Скиф - Игоничев Сергей Николаевич - Страница 34

Скиф оглянулся, с трудом переходя в нормальное состояние:

– Посмотри, что там с Козырем, а я пока вытащу Луку.

С этими словами он взвалил неожиданно тяжелое тело Луки на плечо и тронулся в сторону выхода. Оказавшись на улице, Скиф прежде всего снял с пострадавшего бронежилет, осторожно ощупывая его грудную клетку. Судя по всему, несколько ребер были сломаны, но ничего более серьезного не обнаружилось. Ватка с нашатырем привела Луку в чувство. Глядя на его непонимающий, мутный взор, Скиф понял, что помимо перелома ребер у его помощника еще и сильное сотрясение головного мозга. Это уже было сложнее, хотя тоже не смертельно. В походной аптечке имелись необходимые препараты, с помощью которых Лука свободно дотянет до родного госпиталя. В этот момент из барака вышел Козырь. Он немного покачивался, но выглядел довольно бодро:

– Боцман там пакует эту суку, а я вот воздуха глотнуть вышел. – Козырь сел на разрушенное крыльцо, закурил. – Что там с Лукой?

– Все нормально, – Скиф присел рядом с помощником, – пара-другая ребер сломана, сотрясение, а в целом легко отделался. – Александр продемонстрировал бронежилет Луки. – Видишь? Еще бы немного, и кирдык. Пробила бы на фиг!

Козырь покачал головой:

– Откуда эта тварь выскочила, ума не приложу! Мы с Лукой дыбали в четыре глаза, и вдруг раз – и она перед нами. Я даже ствол поднять не успел. Помню только удар в грудь, и все, я потерялся.

– Лука стрельнул, но неудачно. – Скиф невесело усмехнулся. – Когда ты в комнату через стенку влетел, я кинулся в коридор. Она уже Луку молотила. Спасибо броник выдержал, а то бы опять пришлось поминки справлять.

Козырь суеверно сплюнул через левое плечо:

– Не дай бог! И так уже в последнее время зачастили своих хоронить.

– Это точно, – согласился Скиф. – А ты как себя чувствуешь? Работать можешь?

– Попробую. – Козырь поднялся на ноги.

– Вот и молодец. – Скиф подошел к застонавшему Луке. – Иди, помоги Боцману, а я пока вколю ему укол, да и сматываться отсюда надо. Не ровен час припрутся мента искать. Мы тогда будем бледно выглядеть...

Через полчаса усилиями Боцмана и Козыря уже ничто не напоминало об их недавнем присутствии в бараке. Разделанное на куски тело воскрешенной покойницы в спецмешке было погружено в багажник «семерки», гильзы собраны, все вокруг обработано специальным составом из аэрозольного баллончика, начисто отшибающим у розыскных собак нюх. Напоследок для гарантированного заметания следов Боцман оставил в бараке небольшое устройство, которое через полчаса должно было вызвать сильнейший пожар. Учитывая деревянный остов строения, можно было смело утверждать, что в скором времени на этом месте останутся только головешки, среди которых милицейские специалисты, разумеется, найдут человеческие останки, но никаких следов, указывающих на преступников, они, естественно, не обнаружат. Этот случай конечно же получит широкий резонанс, все руководство УВД будет гневно клясться в том, что найдет и покарает виновных, но со временем шумиха заглохнет и дело тихо перейдет в разряд вечных висяков.

Всю дорогу до своей временной базы они провели в молчании, один только Лука, получивший лошадиную дозу снотворного, временами улыбался во сне. Что ему в этот момент снилось, неизвестно, но явно не недавнее страшилище, чуть было не оборвавшее его жизнь самым примитивным способом.

Выгрузив Луку на базе, Боцман с Козырем отправились оприходовать останки мертвяка, а Скиф, выйдя в огород, достал мобильный телефон. Он звонил Куму. Практически сразу трубка откликнулась знакомым голосом:

– Здорово, Скиф. По какой надобности звонишь?

– Узнать, старый хрыч, где ты есть. Мертвяка мы ликвидировали, возможно, сегодня к вечеру разберемся, кто это непотребство устроил, а там можно ожидать, что и наши «друзья» себя проявят...

