Экология разума (Избранные статьи по антропологии, психиатрии и эпистемологии) - Бейтсон Грегори - Страница 41

Экономика системы фактически подталкивает организмы к тому, чтобы позволить "стечь" в бессознательное тем общим чертам отношений, которые остаются постоянно верными, но держать в сознании прагматические качества конкретных обстоятельств.

С точки зрения экономики, предпосылкам можно дать стечь, но конкретные выводы должны быть сознательными. Однако "стекание" хотя и экономично, но тоже имеет цену - недоступность. Поскольку уровень, на который происходит стекание, характеризуется иконическими алгоритмами и метафоричностью, организму становится трудно исследовать матрицу, из которой возникают его сознательные выводы. С другой стороны, мы может отметить, что то общее, что есть у конкретного высказывания и соответствующей метафоры, является "общим местом", пригодным для стекания.

Количественные пределы сознательности

Самое краткое рассмотрение проблемы показывает, что ни для какой системы не существует умопостижимого способа обладать тотальной сознательностью. Предположим, что на экран сознания выводится вся полнота сообщений от многочисленных частей разума. Предположим, что к сознанию добавляются те сообщения, которые необходимы для вывода всего, что на данной стадии эволюции еще не выводится. Это добавление будет сопряжено с огромным увеличением структурных цепей мозга, однако по-прежнему не достигнет полного вывода. Следующим шагом будет вывод процессов и событий, происходящих в только что добавленной структуре цепей. И так далее.

Ясно, что проблема неразрешима, а каждый следующий шаг в приближении к тотальной сознательности будет связан с огромным увеличением требуемого количества цепей.

Из этого следует, что все организмы должны удовлетворяться довольно небольшой сознательностью, и если сознательность вообще имеет какие-то полезные функции (что, возможно, верно, однако никогда не было доказано), то задачей первостепенной важности будет экономия сознания. Ни один организм не может позволить себе осознавать то, с чем он может справиться на бессознательных уровнях.

Такая экономия достигается формированием привычек.

Качественные пределы сознательности

Конечно, верно, что удовлетворительная картинка на экране телевизора указывает на то, что различные части машины работают должным образом. Аналогичные соображения применимы и к "экрану" сознания. Однако этим предоставляется только весьма косвенная информация о работе этих частей. Если у телевизора барахлит трубка или человека хватил инсульт, то последствия этой патологии могут быть достаточно ясно видны на "экране сознания", однако диагноз по-прежнему должен ставить специалист.

Это имеет отношение к природе искусства. Телевизор, дающий искаженную или неправильную картинку, в определенном смысле сообщает о своих бессознательных патологиях, демонстрируя свои симптомы. И можно задаться вопросом, не делают ли некоторые художники чего-то подобного. Но это снова не то.

Иногда говорят, что искажения в искусстве (скажем "Стул" Ван Гога) прямо репрезентируют то, что художник "видит". Если подобные высказывания относятся к "видению" в простейшем физическом смысле (например, оно исправляется очками), это чепуха. Если бы глаз Ван Гога мог видеть стул только таким диким образом, он не смог бы служить ему в деле очень точного нанесения красок на холст И напротив, Ван Гог видел бы диким образом и фотографически точную репрезентацию стула на холсте. Не было бы нужды искажать картину.

Однако предположим, что художник рисует сегодня то, что он видел вчера, или то, что (каким-то образом он это знает) мог бы видеть. "Я вижу не хуже вас, однако осознаете ли вы, что этот другой способ видеть стул существует как человеческая потенция? И что эта потенция всегда с вами и со мной?" Не демонстрирует ли он симптомы, которые он мог бы иметь, поскольку для всех нас возможен весь спектр психопатологии?

