Наследство Империи - Ипатова Наталия Борисовна - Страница 34

– Тех, карательных? – Кирилл был сама невинность.

– Уж куда направляли. Некоторое время работал в антитеррористической бригаде «сайерет» без места постоянной дислокации. Получил звание сержанта. Уволен без пенсии и выходного пособия.

– А причина увольнения?..

– Ложь.

– Ого... Как это?

– Это личное и не затрагивает общие интересы.

– То есть как это? А если вы и нам как-нибудь гибельно наврете?

– В том, что касается общих задач, я честен. А о прочем умолчу – это разные вещи.

– Да я, в общем, понял все, что мне требовалось, – поспешил уверить его капитан. – То есть потом вас подобрал папенька вашей маленькой барышни, дал вам работу, в которую вы вцепились, и теперь сами вылезете из шкуры, чтобы ее сохранить, и других вытряхнете. Так?

– Примерно.

– Вот и славно. Потому что это было важно. – Кирилл постучал световым пером по планшетке деки. – Я имею в виду вот эти цифры. Потому что если я сейчас озвучу, что они значат, мы вступим на скользкую почву, где с каждой стороны – чьи-то секреты. И мои, и уважаемой леди. Какие-то из них сохранить не удастся. Лучшая страховка от того, чтобы человек со стороны не использовал наши тайны по своему усмотрению, как мне кажется, состоит в том, чтобы обменяться секретами.

– То есть вы знаете, что там написано?

– Да. Это такая мулька в нашей... кхм... антиобщественной среде контрабандистов. Первая строчка – вектор гиперпрыжка, его длина и направление в том разжеванном и переваренном виде, в каком его можно забить в компьютер, не задавая последнему никаких расчетов. Нет координат в системе – нет и доказательств.

– И вы с самого начала знали правильный ответ, – подытожил Норм.

– Естественно. Имею я право на маленький спектакль, хотя бы в отместку? Я, может, тоже хочу внимания. Женщины, конечно, обожают мышцы, но некоторых привлекают и мозги.

– Длина и направление... А начальная точка?

– По умолчанию – центр цивилизации, – Кирилл расплылся в широкой улыбке, каковую на Зиглинде нынче называют «предвыборной». – Фомор-р-р-р! А вторая строчка – местные координаты связи.

– И?..

– И?..

– Норм, – спросила Натали, – как фамилия отца Мари? Вы же сами понимаете, нам необходимо это знать. Если вы скажете, мы поймем, что связывает вашу девочку и моего сына.

Парень набычился:

– Это не обмен, – сказал он. – Это игра в одни ворота. Вы мне даете на себя общую информацию, а от меня хотите конкретную. Да еще ту, что нарушает условия контракта.

– Если я беру вас с собою дальше, – процедил сквозь зубы капитан, – вы имеете шансы по уши вляпаться в мою конкретную информацию. Которая для меня ничуть не менее важна, чем для вас – вопросы трудоустройства.

– Фамилия Мари – Люссак, – Игрейна сказала это так неожиданно, что взрослые замолчали. – Пусть меня увольняет... если успеет.

Норм слегка переменился в лице, а Кир присвистнул.

– Маловата нам становится Галактика. Господин Люссак – председатель коалиционного Правительства Зиглинды. Фактически самая весомая фигура в том секторе на сегодняшний день и не последний авторитет во властной верхушке Земель Обетованных. А этот вот вектор, – он ткнул пером в разбросанные по монитору цифры, – упирается туда же. Где-то там сидит посредник, достижимый по местной связи, который, по всей видимости, способен предложить Мари отцу за достойную ее цену. Я не вижу здесь особенной загадки. Но вот кому и зачем понадобился Брюс Эстергази? На кого расставлен этот капкан? Мэм, меня терзают недобрые предчувствия.

– Хотите сказать, цель этой операции – вы?

– Они, кто бы они ни были, не могли знать, что я полечу за Эстергази-мелким. Знаете, их так называли: Эстергази-старый, Эстергази-старший? Ваш Рубен был Эстергази-младший. Я ведь сукин сын, согласно официальной версии. И я это мнение ни разу не опроверг. Если это комбинация по извлечению из небытия фигуры, которая сама не рвалась извлекаться, то... то слишком многие важные пункты допускали в ней двойственный или тройственный выбор. Не понимаю... – Он постучал пером по зубам.

