Наследство Империи - Ипатова Наталия Борисовна - Страница 26

– Я буду нашими мускулами, – заявил он. – Ну и мозгами. А ты – глазами. Идет?

Она только пожала плечами в знак того, что выбора у нее нет, и первая двинулась по коридору в направлении стрелки. Шаги наполняли эхом пустой коридор. Статический разряд уколол палец, стоило Брюсу коснуться металлопластовой обшивки, а в месте прикосновения на стене осталось мутное пятнышко. Как роспись: «был».

А почему это он такой пустой? Объяснение сыскалось тут же – и от него захватило дух. Везет, но не настолько ж! Если мы висим над подходящей планетой и команда в отпуску... тогда именно такая картинка и должна тут быть!

Перед поворотом они долго стояли, прижавшись к стене и вслушиваясь в тишину. Ни разговора, ни шагов... будто корабль был совершенно пуст. Нет, откуда-то неслись отдаленные механические шумы, будто где-то что-то тяжелое носили и неаккуратно опускали на пол, но эти шумы не тревожили. Напротив. Они свидетельствовали, что кто-то где-то сильно занят. Опасаться следовало как раз праздных: они непредсказуемы.

Собравшись наконец с духом, Брюс выглянул из-за угла. Этот отрезок коридорной кишки был длиннее того, откуда они пришли, но проходить его весь не было смысла.

– Нам, по всему, туда!

Слабое шипенье гидравлического привода заставило детей отпрянуть назад и стоять обмерев и не дыша, пока удаляющиеся шаги не сообщили, что опасность миновала. Тогда Брюс снова перегнулся за угол, успев разглядеть спину уходящего техника в синем комбинезоне.

– Туда!

Короткая рысца стоила обоим всего их дыхания. Укрылись в слепом коридорном отростке, дальняя стена которого перекрывалась плоской раздвижной дверью. Дверь была маркирована буквой «Т», черной в белом треугольнике. Над ней горела красная лампочка.

– Это значит, с той стороны теоретический вакуум, – пояснил Брюс. – «Т» означает, что в особой ситуации люк должен быть задраен.

– Предлагаешь, значит, прогуляться по теоретическому вакууму?

– Если там на самом деле вакуум, люк не откроется. – Терпение Брюса подходило к концу. – Вот, кнопку видишь?

Трудно было ее не заметить, по правде говоря. Размером с ладонь и вмонтирована в самый центр двери. И подсвечена, а под ней рычаг.

– Сенсорная панель?

– Ну... в каком-то роде. Считается, что, если ты можешь одновременно нажать кнопку и опустить рычаг, ты – человек. Заодно проверяются основные биометрические характеристики: температура, влажность кожи, частота пульса. Это относительно новая методика, введена в эксплуатацию после зиглиндианского конфликта. Чужие, дескать, не должны использовать нашу технику. Так вот, если там на самом деле вакуум, кнопка, во-первых, погаснет. А во-вторых – рычаг будет заблокирован. И никто никуда не пойдет.

С этими словами мальчишка положил ладонь на кнопку и опустил рычаг. Мари нервно оглянулась в поисках какого ни на есть поручня.

Он не понадобился. В конце концов, вышел же отсюда техник, да и кнопка светилась белым: опасности нет. Не стоит обижаться на женщину.

Металлопластовая дверь раздвинулась, за ней обнаружился тесный салон: скамьи вдоль боковых стен и опускающиеся сверху страховые скобы. Узкий проход по центру.

– Я думала, он будет маленький и тесненький.

– Это же армейская штуковина. Сюда до черта народу может набиться при надобности. Человек двадцать, если я правильно помню.

– И ты сможешь ею управлять?

– Ну... прикинуть разве что разницу на массу и инерцию. Хочешь, можешь вернуться вообще-то. Разве это я здесь особенно ценный товар?

Пройдя салон насквозь, Брюс отворил дверцу в каин ну.

– Просили маленькое и тесненькое? Подойдет?

Мари, не говоря ни слова, забралась в штурманское кресло, обтянутое потрескавшейся искусственной кожей. Брюс последовательно закрыл дверцу люка, заднюю дверцу салона и наглухо задраил переборку, отсекавшую кабину.

– А это, – спросила Мари. – что? – И ткнула пальцем в четырехугольную дыру посередь пульта. – Оно работает?

