Наследство Империи - Ипатова Наталия Борисовна - Страница 40

– Не будьте циничны, умоляю вас.

– Я не циничен. Этого проекта более не существует. Я его закрыл.

– А технология?

– У меня была Служба Безопасности. Она обо всем позаботилась. Мы уничтожили оборудование, документы... носителя идеи тоже нельзя было выпускать в большой мир. Новых Назгулов не будет. Некоторые вещи нельзя делать с людьми.

– А это? Это вот – можно?

– Мы сделали девятерых, и я имею представление о процессе. Нельзя пробудить человека в вещи, если в нем недостаточно жизненной силы. Норм бы выцарапался, в солдате есть эта жилка – выживать. А в Игрейне хватки нет. Да и в чем бы тут ее пробудить? В антенне? Или Норм одолжит свое великолепное тело для маленькой девочки? Как вам эта идея? Он-то, думаю, согласился бы, но... Повторюсь: нельзя делать некоторые вещи. Честнее и проще верить, будто все роботы попадают в рай.

Последние несколько часов настолько утомили Натали бездеятельным ожиданием, что теперь она всей душой хотела одного: чтобы это кончилось! Норм заперся с Игрейной и никого туда не пускал, Кирилл дневал и ночевал у мониторов, сканируя радиочастоты, и только она одна слонялась как неприкаянный дух.

Где-то есть воздух, где-то есть свет и голубая ширь, распахнутая во все небо. Трудно поверить в это здесь, под нависающими над головой тоннами серого камня. Наскоро выглаженные своды, иласталевые ребра крепи, извращенное эхо, блуждающее в бесконечных штольнях и штреках, куда Натали не отваживалась заходить. Во-первых, освещение там включалось не с основного, а с дополнительного пульта, а во-вторых, ей было совершенно нечего там искать. Оттуда шли потоки воздуха – временами ледяные, а иногда теплые, вливались в Большой Коридор, создавая на перекрестках причудливые завихрения. «Закрыто! Опасная зона!» – щиты с такими надписями перегораживали норы, уходящие вниз и во тьму. Предупреждения, которые только раззадорили бы мальчика одиннадцати лет, но женщина среднего возраста уже знает свое место. У нее уже есть круг интересов и обязательств, из которого не рекомендуется выходить. Все остальное – «не ее ума дело».

Она больше, чем когда-либо, жаждет убить Минотавра, но Минотавр ей не по зубам.

Мы как-нибудь вернем тебе сына, но будет лучше, если при этом ты не станешь путаться под ногами.

Вот только почему-то Натали казалось, что Норм, потупив голову, бредет по черной полосе своей жизни, причем сослепу – вдоль, а Кирилл поглощен азартными играми с Зиглиндой. А Брюска у обоих где-то между всем этим.

Чуть выше по основному ходу открылась и закрылась дверь: свет перемигнул, и Натали на некоторое время потеряла способность видеть в полутьме Большого Коридора, свернула влево, в первое попавшееся ответвление, прошла несколько шагов и остановилась там, чтобы глаза привыкли. Ни на кого из спутников ей не хотелось тупо моргать.

Мимо прошел Норм: она узнала шаги. Более тяжелые, чем у Кирилла, но в то же время – более мягкие и упругие. Куда это он и что за сверток у него на руках, такой... неожиданно небольшой? Ах да.

Черные и серые тени обступили Натали, когда она решилась последовать за Нормом, ступая беззвучно и в благоразумном отдалении. Это, может быть, не нужно Игрейне и Норму тоже в его скорбном бесчувствии, но, как он когда-то справедливо заметил, это нужно ей. Норм шел с маленьким фонариком, в скудном ореоле пыльного света, а она держалась звука его шагов, не допуская и мысли, что может сбиться с пути. Он не оглядывался: если и слышал, ему было все равно.

Просторный зал, куда выходили жерла печей, служил, видимо, в прежние времена бойлерной. В одной из темных пастей Норм бережно разместил свою ношу, завернутую с головой в одеяло, пустил и зажег газ – котельная, построенная в первые времена горных разработок на Сив, работала на природном метане – и сел на пол, не закрывая заслонку. Натали осталась в дверях, смотря то вместе с ним на огонь, то на его темное лицо, видимое вполоборота.

Кремация – самый привычный в Галактике способ похорон, но в подобном исполнении он выглядел варварски. Жар от печи достигал дверного проема, Натали казалось: он опаляет ей ресницы, а спину подпирал холодный воздух пещер. Норм, находившийся к огню несравненно ближе, непонятно как выдерживал это пекло. Впрочем, и по его лицу заструился пот. Похоже, он намеревался сидеть тут до последнего, пока не придет время выключить печь. И где-то среди всего этого был Бог. Его, как биение пульса под пальцами, ощущаешь... в какие-то времена.

