Куб со стертыми гранями - Ильин Владимир Леонидович - Страница 48

В итоге, я очень быстро выхожу из строя, падая на пыльный асфальт и изображая собой раздавленного червяка. Женщины, которую я так героически спасал, под аркой уже не видно, из чего я заключаю, что она благополучно обратилась в бегство.

Между тем, избиение подвыпивших эмбриостроителей успешно продолжается, вопреки известной заповеди насчет неприкосновенности лежачих. Но, похоже, мои экзекуторы вовсе не стремятся преждевременно отправить меня на свидание с апостолом Петром — а именно на это в душе я и надеялся. Их удары, хотя и болезненны, но не направлены на поражение жизненных органов. Непрофессионалы так бы не сумели… Будь мои противники драчунами-любителями, они, даже если бы очень не хотели этого, обязательно либо отбили бы мне печень или почки, либо проломили бы череп каблуком.

В самый разгар кулачной потехи где-то поблизости раздается визг шин затормозившей на полной скорости машины, и разноцветное мигание указывает на то, что это не просто турбокар, а патрульный экипаж местной жандармерии. Слышен топот ног и чьи-то суровые окрики.

И тут очередной удар отправляет меня во тьму, и напоследок я успеваю лишь подумать: “А если это смерть? У меня же нет искейпа!”…

* * *

Приятно осознавать, черт возьми, когда приходишь в себя после кратковременной потери сознания, что ты вовсе не канул безвозвратно в небытие, а еще способен некоторое время покоптить небо и попортить нервы окружающим.

И в то же время в душе твоей как бы возникает толика разочарования: ну вот, опять надо жить, тратить силы на то, что и выеденного яйца не стоит, гоняться за призраками и суетиться под солнцем вместе с десятью миллиардами таких же безумцев.

Мне, во всяком случае, так и неизвестно, какое из этих чувств преобладает лично у меня…

Тем более, что разобраться в этом мне мешает яркий свет фонаря, который настойчиво бьет прямо в лицо. Я делаю попытку загородиться от света рукой, и надо мной чей-то голос с удивлением патологоанатома, у которого во время вскрытия ожил труп с выпотрошенным животом, произносит:

— Смотрите-ка, он пришел в себя…

Луч света, наконец, убирается с моей физиономии, и спустя некоторое время я имею возможность рассмотреть окружающую обстановку.

Она не очень-то радует глаз. Я сижу на твердом асфальте, и в бок мне упирается что-то жесткое. При ближайшем рассмотрении этим предметом оказывается та самая палка, с помощью которой мою душу отправили в короткую прогулку по астральным мирам.

Меня окружают люди в форме, и я соображаю, что речь идет о жандармах, лишь тогда, когда кто-то из них пинает меня под ребра и осведомляется:

— Ты еще долго собираешься здесь отдыхать? Давай, вставай, а то по тебе соскучилась камера в нашем участке… Будешь знать, как грабить баб по ночам!..

Они явно принимают меня за одного из преступников, и наверняка мне придется очень потрудиться, чтобы убедить их в том, что они заблуждаются.

Меня спасает женский голос:

— Что вы, что вы, уважаемые, ведь именно этот человек меня и спас! А те негодяи отдубасили его до полусмерти и убежали!..

— Вы уверены, уважаемая Фелина? — бурчит один из жандармов, видно, являющийся старшим среди патрульных.

— Еще бы! — говорит женский голос. — Я так благодарна этому человеку!..

Жандармы, наконец, расступаются, и надо мной склоняется женское лицо. Та самая особа, которая имеет обыкновение гулять по темным ночным закоулкам. Свет от фонаря падает на ее личико, и я узнаю ее.

В этом городке имеется всего один супермаркет, где можно купить всё, что пожелаешь, начиная от рыболовных крючков и кончая турбокарами и аэрами. Именно в этом торговом заведении и трудится женщина, которую я имел несчастье — или счастье, это пока еще вилами на воде написано — спасти. Да, ее действительно зовут Фелина, и обладает она довольно незаурядной внешностью, вряд ли соответствующей стандартному имиджу торгового менеджера, как ныне принято называть древнюю профессию продавца.

— Как вас зовут? — говорит между тем Фелина, обращаясь ко мне.

