Две дамы и король - Играева Ольга - Страница 18

На этот раз заговорил второй. Каждое слово он, казалось, пропихивал через глотку.

— Ее зовут Кира Ильинична Губина.

Ну, что же. Личность установлена, труп опознан, очень хорошо. Занозин кивнул. Он еще раз подумал, что муж убитой выглядит неважно и его стоит отправить к врачу, но не удержался на мысли о том, что сейчас испытывает этот Губин. Он не писатель, не инженер человеческих душ. Он сыщик. Когда Занозин начинал работать, то, как все молодые сотрудники, мучил себя сочувствием к людям. Сегодня это сочувствие было профессиональным — Занозин знал, что родственникам жертвы, как правило, бывает тяжело, поэтому с ними надо говорить аккуратно, осторожно, стараясь не дать повод к эксцессам. Но знал он и о том, что первая информация, добытая от свидетелей, пока человек еще ничего не забыл, не успел подумать о том, как себя вести, может быть очень ценной. Если, конечно, супруг Киры Губиной не спланировал и не совершил убийство сам — тогда свою линию поведения он мог продумать загодя. «Не похоже», — констатировал Занозин. Хотя исключать он пока, разумеется, ничего не будет.

— Вы здесь живете? — спросил Занозин мужа убитой.

— Нет, здесь живет наша знакомая — мы должны были встретиться с Кирой как раз у нее. Я припозднился, думал, Кира ждет меня там… Но она оказалась… здесь, в лифте, — через силу проговорил Губин.

Занозин подозвал одного из оперов, и они на пару потолковали с Губиным и его телохранителем (молодой человек оказался телохранителем) — как все было, не заметили ли чего-то необычного. Они подробно расспросили мужчин по отдельности. У мужа Занозин на всякий случай спросил, чем занималась жертва («Она была моей женой»), не было ли у нее врагов (ответ — недоуменный взгляд, потом краткое «нет»), нет ли у него предположений, кто мог бы это сделать (опять «нет»). Есть ли дети? Сын уже взрослый, учится за рубежом.

Занозин спросил у своих, не забыли ли проверить черную лестницу, и, получив в ответ: «Обижаешь», объявил:

— Ладно, вы тут завершайте, а мы поднимемся наверх.

Тая, обнаружив в два часа ночи за открытой дверью не только Губина, а целую свору мужиков, нимало не пришла в замешательство.

— Штрафную! — завопила она, схватив и втягивая за рукав в квартиру первого, кто ей попался под руку, — это был Занозин.

Остановить ее радостные вопли было трудно — она не замечала попыток Занозина вставить слово в поток ее приветствий и лишь отвечала:

— Ничего, ничего, не стесняйтесь, проходите…

Вовик!

На нее произвело впечатление лишь лицо Губина, на котором она остановила взгляд после третьей попытки.

— Слушай! Ты с Кирой встретился? — озаботилась она.

— Кира убита. Она… лежит в лифте, — проговорил Губин отстраненно — будто говорил не о жене.

Молчание в прихожей длилось секунду.

— Как это убита? Как убита? Как она может быть убита? Она пять минут назад была здесь. — Тая с упреком воззрилась на Губина, словно удивляясь, как можно нести такую чушь. — Она пять минут назад была здесь, отправилась вниз тебя встретить.

Тая, подняв лицо к Губину, тянула его за лацкан и не оставляла надежды втолковать ему простую вещь — Кира только что была здесь и убита поэтому быть не может. Она оглядела стоявших кругом оперов, как бы пытаясь пригласить их в единомышленники.

— Как это убита? Что это еще значит, убита? — вопрошала она строго, насколько позволяло ей праздничное состояние.

За ее спиной появился Вовик с совершенно протрезвевшим лицом.

— Тая, пойдем на кухню, — потянул он жену за локоть.

Она оглянулась на него, не понимая:

— Подожди, что они такое говорят?

Занозин счел, что пора вступить в дискуссию и ему. Он вынул удостоверение, распахнул его перед носом Таи и членораздельно сказал:

— Действительно, Кира Губина около часа назад была найдена мертвой в лифте. Можно задать вам и вашим гостям несколько вопросов?

