Змееборец - Игнатова Наталья Владимировна - Страница 42

Снова улыбка, на сей раз, под иронией таится гордость. За младшего Хабила? Нет, за свою страну. За свое Десятиградье, преобразившееся, когда к власти пришел дом Серпенте. Если верить де Фоксу, не было никакого преображения. Если верить де Фоксу, десятиградцы просто не знали, что они из породы воинов. Может и так. А, может, все дело в том, что настоящий шефанго всегда постарается найти красоту в том, что видит, и если не найдет, так вполне способен ее придумать.

– Он умер? – уточнил Йорик, отметив про себя, что Хабила-старшего де Фокс явно привык называть по имени.

– Он дожил до сорока шести. Но это был другой человек, не тот, который отправился в поход на Червя. Может быть, ему лучше было бы умереть, но это решать не мне. А Ильс был счастлив уже тем, что сын вернулся. Он предложил мне остаться на службе Шестого дома. И я согласился. Выбирать-то было особо не из чего.

Даже при наличии выбора, служба одному из десяти домов – наиболее предпочтительный вариант. Десять мастеров десяти городов составляли правительство республики Десятиградье. Первый дом традиционно управлял Квириллой, остальные – каждый своим городом. Раз в пять лет все главы всех домов выбирали в городах нового правителя, или оставляли прежнего, это уж как повезет. А обновленная (или переизбранная) Десятка выбирала из своего состава главу республики. Далеко не всегда им становился мастер Первого дома, и, наверное, непросто было правителю какого-нибудь Стирна, мастеру Десятого дома, через полстраны переезжать в столицу, и разрываться между своим домом и государственными заботами. Может статься, он даже рад был по прошествии пяти лет, скинуть лишний груз, вернуться в Стирн и забыть должность правителя, как тягостный сон. Своего рода гарантия, что никто не захочет оставаться у власти дольше, чем пожелают избиратели.

Де Фокс правил Десятиградьем двадцать лет. Он до сих пор во главе страны, и Йорик мог бы поклясться, что задержись они в этом мире, и еще лет через двадцать никто не вспомнит, что когда-то должность правителя была выборной. Надо ли удивляться, что за годы правления дома Серпенте, мастера остальных городов только и исключительно переизбирались. Де Фокс пришел к власти с хорошей командой, и не собирался менять ее состав, но – двадцать лет… Все-таки, живая вода. Без нее не обошлось.

– Мертвая, – уточнил де Фокс, – живая – это было бы слишком. Мне же не нужно было никого воскрешать. А у мертвой воды есть удобное свойство – она обновляет клетки, омолаживает, и лечит. Лечит, в том числе от слишком быстрой старости. Но здесь, – он кивнул на стоящую на столе флягу, – карвалло с живой водой. Для меня. Для тебя. Не для людей.

– А они знают?

– Мастера домов, да, знают. Остальные думают, что тем, кто поддерживает меня, покровительствует Творец. Поговаривают, впрочем, и о покровительстве Рилдира, – он усмехнулся, – но кто в наше просвещенное время всерьез верит в Рилдира Смущающего? Поповские сказки.

– Но, как? – Йорик взглянул на флягу, снова перевел взгляд на де Фокса, – даже с учетом поддержки Шестого дома, даже с учетом твоей харизмы… все равно, начать с нуля и за десять лет подмять под себя страну. Святы Небе, я понял бы, стань ты наследником Хабила, но ты – глава собственного дома.

– Да-а, – протянул де Фокс, – я мастер Серпенте. Это просто, и ты знал бы, как я это сделал, Йорик, если бы твой Уденталь имел выходы к океану. Шхуны, – он произнес это слово с такой интонацией, что Йорик почти увидел обводы стремительного, трехмачтового парусника, а де Фокс насмешливо фыркнул: – ты ведь ничего не смыслишь в дарках, а, командор? Тебе незачем, и дома было незачем, и здесь обошелся. Они прекрасны… я научил людей строить их, я думал, если ты жив, ты увидишь и сообразишь: что-то не так с этими дарками, поймешь, что они не похожи на все другие. Я ошибся.

