Passe Decompose, Futur Simple - Савицкий Дмитрий Петрович - Страница 45

- Хочешь выпить?

-Уф, нет, спасибо, - отказался Борис.

Алан, не глядя, ткнул пальцем в сторону кофеварки.

- А, это да! Не откажусь. Борис встал. - Тебе налить?

- Угу, - Алан искал на экране компьютера телефонный номер... - Я не знаю, можем ли мы это дать. Это слишком серьезно.

- Как хочешь, сказал Борис, но я уже заплатил.

- Да-да, я помню, Алан нажал на клавишу, компьютер начал набирать номер. - Зайди на второй этаж. Тебе выписали. - Ты его давно знаешь?

- Зорина? Сосед по дому. Его мать ходила к нам соль да спички занимать.

- Мир тесен?

- Мир не то чтобы тесен, но в мире тесно...

- Железный чекист?

- Сто процентов.

- Что ты сам думаешь? Зачем им это нужно? Надавить на Горби? Пощекотать ему нервы?

- Ты думаешь, это блеф?

- Если это правда, то это может быть началом катастрофы... Никто не хочет понять, что самые мирные и спокойные времена закончились.

Борис поставил перед ним пластиковый стаканчик с кофе.

- Самой безопасной эпохой была холодная война. Отныне, и очень-очень надолго, мы все в большом дерьме. В любой момент может произойти что угодно...

- На Орсейской так не думают...

Телефон не отвечал.

- Ну кого ты найдешь в Париже шестнадцатого августа? Смешно. Он нажал на клавишу, телефон заткнулся. - В любом случае спасибо. Информация наша. Подождем до завтра..

А что, если завтра... - хотел сказать Борис, но удержался. - Спасибо за кофе...

Алан протянул ему вялую руку. Борис еще раз скользнул взглядом по его лицу. Устал дядя. И пьет, как рыбка. Задыхается. Оттого, кстати, и пишет своими короткими знаменитыми фразами. Дыхалка не тянет.

Он получил на втором этаже конверт на свое имя, заскочил в архив, где нужно было бы заказать "Всё о Гаро" и "Всего Гаро", но архив уже переехал, купил на улице горячий креп с шоколадом и за пятнадцать минут до закрытия, влетел в полутьму огромного холла Американского Экспресса. Внизу в полуподвале, где всё ещё змеилась очередь обменивающих шило на мыло, зелень на франки, и чеки - на марки, он заполнил формуляр, пересчитал десять пятисотфраноковых, попросил формуляр назад и в графе "текст" чиркнул sorry be late, расписался и катапультировался.

No guilt! No harm. And some profit. Happiness is a warm gun! But where's the famous trigger?

Он пересек площадь Оперы, в ней всегда было что-то купеческое, гони монету, московское, дореволюционное, но, но? умноженное на сто? пошел вниз по авеню, зашел в "Бретано'с", порылся в книгах, купил "Нью-Йорк Бук Ревью", добрался до "Комеди Франсез", уселся в кафешке за колоннами. Кого съесть? Ему принесли салат, настоящую окрошку без кваса, полпива светлого.

Он ел, тупо разглядывая крошечную, напрочь загороженную туристическими автобусами, площадь. Солнце било во все дыры: снопами, лучами, лучиками. Оно гудело могучими колоннами в арочном просвете Лувра, оно шипело, брызгало и окатывало жаром из проходняшки Пале-Ройаля. Один узкий лазерный луч, пущенный неизвестно откуда, медленно переползал с бутылки на бутылку, приближаясь к лысине бармена. Подожженное бутылочное стекло еще долго не гасло, Борис отвернулся. Кому охота смотреть на прожженный череп и дымящиеся мозги парижского бармена?

Он вспомнил увеличительные стекла, драгоценные "прожигалки" из детства, которыми можно было поджечь что угодно. Рулон фотопленки, дужку очков, еще лучше - расческу. Он увидел как синий дымящийся лучик выжигает букву Б на ручке пинг-понговской ракетки. Буква Б шипела. Он вспомнил, как наводили слепящую огненную точку на диагоналевые брюки - получалась дыра! И на ботинках тоже, нужно было лишь подольше подождать. Зуй навел золотую точку на голое плечо Кима на пляже и неделю ходил с разбитым носом...