Алкогольная или наркотическая интоксикация может помочь нам увидеть искаженный мир, и эти искажения могут зачаровывать тем, что мы признаем их своими собственными. In vino pars veritas - "Истина в вине". Мы можем быть унижены или вознесены осознанием того, что это тоже - часть человеческого "Я", часть Истины. Однако интоксикация не прибавляет мастерства, а в лучшем случае высвобождает ранее приобретенное мастерство.

Без мастерства искусства нет.

Представьте себе человека, который подходит к доске (или к стене своей пещеры) и рисует от руки прекрасного оленя в позе угрозы. Он не может сказать нам по поводу изображения оленя ("если бы он мог, не было бы смысла рисовать"): "Знаете ли вы, что этот прекрасный способ видеть и изображать оленя существует как человеческая потенция?" Завершающее мастерство ремесленника придает законную силу посланию художника о его отношениях с животным - об эмпатии.

(Говорят, что изображения из Альтамиры предназначались для симпатической охотнической магии. Однако для магии нужны только самые грубые виды репрезентации. Стрелы-каракули, обезображивающие прекрасного оленя, могли быть магической, возможно, вульгарной попыткой убить художника, подобно усам, подрисованным Моне Лизе.)

Корректирующая природа искусства

Выше было отмечено, что сознательность с необходимостью является выборочной и частичной, т.е. содержание сознания - это в лучшем случае малая часть истины относительно "Я". Но если эта часть выбирается систематически, можно быть уверенным, что эти частичные сознательные истины в совокупности дадут искажение истины о большем целом.

По надводной части айсберга мы можем догадаться о том, что находится ниже поверхности воды, однако мы не можем произвести подобную экстраполяцию с содержанием сознания. Нездоровой такую экстраполяцию делает не просто избирательность предпочтения, благодаря которой во фрейдовском бессознательном накапливаются скелеты. Такая избирательность только увеличивала бы оптимизм.

Что действительно серьезно, так это рассечение цепей разума. Если (во что нам лучше бы верить) разум в своей тотальности есть интегрированная сеть (утверждений, образов, процессов, невропатологии или чего-то еще, в зависимости от того, какой научный язык вы предпочитаете) и если содержание сознания - это только выборка различных частей и локальных зон этой сети, то тогда представления сознания о целостности собственной картины сети неизбежно являются чудовищным отрицанием интеграции этого целого. Если мы вырезаем сознание, тогда то, что появляется над поверхностью, - это дуги цепей вместо либо полных цепей, либо более полной сети цепей.

Без поддержки (поддержки искусства, сновидений и т.п.) сознание не в состоянии постичь системную природу разума.

Проиллюстрирую эти соображения аналогией: живое человеческое тело сложная кибернетически интегрированная система. Ученые, главным образом медики, долгие годы изучали эту систему. То, что они знают о теле, вполне можно сравнить с тем, что знает о разуме сознание, не имеющее поддержки. Как у врачей, у них были цели: лечить то и это. Их исследовательские усилия были сфокусированы (поскольку внимание фокусирует сознание) на тех коротких каузальных рядах, которыми они могли манипулировать посредством лекарственного или другого вмешательства для коррекции более или менее специфических и идентифицируемых состояний или симптомов. Как только они открывали эффективное "лечение" для чего-либо, исследования в этой области прекращались и внимание направлялось на что-то другое. Сейчас мы можем предотвратить полиомиелит, но никто почти ничего не знает о системных аспектах этой поразительной болезни. Исследования по ней прекратились или, в лучшем случае, ограничиваются совершенствованием вакцин.

Однако из "мешка уловок" для лечения или предотвращения ряда специфических заболеваний не достанешь мудрости. Экология и популяционная динамика видов рушатся, паразиты приобретают иммунитет к антибиотикам, отношения матери с новорожденным почти разрушены, и т.д.

Характерно, что ошибки возникают всегда, когда альтернативная каузальная цепь является частью большей или меньшей структуры или системы петель. И вся остальная наша технология (в которой медицинская наука только часть) сулит разрушить остаток нашей экологии.