Он замолчал, глядя на Йорика с непонятной настороженностью. Отвел взгляд и добавил, как будто оправдываясь:

– Я с самого начала собирался сделать Десятиградье своим. Мне нужна была абсолютная власть, без всяких там советов, республик, выборов. Своя страна… чтобы, если ты, все-таки выжил, и если ты найдешься… з-зеш, чтобы ты знал, что я чего-то стою. Я, правда, не особо и надеялся. Я же знал, что ты погиб. Но шхуны – это был рывок вперед. Против всех правил, я знаю. Зато мы стали править морем, мы приструнили готов, мы почти монополизировали морские перевозки на Западе, мы поссорились и помирились с Сипанго… и десятиградцы поверили в то, что рождены быть воинами, а не ростовщиками. Правда, это не мешает нам быть кредиторами королей и герцогов, да и ваши воеводы были у нас в долгу. Пока кто-то, шибко предприимчивый, не потеснил отсюда десятиградские банки. А я, ты знаешь, даже предположить не мог, что это твоя работа.

– Оба хороши, – пробормотал Йорик, изумленный и тронутый только что услышанным признанием, сдержанной страстностью этой короткой речи. «Чтобы ты знал, что я чего-то стою…» Тарсграе, мальчик, ничего себе способ утвердиться в глазах старшего! – Оба хороши, – повторил он, стараясь не улыбнуться. – Мне вон даже в голову не пришло дать о себе знать хоть как-то, кроме записок в барбакитских подземельях. Но ты рассказал не все. Те создания, которые пришли вместе истинными демонами?..

– Служат мне. Но они обитают не на Меже. Я расселил их почти по всем землям. Я поэтому так много путешествовал. Точнее, еще и поэтому. Искал магов, и, кстати, нескольких нашел, а заодно призывал своих слуг на новые земли.

– Зачем?

– Как зачем? – де Фокс поднял брови, – им же надо было где-то жить! Что-то есть. И, вообще… они на меня надеялись.

– Вы, шефанго, когда нормальные, а когда совершеннейшие психи, – констатировал Йорик. – Только псих может чувствовать ответственность перед всякой нечистью. Скажи, хотя бы, что эти чудища принесли тебе пользу.

– А то ты сам не знаешь? – фыркнул де Фокс, – принесли, конечно. Попробовали бы не принести. Нужно знать, когда следует отдать, чтобы потом снова взять. Барбакиты плохому не научат. Там поздний вечер, командор – он ткнул пальцем в каменный свод, разумея под «там» поверхность, – а у тебя завтра тяжелый день. Налей-ка нам выпить, что ли.

Путешествовать лучше в мужском облике, а ночь в зачарованных подземельях гораздо приятнее провести, будучи женщиной…

…– Я видел это ожерелье, – сказал Йорик, когда Тресса уже засыпала. – И эти серьги. Разумеется, копию, но копию идеальную и тоже зачарованную на любовь.

– М-м? – поощрила она, ленясь говорить членораздельно. Командор ведь и так поймет, что это означает: «продолжай».

– В точности такие камни носила моя мать, – непонятно было на слух, то ли Йорик усмехнулся, то ли невесело хмыкнул. – А ей они достались от ее матери. А та, в свою очередь, тоже получила их по наследству. Там четыре или пять поколений… сейчас я уже не вспомню. Это обычный анавх[49], но я не рад был снова увидеть эти бриллианты.

– Это анавх, – подтвердила Тресса, и деликатно зевнула, постаравшись не лязгнуть клыками, – дома тоже есть гномы, и они тоже работают с бриллиантами. Забудь.

– Забуду, – пообещал Йорик. – Завтра же.

Эльрик де Фокс

По-настоящему командора, конечно, озадачило то, что мийстр Крида согласился раскрыть ему кое-какие секреты из тех, что гномы никогда не выносили на поверхность. Грайтен взялся обучить его основам работы с каменными сердцами, взялся потому лишь, что я об этом попросил. Моя просьба здесь – это весомый аргумент, это Йорик уже понял, теперь он понимает почему. Правда, понимает не все.

А я не объясняю.

Почему?

Да потому что не время. И не место. И, вообще, либо он верит мне, либо нет… Стоп. Опять меня не туда несет. Йорик мне верит, это понятно, но он не знал обо мне почти ничего. И хотел узнать больше. Совершенно естественное стремление, между прочим. Особенно, если учесть, что я-то вытянул из него массу разнообразных сведений, а сам до вчерашнего вечера отделывался обещаниями, рассказать как-нибудь в другой раз.