Странно, почему ее интересует сейчас мое имя, а не, скажем, состояние моих отбитых почек или разбитого в лепешку лица.

Однако, настоящий мужчина не должен быть невежливым с дамами, даже если они не правы. Вообще, настоящий мужчина — понятие, в известной степени, довольно абстрактное. Потому что, если верить утверждениям большинства представительниц прекрасного пола, настоящих мужчин на свете давным-давно нет. Лично у меня, когда мне приходится слышать сожаления по этому поводу, так и подмывает спросить: а почему никто никогда не делает комплимент в адрес женщин, называя их настоящими? Тем более, что ныне развелось слишком много искусственных особей женского пола — чтобы убедиться в этом, достаточно заглянуть в ассортимент какого-нибудь секс-шопа…

Стараясь быть учтивым, я представляюсь своей спасительнице-спасенной, одновременно пытаясь принять прямостоящее положение. Однако, это оказывается временно невозможным ввиду урона, понесенного моими костями, мышцами и прочими составными частями туловища. Даже несмотря на ту скромную помощь, которую нехотя оказывают мне двое жандармов…

Лишь вовремя подставленное плечо Фелины удерживает меня от постыдного падения на грязный асфальт.

Жандармы предлагают доставить нас на своей машине по домам, но Фелина почему-то отказывается. По-моему, ей начинает доставлять удовольствие роль подставки под непьяным, но не держащимся на ногах мужчиной.

Когда жандармы, на прощание откозыряв и отщелкав каблуками, покидают нас, выясняется, что, с учетом моей абсолютной неспособности передвигаться самостоятельно, имеет больший смысл направить стопы домой к продавщице, нежели ко мне, потому что живет она как раз в том дворе, куда ведет роковая арка-туннель.

Каким-то чудом нам удается ни разу не загреметь, пока мы преодолеваем дистанцию в сотню метров, отделяющую место драки от квартирки Фелины. На ходу мы делимся своим видением происшествия, участниками которого нам пришлось фигурировать, и к концу пути чувствуем себя почти старыми друзьями.

— Значит, это вы вызвали полицию? — спрашиваю я свою спутницу.

— А что мне оставалось? — резонно замечает она. — Вы же были не в состоянии это сделать, поскольку были очень заняты в тот момент рукоприкладством!

— Дело не в этом, — возражаю я. — Даже если бы я был телепатом, я бы и то не обратился за помощью к жандармам.

— Почему?

— На мой взгляд, в наше время обращаться в полицию с заявлением о том, что тебя избили неизвестные, способен лишь умственно отсталый…

— Да ну вас! — смеется моя спутница.

Квартирка Фелины, где торговый менеджер проживает в одиночестве, ничего особенного, на мой взгляд, не представляет, и ее вполне можно было бы принять за мой холостяцкий уголок, если закрыть глаза на никчемные салфетки и безделушки, которыми женский пол так любит заполнять окружающий мир.

Обрушив меня на мощный диван в гостиной, Фелина исчезает и вскоре возвращается с тазиком, полным теплой воды, губкой и нехитрыми медицинскими принадлежностями в виде пластыря и малого регенератора, заживляющего ссадины и легкие раны.

Ухаживая за мной, она постепенно выведывает всю историю моего вдовства и, конечно же, преисполняется самого горячего сочувствия по отношению к такому несчастному бедолаге, как я. Еще в Академии преподаватель по НЛП описывал нам массу способов, как совратить любую, даже весьма враждебно настроенную красотку. И не на самом последнем месте в этом перечне стоит тактика, направленная на то, чтобы разжалобить свою потенциальную партнершу и заставить ее пожалеть тебя, несчастного и никем не любимого…

Впрочем, в нашем случае если кто кого и хочет совратить, так это вовсе не я, а спасенная мною продавщица. Приводя меня в порядок, Фелина бросает на меня исподтишка такие кокетливые взгляды, которые можно встретить лишь на сайте какой-нибудь эротической рекламы, а позы, которые она то и дело принимает, открывая мне для обозрения либо верхнюю часть своего великолепного бедра, либо содержимое глубокого декольте у нее на груди, способны воспламенить даже старца, оскопленного еще в юном возрасте.