– Не волнуйся, мы рядом. Присматриваем в меру сил. Я вот, например, сейчас вижу, как ты по огороду бродишь, чужие грядки топчешь. Да и за твоими подвигами понаблюдали. Кстати, что там с твоим пацаном, крепко зацепило?

– Прилично. – Скиф огляделся по сторонам, пытаясь определить точку, откуда за домом ведется наблюдение, хотя понимал всю бессмысленность этой затеи, поскольку не понаслышке знал, как обставляются эти мероприятия.

– Ну что ты головой вертишь, как страус, – в трубке послышался смешок, – один хрен ты меня без хорошего бинокля не углядишь.

– Я так и понял. – Скиф развернулся лицом в сторону стоящих поодаль девятиэтажек и по-свойски подмигнул невидимому наблюдателю. – Ты на каком этаже засел?

– Догадался-таки. – Кум не удивлялся, а констатировал факт. – Вот что значит моя школа!

– Твоя, твоя, – заверил Скиф своего бывшего наставника. – Ты только момент не пропусти, когда по мою душу нагрянут.

– Я же говорю – не волнуйся. Все под контролем.

– Ну-ну, надеюсь, так оно и есть. – Скиф не скрывал своего скепсиса по поводу тотального контроля, но приходилось довольствоваться тем, что есть. – Ладно, отбой.

После разговора с Кумом на душе у Александра стало несколько спокойнее. Несмотря на то что, по сути, он сам являлся смертоносным оружием, простые человеческие слабости ему были также присущи, конечно выраженные в гораздо более слабой степени, чем у обычных людей, но все же. Присутствие рядом надежного человека, готового в любой момент прийти на выручку, прибавляло здорового оптимизма даже такому закоренелому пессимисту и цинику, которым Скиф стал в последние годы. Закурив сигарету, он вновь достал мобильник, набрал номер:

– Алло, Гвоздь? Как там дела наши скорбные?

– Как и приказал, ведем голубчика, смотрим...

– Короче говоря, как только будет возможность, пеленайте его и на базу. Старайтесь не следить, поскольку назад он уже вряд ли вернется.

– Все же он? – Степан сердито сопел в трубку. Насколько Скиф знал своего другана, у Степки это сопение было признаком злобы.

– Ты там давай не переусердствуй, а то знаю я тебя. – Скиф это высказал скорее для порядка, так как знал, насколько Степан, он же Гвоздь, досконально исполняет приказы.

– Исполним все в лучшем виде, не боись. Предположительно через пару часиков жди.

– Хорошо, жду с нетерпением. Давай. – Скиф первым отключил телефон.

Теперь ему оставалось только ждать, когда на базу будет доставлен Бобков. Как Скиф предполагал, этот влюбленный юноша вряд ли сам проводил процесс воскрешения, или, как его называют Хранители, активизации трупа. Не тот полет. Будь Бобков колдуном, он никогда не стал бы проводить подобный ритуал с телом близкого человека. Значит, это сделал кто-то другой и, что вполне вероятно, по настоятельной просьбе фигуранта. Как бы там ни было, в скором времени все прояснится. Если парень невиновен, что ж, тем для него лучше. Нужный укольчик в вену сотрет из его памяти все события последних суток. Конечно, помается он после этого немного, но ничего страшного – за пару дней отлежится. Ну а если подтвердится версия его причастности к созданию мертвяка, то тут уж вариантов не так много. Скорее всего, как это написано в соответствующих инструкциях, его придется отправлять на Объект 15/2, который постоянно испытывал дефицит в сырье для изготовления нечисти. И черт с ним! Скиф никогда не испытывал сочувствия к преступившим границы дозволенного ради своей корысти. Они сами избрали этот бесчеловечный путь, и что же тогда удивляться, когда и люди к тебе отнесутся так же, как и ты относился к ним? Правда, еще был вариант с уничтожением виновного на месте, скажем, при невозможности его транспортировки на Объект, но, вспоминая, что натворила покойница с Лукой, Скиф склонялся к варианту номер один. Пускай попрыгает в звериной шкуре любитель черной магии!

Как Гвоздь и обещал, часа через полтора во двор въехала тонированная «девятка». Дверки распахнулись, выпуская наружу трех человек. Скиф удивленно вскинул брови, поскольку ожидал увидеть четверых. Степан глазами указал на багажник, а вслух громко, так, чтобы было слышно в багажнике, произнес: