадцатилетней выдержки!..

И уже в самом конце нашего общения я все-таки не преминул уколоть своего друга:

– А вообще-то, старичок, не знаю, как я теперь буду жить. Подозрение, которое ты заронил в мою слабую душу, теперь будет грызть меня днем и ночью…

Действительно: уж слишком у меня все хорошо получается, и что, если я – такой же, как твой Борис?.. В общем, не мешало бы эту версию отработать, как говорят на Петровке-тридцать восемь. Поэтому… поэтому пожелай мне неудачи, старина !

– Иди ты к дьяволу, – беззлобно сказал Подопечный.

На том мы с ним и расстались.

* * *

– И все-таки: зачем я тебе понадобилась? – спросила Галина.

Я зевнул и выбросил выкуренную наполовину сигарету в приоткрытое окно дверцы «тойоты». Голова трещала: результат последних бессонных ночей; в душе было пусто и тоскливо, как с похмелья.

Повернув голову, я некоторое время молча смотрел на свою спутницу. Что и говорить, она не была идеальной красавицей, но было в ней нечто такое, что притягивало мужской взгляд. Может быть, именно это имеют в виду, употребляя странное словечко «женственность»?

Мы торчали в машине уже с полчаса. За это время я успел рассказать Гале все свежие анекдоты и новости о наших «коллегах».

Ни то, ни другое ее не заинтересовало.

Что-то случилось с нашей милой Галей в последнее время. Слишком уж задумчивой она стала. А если женщина начинает часто задумываться, это не к добру…

Моя «Тойота» серебристого цвета смотрелась, наверное, как инопланетное летающее блюдце, по недоразумению припаркованное к тротуару в одном из центральных районов столицы, потому что прохожие чуть ли голову не сворачивали, шествуя мимо машины.

– Ответь мне сначала на один вопрос, – попросил я. – В последнее время ты ничего странного не замечала за Подопечным?

Она закусила губу.

– Странного? – повторила она. – Что ты имеешь в виду?

– Всё, что только можно иметь в виду в таких случаях, – усмехнулся я. – Любые отклонения от его обычной манеры вести себя, разговоры, детали, взгляды – ну, и так далее…

Она добросовестно подумала, машинально перебирая тонкими, чуткими пальцами край своей короткой юбочки.

– Нет, – сказала она, наконец. – Всё было как всегда. А что ?

– За последний месяц количество ЧП резко возросло. Самые крупные ты, наверное, знаешь: Архангельск – раз, Башкирия – два, Чита – три, ну и так далее…

– Да что ты заладил сегодня «и так далее, и так далее»? – с внезапным раздражением вскинула она голову. – При чем здесь Подопечный?

Я хмыкнул.

– Да, наверное, ни при чем, – делая вид, что спокоен, как дверная ручка, медленно произнес я. – Только вот вчера он принес прочитать мне свой новый опус… Тебе он, случайно, не давал его почитать? «Пожелайте мне неудачи» называется…

– Нет, – коротко сказала она, не глядя на меня.

– Так вот, в этом рассказике он изложил те подозрения, которые, видимо, недавно опять появились у него. И знаешь, он – просто гений. В своих догадках и умозаключениях он на семьдесят пять процентов приблизился к истине. И этот факт «нулевка» никак не может оставить без внимания. Ведь последствия будут такими катастрофическими, что мы их можем не расхлебать. Вспомни, как Опека висела на волоске два года назад, когда он пытался заказать покушение на самого себя!..

– Ты ошибаешься, – сказала Галина. Пальцы ее стали машинально сворачивать подол юбки в трубочку. – Вы все ошибаетесь! Подопечный в полном порядке, и я могу это гарантировать.

– Теперь это уже неважно, – сказал я. – Сама знаешь, что лучше гасить саму возможность провала в зародыше, чем потом кусать себе локти. Одним словом, решение принято, и нам с тобой придется сойти со сцены…

–Что-о? –она уставилась на меня так, будто я в мгновение ока трансформировался в синекожего инопланетянина. – Ты это серьезно?

– Абсолютно. Послушай меня, Галя, внимательно и без этих… женских эмоций.

Сколько ты уже живешь с ним?

– Десять лет, – бесцветным голосом произнесла она. – Скоро будет…