Он оставил салат недоеденным, рассчитался и через Лувр вышел к Сене и по мосту Искусств, мимо унылого престарелого рокера, тренькавшего что-то неразборчивое на своей усталой ситаре, мимо загоравшего на скамейке длинноного янки, на кепке которого было написано Living Immortals, мимо человека в темном костюме и галстуке, который, сжав узкие губы, через видоискатель камеры смотрел на остров Сите (с похорон что ли? как можно в такую сумасшедшую жару...), мимо японца с мольбертом, писавшего теневую набережную и стоянку барж, мимо человека в огромной соломенной шляпе и драных шортах, собиравшего на опохмелку - вышел на Левый берег. Это был его любимый маршрут.

Через полчаса, бросив взгляд на веранду Ростана, он свернул в свою контору. Отключив сигнализацию, он раскупорил окна и сел за стол. На автоответчике пульсировала цифра 2. Первое послание было копией того, что Жюли оставила дома, второе хриплым голосом Кима, выдало:

- Я прилетел... Попробую найти тебя в конторе, или на Монпарнасском... See you...

- Японский бог! - подумал Борис, а как же бабки? Капуста? А.., в конце концов, переведут назад. Потеря времени, не более.

Он был рад. О Дэзире он старался не думать. Наверняка поцапались. Может быть, опять расходятся. Жаль. Они друг другу вполне... Бутылка "виши" была теплой. Он, обливаясь, глотнул. Кипяток. Сняв рубаху, громко зевнул и отправился в закуток туалета. Он облился по пояс, глотнул из-под крана. Тоже - теплая. Вернулся, уселся на продавленный диван. Дождя не будет, подумал он, потянулся и передвинул поближе телефон. Какой номер у них на Полей Богоматери? Он вспомнил номер, но не был уверен в последней цифре. Набрал. Ответил молодой женский голос по-английски:

- Хеллоу?

Он спросил квартира ли это мадемуазель Леру. Да это была ее квартира. С кем он говорит? Со съемщицей. Мисс снимала квартирку на шесть месяцев. Нет, никто мадемуазель Леру не звонил и никто, нет-нет, никто не заходил... Шипела вода, телефон трещал. Мисс, это было ясно, говорила по переносному телефону, стоя под душем.

Он решил перелистать "Нью-Йорк Книжное Обозрение", но его не было забыл в кафе, включил компьютер и от нечего делать начал чистить файлы. Стер к чертям половину подстраховочных, залез в "нортон", уплотнил диск, закрыл... Хорошо бы купить модем.

Натягивая влажную от пота рубаху, он поймал себя на том, что из какой-то внутренней трещины сочится хандра, выудил из бумажной корзины запрятанную фляжку "бэллэнтайна" и глотнул. Виски отозвалось легкой изжогой.

- Завтра,- сказал он, - драконий режим. Баста!

* *

Сандра сидела на самом углу, возле лотка с книгами. Она была одна. Он плюхнулся рядом. Покрутил головой.

- Мы знакомы? - спросил он.

- Нет, - сказала она, целуя его в губы. - Но это пройдет.

- Боже, как же ты хороша,- у него щекотало в горле.

- По крайней мере, ты знаешь, что теряешь...

На какое-то мгновенье она перестала улыбаться.

Он хотел заказать "панаше", но, глядя на нее, спросил "кир", вдогонку гарсону передумал и тот принес хайболл водки со льдом и бутылку тоника.

- Без двух порций я тебя не вынесу.

Она пила кофе.

- Ночной рейс,- улыбалась она, рассматривая его лицо. - Все равно не спать.

- Как всегда, - сказал он, чувствуя, как пьянеет.

- Ты знаешь куда? - она гладила его руку. - ... В Москву...

- Ca..!

В течении нескольких минут он не знал на каком языке они говорят.

- Ca, tu as mal choisi...

- Почему? спросила она.

- Сюрприз, журналисткие бредни... Завтра узнаешь... Не обращай внимания, это так, шутка, добавил он, заметив, что глаза её продолжают спрашивать.

Помолчали. Мимо прошел Тетсо с сумкой ракеток, махнул рукой. Из-под соседнего столика выползла болонка, высунув язык, уставилась на Сандру. Та бросила ей кусочек сахара. Солнце было теперь ниже крон деревьев и время от времени полыхало в просветах усталой электросваркой.

- Ким приехал,- наконец сказал Борис. - Может быть появится. У них опять всё вверх ногами...

- Слушай, - Сандра подняла его руку, разглядывая ладонь, - пойдем в твой офис, это ведь рядом?

- Десять метров,- ответил он. Он знал этот её тихий голос.