– Но, – напряженным голосом спросила Натали, – ми летим?

– Летим? Да, пожалуй. Другого варианта все равно нет: лететь туда и попробовать либо добраться до посредника и взять его за жабры, либо перехватить Инсургента, который тоже летит туда с товаром на продажу. Далеко. Даже гипером не меньше трех суток. Думаю, мы окажемся на месте раньше Инсургента. Правда, если иметь дело с его пушками, я хотел бы... А, ладно, это потом.

– Это все, что мы можем сделать?

И этого-то много. Но разве мать оценит?

Нечего, совершенно нечего делать. Три дня до того, как народ даже думать примется дальше, а не то чтобы что-то делать. А жажда действия буквально нож к горлу прижала. Предложили бы вернуться под обстрел – согласилась бы с радостью, лишь бы только дать нагрузку мышцам и мозгам.

Кирилл, после того как запустил «Балерину» в прыжок, погрузился в себя, и некоторое время можно было наблюдать существование последнего в Галактике самодержца в его естественных, так сказать, условиях. Он, кажется, перестал обращать внимание на гостей, а сам частью дремал, частью размышлял о чем-то, и взгляд у него был мутный, отстраненный. Ложемент, с которого он не слезал, до странности напоминал трон, вокруг которого в продуманном рабочем беспорядке простиралась Империя. Понятно. Дело вышло на его личный интерес, и ему надобно все пересчитать. Игрейна, посидев в рубке, удалилась в их с Натали общую каюту, чтобы поваляться с книгой, а Норм, тот вообще убрался в «сундук» и, кажется, заперся там. Его Натали понимала больше, чем кого-либо: сон лечит, а парень явно вознамерился поставить себя на ноги в кратчайший срок. Очень любезно с его стороны, если учесть, кто у нас тут главная ударная сила.

Он видел Назгулов. Он был там! Они, считай, косвенным образом соприкоснулись где-то там, в прошлой жизни. Спецназ Земель Обетованных пришел на помощь Зиглинде через несколько дней после того, как Натали демобилизовали. Может, они даже базировались на «Фреки» – «Прожорливом». Места там, помнится, в ее времена было полно.

Промаявшись несколько часов на диванчике в рубке, перелистав все журналы и не прочтя в них ни строчки, переменив все возможные позы и не найдя покоя ни в одной из них, Натали все же решилась побеспокоить соседку и осторожно вернулась в каюту.

Игрейна валялась на животе, в пижаме, болтая в воздухе босыми ногами. И видеокнига перед ней была выключена.

– Ты не спишь?

– Я думаю.

– Ты пила сироп от мигрени?

Девочка помотала головой и заправила белые пряди за уши.

– Мне не надо. У меня снижена чувствительность, и никогда не болит голова.

– Что-то бледненькая ты.

Девочка дернула плечом.

И худенькая. В самом деле, даже на «Белакве» Грайни выглядела много здоровее. И даже в медотсеке, после того как спецназ Нереиды освободил заложников. Мы слишком заняты своими проблемами, которые важные, спору нет, но есть какие-то вещи, которыми нельзя пренебрегать даже в ослеплении самыми святыми чувствами. Есть что-то, чем ты не можешь платить за своего ребенка. Так, не надо громко. До «своего ребенка» пока не дошло. Пока речь идет только о собственном материнском спокойствии. А это значит, что одинокий ребенок рядом не должен остаться без внимания, даже если она никому тут не дочь... и слишком уж умна.

– Иногда я сомневаюсь, кто в вашей команде главный.

– О, конечно, Норм. Он подписывает документы, и кредитные карточки у него. Но совещательный голос у меня есть, и я знаю, что меня всегда выслушают.

– Как ты решилась сказать про Мари Люссак?

– Надо было сказать. А ему... у него и так над головой собралась настоящая грозовая туча. Господин Люссак – очень сложный человек. Его гнев в отношении меня будет, я думаю, не столь сокрушительным, как если бы Норм оказался в чем-то виноват. У нас не было никого, пока мы не встретились на этой работе. И теперь у нас пот никого, кроме друг друга. Так что если уж мне делать доброе дело, пусть Норм будет его наследником.