Люди феникс - Ильин Владимир Леонидович - Страница 38

— Зачем? — удивился Сабуров. — Зачем бы им понадобилось скрывать это?

Слегин отпил прямо из горлышка бутылки и с отвращением скривился — местная водка, которую он купил по дороге в гостиницу, оказалась на редкость скверной.

— А затем, — наставительно сказал он. — Люди, знаешь ли, имеют странное обыкновение бояться оживших покойников… Кому захочется, чтобы окружающие от него шарахались, как лошади от волка?

Сабуров пожал плечами.

— Возможно, — согласился он. — Возможно, в этом ты прав… Но что касается бессмертия — тут ты перегибаешь палку. Вся непонятность феномена фениксов заключается как раз в том, что они не обладают абсолютным иммунитетом к смерти… Они могут воскреснуть раз, другой, третий… Но когда-то наступает момент, когда они умирают, как обычные люди. Нечто вроде усталости металла… Только почему-то у всех степень выживаемости разная. А что касается всех твоих переживаний, Слегин, то ни гроша они не стоят, понял? Какая разница, какими способностями ты обладаешь? Ты что — неврастеник, что ли? Способен ты завтра же бросить свою службу в «Раскрутке», уволиться и наслаждаться тем, что впереди не маячит конец существования?

Слегин добросовестно подумал.

— Ни за что, — сказал он. — Будь я хоть трижды зомби и вампиром!..

— Тогда не морочь мне голову, а ложись спать! — посоветовал Сабуров. — Можешь расположиться на моей кровати…

— А ты? — спросил Слегин. Только теперь он ощутил, что веки его слипаются, а все тело гудит от усталости.

— А я еще посижу, покорплю. Должен же я закончить этот чертов отчет!..

Он с отчаянием обвел рукой стопки бумаг, заполнявшие номер.

— Ну-ну, — пробормотал Слегин, сдирая с себя одежду и беспорядочно швыряя ее на стул. — Трудись, трудись, работничек ты наш золотой… Благодарное человечество когда-нибудь поставит тебе памятник… А мы люди простые, хоть и бессмертные, и ничто человеческое нам не чуждо…

Уже улегшись на кровать и укрывшись одеялом, он взглянул на Сабурова, который успел выключить верхний свет, и теперь лишь приглушенный свет настенного бра освещал его профиль. Возможно, из-за этого освещения, а может быть и по какой-то другой причине, но Слегину вдруг показалось, что в Сабурове есть нечто зловещее — череп, обтянутый кожей землистого цвета, глазницы без глаз, прилипшие ко лбу волосы. Скелет, да и только…

— Лен! — позвал раскрутчик. — Лен, что с тобой?

— Что такое? — Сабуров повернулся к Слегину, и страшный образ вмиг куда-то улетучился: обычный человек, только очень уставший…

— Да нет, ничего… Мне померещилось, что ты нацепил на себя какую-то маску. Прости, старина, нервы…

— Спи, спи, — рассеянно сказал Сабуров.

— Кстати, о масках, — вспомнил вдруг Слегин. — Мне сегодня Захаров одну штуку показал, которую они изъяли в конторе Крейлиса… Занятный приборчик. С его помощью любой может использовать чужой образ в качестве маски… Голо— и видеоэффекты, в общем…

— И не видно, что это именно маска? — недоверчиво осведомился Сабуров.

— Захаров говорит, что нет… Хотя с виду прибор — ничего особенного. Что-то вроде комп-шлема и беспроводной пульт… Да что там говорить, если завтра зайдешь в ОБЕЗ, я попрошу Захарова продемонстрировать тебе этот артефакт в действии… Ладно, прощай до утра, а то я уже сплю.

Слегин повернулся было к стене и закрыл глаза, но из наплывающего забытья его вывел леденящий кровь возглас инвестигатора: ни дать ни взять — вопль первобытного человека, после долгих ухищрений загнавшего мамонта в замаскированную ловушку с кольями на дне.

— Ты что, Лен, совсем спятил, что ли? — сонно пробормотал Слегин, вновь разворачиваясь лицом к комнате.

Сабуров сновал взад-вперед по комнате, что-то лихорадочно шепча себе под нос, и глаза его горели безумным огнем.

— Болваны! — вскричал он, поймав на себе недоуменный взгляд Слегина. — Какие же мы все болваны, Слегин!.. Нет-нет, если кого и надо занести в Книгу Гиннесса, так это меня! Как рекордсмена по части тупости!..

— А что случилось-то? — вяло поинтересовался Слегин. — Слушай, ты вроде бы почти не пил со мной, а ведешь себя как пьяный… Объясни, что с тобой приключилось.