– Работает! – «успокоил» ее Брюс после детального изучения оставшихся приборов. – Во-первых, если это не работает, Мак должен техника расстрелять! А во-вторых, это был блок внешнего управления. Пиратский, понимаешь, образ жизни: никто не посадит этот катер дистанционно. Если пилот выведен из строя, значит, не повезло. И вот за это я скажу Маку большое спасибо.

Панель оживала под его руками.

– А ключи? Или коды доступа?

– Какие коды? – Она опять ничего не поняла. – Это армейский аварийный катер. Он на то и рассчитан, что в случае необходимости им воспользуется кто угодно, в меру своего представления об этой самой необходимости. Хоть вон Катон! Тут и навигация вся в компе: знай выбирай из списка.

– Надо было еду взять, – сказала Мари с сожалением. – Мы же не знаем, сколько до планеты лететь.

– Тут должен сухпай быть. На всю ту команду, что на скамейках. И полный запас топлива. Всегда. Не забудь пристегнуться.

Сам он был занят регулировкой пилотского кресла.

– Прости, пожалуйста, мне или кажется... – если бы кто-то нашел способ оптимизировать женщин, отключив в них ехидство, мужчины поставили бы ему памятник, а то и комету в честь него назвали, – или ты не достаешь до педалей?

– Не достаю. – Брюс поерзал, убеждаясь, что не подрос в плену. – Ну и наплевать. Педали, по существу, нужны только для точного прицеливания. Маневровые и маршевые я контролирую, этого хватит. В конце концов, это всего лишь компьютерная игра.

Мари воззрилась на него с недоумением. А вот мать бы поняла. Стоит ударить по газам – и побег будет обнаружен.

– Ну, поехали?

Мари кивнула, закусив губу, и Брюс толкнул ручку вперед.

Свет вместо тьмы! Брюс не ожидал увидеть свет, а потому ослеп. К счастью – ненадолго, потому что радар разрывался от писка: «Впереди препятствие!» Что за... Мать Безумия! Идиот! Такой, как ты, звездной системой ошибется, если ему топор иод навигационные приборы подсунуть.

А самое обидное, что никто и не собирался его обманывать. Крейсер МакДиармида действительно никуда не летел. Он стоял. В пещере. Видимо, на какой-то из пустынных планет или даже на астероиде, и даже скорее всего – так, потому что гравитация была очень уж невелика... Кораблям этого класса Конвенция строжайше запрещает садиться на обитаемые! Преступления против экологии считаются хуже разбоя, но сейчас Брюсу некогда было об этом думать.

«Впереди препятствие!» Может, поверху пройти?

Внизу какие-то ящики, люди, бестолковая толчея. Все смотрят вверх, на наш впечатляющий выход.

– Стена! – это Мари.

– А вот теперь смотри в оба, – рявкнул Брюс. – Ты наши глаза, помнишь? Должен быть выход! Основной или аварийный, второй лучше, потому что первый, скорее всего, с нашего пульта не откроешь!

О, вот и луч включили! Ой, что сейчас будет!

Камень словно вскипал там, где его касался гравитационный луч: то поднимались многолетние наслоения пыли. Еще одна причина, между прочим, почему космическую технику лучше держать в вакууме. Мало мне замкнутого пространства, надо еще и лучу не дать себя осалить.

Это всего лишь компьютерная игра! Налево! Ой, нет, тут мы уже были!

– Туда!

– Куда?

– Вон, вон туда! Дыра какая-то мелькнула!

– Да ты не руками маши, ты словами скажи! Направо, налево, вверх, вниз – на сколько часов?

– Словами – пролетел уже. Я думаю медленнее, чем ты летаешь!

– Ладно, на следующем круге пихни меня заранее.

Легко сказать – следующий круг.

Тучу пыли радар тоже называет «препятствием». Вот пойди разбери, которое из них проницаемое.

Главное сейчас – обмануть луч. Жаль, не получается держаться в его слепой зоне. Слишком велика скорость, и слишком велик радиус виража. Впрочем, можно сделать так... Ой, мамочки! Еще бы пара сантиметров, и...

Мари рядом издала тихий прерывистый звук. Э-э-э... едва ли тут есть гигиенические пакеты. Впрочем, это следующая проблема. Брюс и сам чуть не плакал оттого, насколько неповоротлив этот «автобус». Никакого сравнения с их семейным флайером, который отзывался на вздох. Тут, прости господи, одну ручку чуть не двумя руками ворочаешь.