Последний ведьмак - Игоничев Сергей Николаевич - Страница 22

Кузьмич выключил комп, повернулся к Владимиру, смотря поверх очков, чем сильно напоминал умудренного жизнью профессора из старых, советских фильмов:

– Я так понимаю, вам мой чай понравился?

– Ну да, понравился, дай, думаю, забегу…

– Что ж, я так и думал. С удовольствием вас угощу.

С трудом разгибая затекшие от долгого сидения ноги, Кузьмич поднялся со стула, покряхтывая и поохивая, достал из стола небольшую баночку с каким-то одному ему известным составом. Сделав изрядный глоток этой загадочной жидкости, он заметно приободрился.

– Старость не радость, приходится пользоваться бодрящими отварами, иначе артрит превращает любое движение в пытку.– Кузьмич убрал зелье на место.– Прошу в столовую, сейчас я вас напою чаем с ежевикой, и готов поспорить, ничего подобного вы в жизни не пробовали.

Не прошло и десяти минут, как сторожка наполнилась восхитительным ароматом свежезаваренного чая и ежевики, исходящими от громадного чайника, накрытого стеганой байковой рукавицей. Разлив по чашкам ароматный напиток, Кузьмич, не дожидаясь вопросов, опять-таки словно читая мысли с лица, завел разговор на тему, которая была Владимиру наиболее интересна.

– Ознакомились с книгами? – Кузьмич не столько спросил, сколько констатировал факт.

– Да, знаешь ли, просмотрел кое-что.– Володя замялся, не зная, в какой форме расспросить колдуна о том разнообразии злобных колдовских созданий, обнаруженных в книге «Акрефия». С одной стороны, Кузьмич был колдуном лояльным, но с другой – он все же был потенциальный противник, которому, возможно, не с руки раскрывать свои колдовские секреты. Заметив нерешительность ведьмака, Кузьмич пришел на помощь:

– Вас что-то озадачило в старинных текстах, и от меня требуется консультация?

– Да как сказать.– Владимир решился.– В принципе все более-менее понятно. Но дело в том, что, просматривая книги, я наткнулся на описание колдовской нечисти. Не буду вдаваться в подробности, просто скажу, что в наших ведьмачьих каталогах, которые считаются полными, описаны девяносто различных тварей. Описания эти относятся к незапамятным временам и многих из упомянутых созданий на данный момент попросту нет, а тех, что до сих пор существуют и активно создаются чернокнижниками, не так уж и много. Суть не в этом. Просто у меня возник такой вопрос: а не могло так случиться, что за прошедшие тысячелетия кто-либо измудрился создать что-то совершенно новое, что не попало в каталоги?

На секунду Кузьмич задумался, прихлебывая из огромного бокала, затем подошел к настенному шкафу, достал оттуда очень древнюю на вид книгу в черном кожаном переплете. Подавая ее Владимиру, он криво усмехнулся:

– Извольте взглянуть, это наш колдовской аналог вашего реестра нечисти. Просмотрите и попробуйте найти незнакомое создание. Готов поспорить, что содержание вашей книги и нашей абсолютно одинаково, за исключением, разумеется, текстовой информации.

Быстро пролистав старинный фолиант, Володя был вынужден согласиться с чародеем: рисунки на кожаных страницах совпадали с рисунками «Акрефии», что называется, один в один, словно принадлежали кисти одного и того же неизвестного художника.

– Твоя правда, Кузьмич, то же самое.– Владимир захлопнул «нечестивую книгу», мельком подметив, что изготовлена она, вероятно, из человеческой кожи.

– Вы очень наблюдательны.– На комплименты в адрес своего молодого господина Кузьмич не скупился.– Действительно, это человеческая кожа, но с одной важной поправкой. Это не просто кожа обыкновенного взрослого человека. На изготовление колдовских изданий всегда и во все времена шла только кожа младенцев. Одного дитя в среднем хватало на три страницы, так что в процессе написания конкретно этого тома с жизнью простились около ста детишек не старше одного года от роду. Но это так, к слову.