— Да что там объяснять-то? — махнул рукой инвес-тигатор, смахнув со стола стопку листов, которые тут же разлетелись по всему полу, хотя, похоже, он этого не заметил. — Фениксы!.. Бессмертные!.. Люди, которых не берет смерть! Все это — фигня, Слегин! Нет у вас никаких сверхспособностей, понял?! Нет и никогда не было!

— Почему это? — даже слегка обиделся раскрут-чик. — Ты же сам сказал, что я умирал дважды!..

— Сказал, сказал, — отмахнулся Сабуров. — Но с какой стати мы с тобой вообразили, что дело — в тебе? Мы просто зациклились на одном, навеянном фантастикой стереотипе. А именно: если человек воскресает после смерти — значит, он какой-то супер!.. Аномалия! Мутант!.. А почему бы не предположить, что он не сам воскресает, а что его — воскрешают?!

— Так… это… — растерянно бормотал Слегин. — Мы же с тобой это уже обсуждали… Эликсир бессмертия и прочее… И сделали вывод, что ни шиша это не объясняет…

— Правильно! — воскликнул инвестигатор. — И не может объяснить! Потому что эликсир — это артефакт, средство. А в нашем случае надо было искать живого субъекта, уникума! «Воскреситель» — вот кого не хватало в наших расчетах!

— Мистика, — скептически скривился Слегин. — По-моему, ты уже дошел до точки, Лен. Еще немного-и будешь ссылаться на Библию…

— А почему бы и нет? Там, кстати, прямо сказано, что Иисус обладал этой экстра-способностью. Помнишь, как он воскресил Лазаря? — Сабуров подскочил к компноту и после нескольких секунд щелканья клавишами процитировал, считывая с экрана:

— «Иисус сказал Марфе: Я есмъ воскресение и жизнь; верующий в меня, если и умрет, оживет»… И дальше:

«Сказав это. Он воззвал громким голосом: Лазарь! Иди вон. И вышел умерший из пещеры, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами, и лицо его обвязано было платком. Иисус говорит им: развяжите его и пусть идет!»… А возьми воскрешение юноши в Наине — встречает Иисус большое похоронное шествие: выносили умершего единственного сына вдовы. Иисус прикоснулся к носилкам почившего и обратился к покойнику со словами: «Юноша, говорю тебе, встань!» И вдруг юноша поднялся, сел и начал говорить… А вот случай с дочерью одного из начальников синагоги по имени Иаир. Иисус вместе с Петром, Иаковом и Иоанном входят в спальню, где лежит только что скончавшаяся девица. Обрати внимание, что делает наш чудотворец:

«И сказал безутешным родным Иисус: Не бойтесь, девица не умерла, но спит. И, взяв ее за руку, сказал: Девица, встань — и она тотчас встала и начала ходить»… Ты замечаешь? В двух последних случаях содержится указание на то, что для воскрешения покойника Иисусу обязательно надо было прикоснуться к нему. Думаю, что и в отношении Лазаря одного лишь слова Иисуса было недостаточно. Иоанн, описавший этот случай, наверняка сознательно опустил деталь с прикосновением, чтобы усилить магический эффект…

— Но ведь это же все легенды! — заявил Слегин. — И Иоанн, и Павел, и Матфей — все эти ветхозаветные писатели-фантасты обладали слишком буйным воображением… И вообще, давай мы эту бредовую гипотезу завтра обсудим, а? Уж слишком спать хочется!

Но инвестигатор спать ему в эту ночь так и не дал. Лихорадочно блестя глазами, он принялся подкреплять «бредовую гипотезу» историческими фактами.

— Вот, например, испанский врач Андреас Везалий, про которого я тебе уже рассказывал, — говорил он Слегину. — Дважды у него на операционном столе оживали покойники — и он принял это за злой рок, а на самом деле причина крылась в нем самом. Чудо-способностями наверняка обладали и другие врачи и реаниматоры, только они не всегда, видимо, подозревали об этом. Один из патологоанатомов, производивший посмертное вскрытие трупа в нью-йоркском морге, даже скончался на месте от шока, когда покойник вдруг очнулся и схватил его за горло. А те, кто знал, вынуждены были молчать. Во-первых, потому, что их дар проявлялся, скорее всего, не всегда, а лишь ситуативно, спорадически, и даже если бы они захотели, то не смогли бы доказать свою уникальность окружающим. А во-вторых, мир так устроен, что в нем гораздо полезнее быть скрытым уникумом, чем искать всемирной славы… Вот что значит — сделать неправильный логический вывод из имеющихся фактов, — говорил Сабуров. — Как в том анекдоте про ученых-экспериментаторов: