Куб со стертыми гранями - Ильин Владимир Леонидович - Страница 16

— Ничего, — глухо проговорил Бойдин, по-прежнему не глядя на Лигума. — Я просто не смог войти в этот проклятый дом!..

— Не смогли войти? — переспросил хардер. — Как это понимать?

— А вот так!.. Когда дверь не поддается никаким электронным отмычкам и даже выстрелам почти в упор из мощного излучателя — согласитесь, это сбивает с толку. А если учесть, что окна в доме представляют собой искусно выполненную имитацию и на самом деле никаких окон в здании нет, то любой на моем месте был бы растерян… Какие способы проникновения в помещение вам еще известны?

— Чердак, крыша? —стал перечислять хардер. — Неужели не было ни одной лазейки?

— В том-то и дело! — воскликнул Бойдин. — В конце концов, мне стало ясно, что так называемый “дом Гро” представляет собой сплошной блок без выходов и входов… возможно даже, не полый, а монолитный изнутри, как детский кубик, увеличенный до чудовищных размеров!..

Лигум хмыкнул.

— Да, но как тогда в него могли входить все те, кто исчезли? — возразил он. — И как из него могли выйти те, кто избежал этой участи?

Инвестигатор отвернулся, и хардер увидел, как у него мелко дрожжит подбородок. Он все еще очень боялся даже рассуждать на тему загадочного здания, этот славный парень Альф Бойдин, и с этим ничего нельзя было поделать.

— Я думаю, что… — начал было Бойдин, но тут же осекся: — А впрочем, это ерунда… не обращайте внимания…

— Вы подумали, что здание или тот, кто в нем скрывается, сами решают, кого пустить внутрь, а кого — нет? — спросил Лигум. — Кому дать потом уйти, а кому — нет?

— Отстаньте вы от меня! — почти простонал в ответ инвестигатор, и такая мука была в его голосе, что хардеру стало не по себе. — Я ничего больше не знаю!..

Неужели его подсознание настолько глубоко поражено, что, пытаясь докопаться до истины, ты просто-напросто убьешь его этим? Хватит ли у тебя решимости идти до конца, чего бы это ни стоило, хардер Лигум?

— После этой неудачи вы, наверное, решили впервые обратиться за помощью к городским властям? — предположил Лигум, невольно стиснув челюсти. — Что вам сказали в мэрии?

— Они… они не хотели вмешиваться, — выдавил Бойдин, скрючившись и беспрестанно ерзая на мягком сиденье. — Они ответили на мой запрос, что не видят оснований санкционировать нарушение неприкосновенности частной собственности даже с учетом… с учетом возможной связи между зданием и… угрозой для безопасности жителей города… Я имел продолжительную беседу с самим мэром, но всё было зря…

— А почему вы не обратились за поддержкой к руководству Инвестигации? — осведомился хардер.

— Я… я… ох, не могу!.. — опять простонал Бойдин. Лицо его стало стремительно бледнеть.

— Держитесь, Альф, держитесь, — посоветовал Лигум. — Может быть, вам требуется какое-нибудь лекарство?

— Ничего мне не нужно! Только уйдите прочь! Оставьте меня в покое, чурбан, вы слышите?!..

Лигум медленно поднялся на ноги, глядя сверху вниз на скорчившуюся фигуру инвестигатора. Бойдин все больше напоминал инвалида с отказавшей центральной нервной системой — так его крутило и корчило. Еще немного — и он, наверное, окончательно утратит контроль над своим телом…

— Я понял, — медленно сказал Лигум. — Я всё понял. Вы все-таки побывали там, внутри дома Бика Гро…И вы просто не успели обратиться к своему руководству за помощью, потому что… Дом сам пригласил вас войти в него?

Инвестигатор только кивнул. Говорить он явно не мог — губы и язык, видимо, уже не подчинялись его воле.

— Альф, — тихо сказал Лигум. — Бедный Альф, мне жаль вас, но это мой долг, поймите… Последний вопрос, один-единственный — и я оставлю вас в покое. Вы сможете вынести это?

По искаженному лицу Бойдина текли неестественно-крупные слезы. Голова моталась из стороны в стороны, как у агонизирующей лошади, которой перебили позвоночник. Лигум хотел было отвернуться, но неимоверным усилием воли взял себя в руки и заставил не отводить взгляда от человека напротив него.

Терпи, терпи, ты же хардер, значит, обязан уметь терпеть не только свою, но и чужую боль, подумал он мельком.

Стараясь говорить внятно, он с расстановкой спросил:

— Почему он отпустил вас, Альф? По-че-му?

Альф Бойдин внезапно дернулся, и Лигум понял, что он пытается встать. Лигум сделал движение, собираясь помочь инвестигатору, но тот оттолкнул руку хардера и, судорожно цепляясь посиневшими, сведенными непонятной судорогой пальцами за спинку сиденья, сумел-таки приподняться на непослушных, полусогнутых ногах.

— Я выстрелил, — просипел он перехваченным голосом. — В упор… Три пули, одна за другой!.. Не надо… нельзя было стрелять, понимаете?!..

И вдруг ноги его подкосились, и он как подкошенный рухнул лицом вниз на пол Кабины. Пальцы его еще пытались уцепиться за что-то, но лишь скользили по гладкому пластику обшивки.

Лигум нагнулся и перевернул инвестигатора на спину. Губы Бойдина еще шевелились, но он уже ничего не мог сказать.

Он был мертв.

17. ОСЬ “Х”

— Но что же теперь делать мне, сэр? Что делать всем нам, Киборгам, Которые Умеют Всё?

— Именно поэтому я и дал объявление в Сеть… Видишь ли, рано или поздно, ты сам бы неизбежно пришел к выводу о том, что не нужен больше никому из людей. Во всяком случае, именно в качестве киборга. Людям требуется помощь людей, Умелец… А поскольку ты — самообучающаяся система, то когда-нибудь ты вынужден был бы внести определенные коррективы в свои функциональные программы. Нетрудно заключить, что, раз уж людям нужны люди, то надо всего лишь максимально уподобиться человеку, иными словами — притвориться, что ты — человек. Технически несложно сделать себе оболочку, почти неотличимую внешне от человеческого тела, а затем, применяя методы биоинженерии, можно постепенно заменять свои электронные блоки человеческими — или почти человеческими — органами. Разумеется, решение этой задачи потребовало бы много времени и усилий, но ведь ты умеешь ВСЁ, на то ты и Суперумелец, а в запасе у тебя — если не вечность, то, по крайней мере, несколько веков… И в один прекрасный день ты стал бы не только искусственным разумом, но и искусственным человеком, гомункулюсом!..

— Что же в этом плохого, сэр?

— Человечество постарается не допустить этого. Оно боится этого, Умелец. Раз ты искусственный — значит, все-таки не человек. Это как шедевры живописи: даже самая совершенная копия все равно отличается от оригинала. Нельзя стать человеком на 99,99 процентов. Пока остается хоть одна сотая, хоть одна тысячная доля процента отличий тебя от человека, люди будут бояться тебя и тебе подобных. По крайней мере, в обозримом будущем…

— Вы уверены в истинности своих прогностических высказываний, сэр?

— На прошлой неделе в Брикстоне погиб строительный рабочий. Он сорвался с двадцать пятого этажа возводимого там небоскреба… Знаешь, чту оказалось у него в голове вместо мозга? Микросхемы и электронные миниблоки. Это был твой собрат, трансформировавший себя в человека.

— Каков же ваш вывод, сэр?

— Пока не поздно, человечество постарается не допустить появления квазилюдей.

— Каким образом, сэр?

— У тебя, видно, барахлит прогностический блок, Умелец, — усмехается человек, сидящий за столом. — Но времени на его регулировку у тебя уже не будет!

В руке человека появляется небольшой темный предмет с воронкообразным раструбом на конце. Справка энциклопедического блока: “Атомайзер портативный. Предназначен для бесследного уничтожения любых объектов и материалов. Представляет собой оружие, основанное на принципе нарушения межмолекулярных связей. В настоящее время имеется лишь в музеях и в арсеналах служб специального назначения…”.

18. ОСЬ “Y”

— Это всё, что он сказал?

— Да, супервизор.

— И что ты об этом думаешь, Даниэль?

— Мне нужна дополнительная информация.

— Какая именно?

— Этот дом на имя Бика Гро… Щит имеет какое-нибудь отношение к нему?