Робот на воле, без руководства, без правил, один. Что теперь?

Ее собственное «теперь» наступило сию секунду: завибрировал наручный комм. Норм дернул щекой.

– Натали! – выкрикнул голос Кирилла. – Куда вы запропастились? «Инсургент» только что вошел в систему. Он здесь!

– Вы уверены, что это он?

Натали перегнулась через плечо Кирилла, хотя цифры на мониторе ни о чем ей не говорили. Чтобы их читать, нужно штурманское образование. Норм, вошедший неслышно следом, нависал сверху. После доскорбит. Настало время простого и отрадного мочилова.

– Как если бы он мне доложился. Масса соответствует. Точка входа – соответствует. Время, в конце концов, тоже соответствует: у нас была фора.

Это было начало. Потом словно вихрь подхватил их, Натали смутно помнила полет по ослепительной равнине, накрытой голубым куполом, два крыла колкой снежной пыли по обе стороны: сама планета крутилась навстречу, ложилась под полоз, убегала назад. Сив, кажется, накренялась, катая их, словно горошину на блюде, и грохот крови в висках заглушал рев мотора. Разреженная атмосфера Сив и рафинированная смесь в дыхательном аппарате выключили ее вестибулярные механизмы, наречный ветер выдул из головы мысли, а из груди – душу, и в седле Натали оставалась только благодаря тому, что обхватила Кирилла за пояс. Норм на своем снегоходе далеко их обогнал. Как ему это удавалось при равных мощностях двигателей и педалях, выжатых до отказа, – уму непостижимо, ведь в паре со своей сумкой он был много тяжелее, чем Кирилл в паре с Натали. Наверное, робот интуитивно лучше распределял вес. Смысла в том, чтобы оказаться у шлюза «Балерины» первым, было немного, но, видимо, ему до смерти приспичило пострелять по реальной цели.

Следующая картинка, на которой Натали включилась, была уже внутри корабля. Она проскочила в «свою» комнату, на ходу стаскивая с головы шлем, а с лица – очки и респиратор, и вот эти уродливые мешковатые штаны – тоже. Остальное подождет. «Балерина», к слову сказать, выстыла за то время, что стояла пустой, так что огромный форменный свитер, рассчитанный на монтажника или оператора-проходчика, некоторое время будет весьма уместен.

Мужчины в рубке избавились только от курток и шапок, и даже маски все еще висели у них на груди. Заняли собой весь полезный объем, и для Натали только в дверях нашлось место. Кирилл набирал программу подготовки к взлету, Норм, небритый, согнувшись, разглядывал мониторы. У нас тут, однако, штаб.

– Сколько у нас времени?

– Часов десять до точки встречи.

Норм выпрямился и хрустнул пальцами: на лице его было написано разочарование. Готов был драться прямо сейчас, потом – перегорит.

– Норм, – сказала Натали. – Почему бы вам не поспать? Вы – наша основная ударная сила.

Тот потер подбородок, видимо, собираясь возразить, укололся, удивленно посмотрел на свою руку и промолчал.

– В самом деле, – поддержал ее Кирилл. – Шел бы ты... А ну как подведет нас твоя биология в нужный момент?

– Не подведет, – буркнул Норм. – Подготовиться же надо. Догоните вы его, и что вы будете с ним делать? Руками за пушки хватать?

Натали поглядела на капитана встревоженно. В самом деле...

– Тебя позову. А до тех пор ты мне не нужен. Вольно.

Натали тоже прилегла, не раздеваясь, поверх лоскутного одеяла, пообещав себе полчасика покоя, но в тепле и темноте жилого отсека ею завладели тревожные сновидения. Ей снилось, что она не спит, что дверь отодвигается и входит Игрейна, а потом – Брюс, но снаружи его окликает Мари, и голос у нее капризный и недовольный. Сын мнется на пороге, покуда мать не позволяет, почти приказывает ему идти. Вместо него появляется кто-то высокий, чьи плечи загораживают весь свет, проникающий снаружи. Рубен? Он ведь на самом деле не... доспехи оказались пустыми... Или Норм? Стоит, смотрит, что-то там думает. Она ведь, в сущности, не возражает, если кто-нибудь просто посидит с ней сейчас, разделит ее одиночество и таким тоном скажет, что все будет хорошо, чтобы она поверила... и совсем неплохо, если это окажется мужчина. Но вот тут она не поверила и проснулась: никогда Норм не сунется к ней на порог после того, как Кирилл расставил нужные акценты. На территории Кирилла. Под бдящим взором Кирилла. Это между нами... убито. Да и времени нет. И настроения.