Последний ведьмак - Игоничев Сергей Николаевич - Страница 53

– Я так понимаю, сейчас имело место официальное предложение руки и сердца? – Вид у Вики с ковшиком наперевес был донельзя суровый.

– Все, что хочешь, любимая, только выпусти меня отсюда!

– Живи пока, развратник.

Владимир пулей выскочил из парной, хватая ртом прохладный воздух предбанника. Когда туда вышла Вика, он лежал на топчане, сожалея, что не умер тогда, в лаборатории вампира,– до такой степени ему было хреново. Видя его состояние, ведьма достала из шкафчика пузатенькую бутылку. Налив стакан бесцветной, как вода, жидкости, она поднесла питье к губам ведьмака:

– Пей, милый, и терпи. Сейчас будет действительно больно.

Находящийся в полуобморочном состоянии Владимир выпил предложенное питье не задумываясь, не почувствовав вкуса. Напоив любимого, Виктория присела рядом на топчан, осторожно помяла пальцами искалеченную оборотнем руку:

– Сейчас будет выходить.

Сквозь накатывающую на глаза пелену Владимир видел, как набух нарыв в том месте, где рука была перекушена Кайфуцием. Набрав на ладонь все того же черного бальзама, Вика начала втирать его в распаренную кожу. Затем, закусив, как от сильной боли, губу, она резко надавила на нарыв своими тонкими, сильными пальцами. Нарыв лопнул, выпуская наружу сукровицу вперемешку с мутным гноем. Ведьмак глухо застонал, а ведьма продолжала давить и давить на рану, пока оттуда не показался кусочек желтоватой кости. Ловко прихватив его двумя пальцами, Вика извлекла на свет обломок клыка, который оставил оборотень. Срастив кости предплечья, Виктория не смогла сразу избавиться от чужеродного предмета, засевшего глубоко в надкостнице. Чтобы извлечь это наследие прошлого, она и устроила парную, применив все свое искусство врачевания, в том числе и ведьмины снадобья, которые, впрочем, на ведьмака действовали слабо.

Обработав очищенную рану обыкновенной зеленкой, она наложила пропитанный все тем же бальзамом тампон, туго перебинтовав больное предплечье. Только после этого она обратила внимание на лицо своего возлюбленного, ставшее от боли из красного серо-зеленым. Легким касанием она дотронулась губами до его плотно сжатых губ:

– Все кончено, любимый. Сейчас тебе станет легче.

И впрямь спустя недолгое время Володя почувствовал значительное облегчение. Через десять минут он уже сидел, прихлебывая приготовленный Викторией чай.

– Расскажи мне, болезному, как я здесь очутился? – Провал в памяти длиной в пять суток было нужно восстанавливать, и, пожалуй, никто, кроме Виктории, не смог бы этого сделать лучше.– Что это за сельский оазис и вообще как обстоят дела в мире? – Вопросов у Владимира накопилось много, поэтому Вика начала свой рассказ по порядку:

– Рассказывать особо нечего. Помнишь, когда я тебе позвонила насчет дежурных в комнате слежения? Так вот. Только я отключила телефон, откуда ни возьмись появился Ахмед. Оказалось, он давно за мной следил, все мои разговоры прослушивались. В общем, полный абзац. Я даже дернуться не успела, как он меня отключил каким-то незнакомым заклинанием. Ну он по этой части всегда был спец. Очнулась я только после того, как ты его убил, уничтожив все его чары. Только глаза открыла, смотрю, ты надо мной колом замахиваешься. Я думала, что это очередное видение, а тут на тебя налетел Кайфуций, и я поняла, что все происходит наяву. Когда я поднялась, ты уже был без сознания, рука практически откушена, живот, ноги – все вдрызг изодранно когтями. К счастью, я знала, где у Ахмеда хранились снадобья, быстренько обработала все мелкие раны, наложила на плечо жгут. Дальше мне заниматься тобой не дали: в лабораторию ворвалась охрана, которую притащил за собой Кайфуций.

Виктория ненадолго замолчала, вновь переживая события, о которых рассказывала.

– Не буду вдаваться в подробности, короче, я их всех перестреляла, как собак! – Голос ее стал глух.– Меня еще в Чечне научили, как обращаться с оружием. Думала, никогда мне это умение не пригодится, но, как видишь, ошибалась. После той стрельбы, которую устроили в лаборатории, мало что уцелело. Эти крутые вояки перебили все, что только можно. В общем, я решила везти тебя в безопасное место, где никто не помешает лечению. И вот ты здесь.

– Извини, а здесь – это где? – Володя видел, как нелегко пришлось его любимой, и был не рад, что заставил ее вновь вспомнить, как она убивала людей.– Только учти, я с местной географией незнаком.

– Этот дачный поселок называется Выховка. В свое время Мамай оборудовал здесь себе «лежбище» для экстренной эвакуации из Гелинска. Надо сказать, место он нашел неплохое. Во-первых, Выховка находится вообще в другой губернии. Во-вторых, оформлен дом на другого человека, кстати говоря, на Прохора. Ну и, в-третьих, домишко по местным понятиям скромный, неприметный, поскольку поселок элитный. Об этом доме ни среди мамаевских прихвостней, ни среди тех, кто служил Ахмеду, никто не знал. Мамай молчал, как рыба об лед, а всплыла эта «норка» только после того, как Ахмед залез в его сознание.

– Значит, ты хочешь сказать, место здесь безопасное? – Несмотря на общую слабость в теле, голова ведьмака работала четко, сразу выделяя главное из потока информации.

– Ну на какое-то время – да.

– А как обстоят дела со сканированием? Пока был жив вампир, ты была невидима для «стрелки», шара. Может быть, теперь все изменилось и нас сейчас кто-то выслеживает, сама понимаешь, не с самыми добрыми намерениями?

Вика ответила не задумываясь:

– Пока ты со мной, ты в безопасности. Ни тебя, ни меня ни одним сканированием не достать.

Владимир чувствовал: молодая ведьмочка что-то явно недоговаривает. Это было странно.

– Ты в этом так уверена? – Да.

– Интересно, а как же в таком случае на Ахмеда в Чечне вышли «охотники»?

По лицу Виктории Владимир понял, что раньше ей такой вопрос в голову не приходил. Оно и понятно: ведьмочка долгое время жила на полном вампирском обеспечении, не задумываясь о собственной безопасности.

– Честное слово, я не знаю! – и, чуть-чуть поколебавшись, сняла с шеи изящный золотой кулон с небольшим ярко-голубым камешком.– Вот.

Володя взял в руки кулон, повертел его и так и сяк, присматриваясь к переливам граней. Надев его Виктории на шею, он поправил кулон, органично вписавшийся в ложбинке меж ее тяжелых грудей:

– Симпатичная вещица.

– Ты не понял.– Вика слабо усмехнулась.– Это и есть оберег от сканирования. Точнее, оберег – это камень. Обычная бирюза, только обработанная заклинаниями и ядом кобры. Радиус действия этого камня где-то около десяти километров, и действует он независимо от того, умер маг, который его создал, или нет.

Догадка промелькнула в ведьмачьем мозгу, как фотовспышка, выхватив на миг из тени то, что раньше было ему недоступно. Наконец нашлась разгадка, почему кровавого некроманта, магистра магии нежити Кузьмича не обнаружил ни старый ведьмак, ни Володя. У него на пальце находился перстень с точно таким же камушком, только размером покрупнее. Когда Владимир задал ему наивный вопрос, зачем дедушке не совсем мужской перстенек, Кузьмич наплел что-то о памяти покойной супруги. Бред, конечно, полный, но для удовлетворения праздного любопытства вполне хватило. Владимир хмыкнул, припомнив, что по соседству с этим перстнем старый колдун носил еще один, с черным камнем, а на шее постоянно болталась серебряная пентаграмма с крупным ярко-красным рубином в середине. Если эти камушки, так же как и голубой, выполняют каждый свою функцию, можно было только догадываться, какие сюрпризы ожидают всякого, кто попытается достать Кузьмича.

– Да-а, век живи – век учись! Колдовство не стоит на месте, кто бы мог подумать. – Удивление Владимира было вполне искренним.– В наших книгах ни слова о таких оберегах.

Вика хмыкнула:

– Издание неполное, детское! – Потом серьез нее: – А вообще, может, ты и прав насчет «охотников». Хотела тебе попозже сказать, но раз уж разговор зашел… В общем, на второй день, как мы сюда приехали, я послала этого обормота Прохора в Гелинск. Ну там родню навестить, прибарахлиться, а заодно разнюхать, что в городе происходит. Он, конечно, алкоголик, но дело знает туго, за что, впрочем, получает приличную зарплату. Я его раньше чем через три-четыре дня и не ждала, потому как не первый раз он родственников навещает, знаю, чем это заканчивается. А тут является через день, трезвый как стеклышко. Естественно, я сразу смекнула, что все не так просто, как хотелось бы. Ну и, разумеется, я угадала. Как Прохор говорит, в тот день, когда мы сюда приехали, в городе начался большой переполох. Понаехало ментов, московских, еще каких-то, весь город начали трясти. На улицах протокольные морды в штатском, но со стволами под мышкой. Арестовали всю городскую верхушку, включая местное руководство МВД и ФСБ, губернатор, говорят, под домашним арестом. По городу объявлены «Перехват» и «Невод», кругом облавы, ИВС и СИЗО под завязку набиты мамаевской братвой и «авторитетными» менеджерами. Короче говоря, я так понимаю, государство взялось за Гелинск всерьез. Такое ощущение, как будто кого ищут, но, судя по всему, найти никак не могут. Как ты думаешь, любимый, не по нашу ли душу сюда нагнали столько служивого народа?