Повествуя о тонкостях писательского ремесла чернокнижников, Кузьмич продолжал попивать чаек, ни в малой степени не переживая по поводу того, что сотня ни в чем не повинных детей были убиты ради получения писчего материала. Не искушенный в подобного рода делах, Володя, напротив, почувствовал себя так, словно только что он в руках держал что-то необычайно грязное и мерзкое, от чего невозможно отмыться, что въедалось глубоко в кожу. Эта брезгливость не укрылась от внимания чародея:

– Привыкайте, господин, в будущем, возможно, вам придется столкнуться с гораздо более отвратительными вещами. И вообще вам, наверное, кажется это ужасным и мерзким, но смею вас заверить, что и ваши ведьмачьи писания изготавливались по той же жутковатой технологии. Так что не забивайте себе голову этими вещами. В старину нравы были проще, жизнь людская дешевле. Лучше вернемся к вашему вопросу насчет появления различных производных злой, или, как ее называют иначе, «черной», магии.

Кузьмич извлек из стола чудного вида пепельницу, стилизованную под устрашающего вида дракона. Пододвинул ее к Володе:

– Курите, если желаете. Я тоже баловался этой отравой, но бросил, а пепельница вот осталась.

Предложение колдуна пришлось как нельзя более кстати: Владимира уже начал мучить никотиновый голод. Закурив сигарету, он с наслаждением затянулся.

– Слушай, Кузьмич, не знаю, как происходит передача дара у колдунов, а мне пришлось во сне побывать в шкуре своих далеких предшественников. И вот что мне из этих перемещений запомнилось. Однажды я столкнулся с необычным оборотнем, чье поведение в корне отличалось от того, к чему я привык, которое характерно для перевертышей. Сам по себе, я так понимаю, оборотень не может ничему научиться. Он действует на уровне заложенных в него инстинктов, и они всегда одинаковы. А тут такое резкое отличие. То есть колдун, который его создал, сумел каким-то образом изменить ход обращения, наделив свое создание абсолютно новыми, незнакомыми и нехарактерными качествами. Поэтому вопрос: возможно ли изобретение новых заклинаний или трансформация старых с приданием новых свойств и качеств, так сказать, исходному продукту? А если такое возможно, то каким образом это происходит?

Морщинистое лицо колдуна приобрело серьезное выражение, глаза прищурились, взгляд холодных голубых глаз стал необычайно колюч. Посмотрев на Кузьмича, Володя понял, насколько обманчива маска старичка – «божьего одуванчика». Сейчас перед ним был самый что ни на есть настоящий маг, для которого понятия добра и зла, по крайней мере в общепринятом смысле, просто не существовало, а ценность человеческой жизни действительно легко укладывалась во фразе насчет того, что из одного младенца получается три первосортных листа для книги. В глубине души Владимир порадовался, что у него за брючным ремнем покоится заряженный серебром ПМ: пребывание наедине с внезапно переменившимся колдуном невольно давило на подсознание. Кто ж знает, что на уме у чародея, когда у него такое жесткое выражение лица? Успокаивало одно – амулет под рубашкой молчал, значит, реальная опасность хозяину не угрожала.

– Что ж, если угодно, я попробую вас просветить в некоторых тонкостях магической науки.– По тону, каким это было сказано, чувствовалось, что тема для колдуна не совсем приятна. Что-то его то ли злило, то ли расстраивало, а может быть, и то и другое вместе взятое.– Как вы, наверное, уже знаете, магический мир, включая и вас, ведьмаков, живет по очень строгим законам. Только кажется, что колдуны всемогущи, но это не соответствует действительности. Напротив, мы вынуждены существовать в строго ограниченных рамках. Нет, возможности магии и впрямь если не безграничны, то, по крайней мере, намного шире того, что нам дозволено. Активно практикующий чернокнижник способен в кратчайшие сроки достичь головокружительных высот. Это вам не баловство с порчей и оборотнями. Здесь уже речь идет о вещах более масштабных, начиная от подчинения своей воле природных явлений типа ураганов или землетрясений и заканчивая господством над миром мертвых. Сюда же относится и создание новых форм заклинаний и наговоров, что и приводит к появлению новых существ и явлений. Как в случае с вашим нетипичным волколаком. Возможно, его создавали под какую-то конкретную задачу, а возможно, он всего лишь результат пробы новых заклятий. Не зная всех нюансов этой истории, сказать точно, для чего был создан этот уникум, просто нельзя. Зато с полной уверенность можно утверждать, что колдун, его создавший, овладел мастерством высшей магии демонов, или некромагией. Ему стало подвластно изменять по своему хотению старые заклинания. Рискну предположить, что и создание новых магических формул при условии природного таланта ему было также под силу. Но в любом случае он перешел рамки дозволенного и стал для вас, ведьмаков, вне закона. Говоря по совести, стремление к совершенству присуще, наверное, каждому, кто практикует чернокнижие, и единственное, что нас сдерживает, так это присутствие в мире вас, ведьмаков!