Тая позволила мужу уволочь себя на кухню, и уже через секунду она сидела там, опершись на обеденный стол локтями, и жутко, безнадежно выла. Вовик крутился вокруг нее с чашкой и валокордином. Занозин задавал им вопросы, они отвечали на пару. Вовик держался более или менее спокойно, ответы его звучали вполне адекватно и толково. Тая встревала только изредка, прерывая свою речь всхлипами и воплями.

— Когда Кира Губина ушла из вашей квартиры?

— Чуть после двенадцати.

— Как она объяснила свой уход? Ведь она, кажется, ждала, когда приедет муж?

— Да никак. Сорвалась и убежала — мол, встречу Сергея внизу.

— У них так было принято?

— Да вроде нет…

— Как она выглядела? Была ли взволнованной?

— Да она выглядела как полоумная! Глаза как тарелки! Я ей твержу — куда ты, что я Сергею скажу!

(Всхлип.) А она — я не из-за тебя, не из-за тебя! Ы-ы-ы!

— Что значит «не из-за тебя»?

— Ну, я глупо пошутила насчет автомобильной аварии (всхлип), а Кира, знаете, полгода назад в аварию попала… Ы-ы-ы!

— Что было перед этим?

— Да ничего особенного. Играла музыка. Мы танцевали, веселились.

— Вспомните, о чем шел разговор?

— Обычный ничего не значащий треп. Даже вспомнить толком невозможно — настолько он был ничего не значащий.

— Кира говорила — Сергей скоро приедет, уже звонил с дороги по мобильнику! (Всхлип.) А потом про эту дурацкую аварию-у-у-у… Как я ее отпустила!

Зачем я пошутила про аварию-у-у-у!..

— Значит, после разговора про аварию она и поспешила уйти?

— Да-а-а-а! Еще перед этим, правда, ей опять Сергей звонил. Сразу после звонка она и сбежала-а-а-а…

— Вы заметили какие-нибудь странности в ее поведении?

— Кроме того, что она сорвалась встречать Сергея, — нет. Сидела, правда, какая-то тихая, задумчивая. Пила немного.

— Она что, злоупотребляла?

— Нет, что вы. Просто сегодня такой повод — день рождения у Таи…

— После двенадцати кто-нибудь еще из квартиры уходил?

— Нет.

— А может быть, наоборот, кто-нибудь из запоздавших гостей прибыл в промежутке между двенадцатью и часом?

— Нет. Да мы и ждали только Сергея — Среди сегодняшних ваших гостей есть какие-нибудь малознакомые вам люди, которых вы, может быть, пригласили в первый раз?

— Нет. Только свои, привычная наша компания, все знакомы друг с другом по многу лет.

Вадим оставил пару на кухне — Вовик в очередной раз безуспешно пытался напоить жену валокордином. Та отводила его руку, не слишком соображая, чего от нее хотят, и продолжала выть. В комнатах ребята проверяли документы гостей и вели первичный опрос. «После бала…» — оценил атмосферу Занозин.

Все притихшие как овцы, хмельные, нелепые в выходных платьях…

В открытую входную дверь заглянул напарник Занозина Саша Карапетян, зашел и огляделся. Квартира Ивановых была отделана в стиле, который он про себя назвал «мавританским», — блестела крашенная золотом резная рама от огромного зеркала, внутренние двери были оклеены пленкой с какими-то золотыми коронами, кругом виднелись полукруглые ниши и тяжелые тканные золотом шторы. Он вертел головой, страшно заинтригованный — надо же, в простой советской многоэтажке…

— В лифте что-нибудь интересное нашли? — прервал его раздумья Занозин.

— Толком ничего. Какой-то небольшой осколок темного стекла под спиной у жертвы. Изъяли на всякий случай, хотя чует мое сердце — пустышка это…

Уборщица, должно быть, плохо веником прошлась нынче утром. По закону подлости, вот увидишь, так и окажется.

— У Киры Губиной что-нибудь пропало?

— Супруг утверждает, что обычно она носила с собой пару тысяч рублей и около пятисот долларов.

Сейчас денег в сумочке нет. И серьги с бриллиантами исчезли из ушей.

"Интересно, — подумал Занозин. — А цепочка на лодыжке осталась — недешевая, между прочим…

Серьги надо объявить в розыск украденных вещей".

— Отпечатки?

— Отпечатки? В лифте? Хорошая шутка… С сумочки что-то сняли, но… ты меня знаешь, я зануда и пессимист, думаю, что на сумочке обнаружатся только пальчики Киры Губиной.