Последнее небо - Игнатова Наталья Владимировна - Страница 91

Или не выпустить.

Неправильно и правильно. Зверь так и не смог поверить в то, что Гот не собирается его убивать. Значит, он учитывает оба варианта. И что, интересно, у него заготовлено на случай, если дверь сегодня не откроют? Насколько можно предположить из их беседы с призраком, Зверь умеет подчинять себе людей «без взаимного визуального контакта». Скорее всего, он попытается предпринять что-либо в этом направлении. Ладно. Пусть пытается. Гот почти ничего не понимал в гипнозе, или как там называется подчинение людей, но ему приходилось слышать, что без команды голосом внушение не действует. Подходить к дверям отсека по-прежнему строго запрещено. Отключить еще и коммутатор, а лучше не отключить, а обрезать, и все. Связи с внешним миром у Зверя не будет.

Могут возникнуть вопросы?

Не страшно. Люди загружены работой, они с радостью оставляют на начальство все, что не касается их напрямую. Если кто-то поинтересуется, например, Ула, достаточно будет сказать, что Зверя выпускать еще рано. Что Гот освободит его непосредственно перед стартом. Ула поверит. Ей в голову не придет… мать-перемать, то, что происходит на самом деле, не придет в голову никому, кроме самого Зверя. Но это же хорошо Да. Хорошо. Это снимает чертову прорву проблем.

Такое с ним было второй раз в жизни. Да и то впервые это состояние он пережил так давно, что почти ничего не помнил. А сейчас лежал, бездумно скользя взглядом по плитам потолка, и понимал, что выжил.

Слабость. О том, чтобы пошевелиться, думать не хочется. Вообще ни о чем думать не хочется. Да и не получается.

Живой.

Потолок белый.

Не болит ничего.

Живой.

Спать.

Чего-то не хватало. Едва заметно, почти неощутимо. Так, легкое раздражение на самом краю сознания. Словно в мозаике, состоящей из тысячи деталей, один крохотный кусочек выпал. Общая картина не изменилась, но…

Очень хотелось заснуть.

Зверь тяжело вздохнул и, закрыв глаза, принялся мысленно обшаривать жилой отсек. Сломанная дверь. Да. Непорядок Дискомфорт. Но к этому непорядку он уже привык. Что еще?

Доброжелательная прочность стен чуть поколеблена трещинами, что змеятся по пластику рядом с дверным проемом. Нет. Не то.

Спокойно, без спешки, детально он исследовал свое жилище. И даже не удивился, поняв, что дело в коммутаторе. Тот был отрезан от сети. Не мертвый, но и не живой – от этого и возникало ощущение неправильности.

– Ну наконец-то, – улыбнулся Зверь.

Гот перестал миндальничать. То ли дверь его убедила. То ли осознал майор, как нужно поступать с такими, как его штатный пилот. Дверь не открыть. Связь не работает. Сиди, сержант. Жди.

Чего?

Стряхивая сонливость, Зверь продолжил обследование комнаты. За исключением коммутатора все в порядке. Все вроде бы как всегда. И осветительные панели еще работают.

Энергию пока не отключили, надо полагать, за пять Дней с лагерем не управились и в блоке еще живут люди… Стоп. А это что?

Что-то лишнее, ненужное, совсем крохотное между световой панелью и потолком. Закрыв глаза, Зверь поднялся на ноги, протянул руку, нащупал пальцами маленький, с булавочную головку, шарик… Камера. Мини-камера.

– Сучий потрох, – пробормотал сержант.

Глазастая крохотулька беспардонно тянула энергию из осветителя. Можно было бы выдернуть ее, оборвав ниточки проводов, но делать камере больно ни за что ни про что не хотелось. Она-то не виновата в том, что ее сюда поставили. Кто, кстати?

Ох, Зверь, совсем поглупел, пока болел. Ну кто мог поставить камеру в жилой отсек? Пижон, конечно. Профессионал, чтоб ему пусто было. Понять его, впрочем, можно. Можно было бы, если забыть, что клятые мини-камеры видят призраков и привидения намного лучше, чем их родственники, фиксирующие изображение на магнитной ленте. А вот и микрофон. Чудесно! Просто замечательно! «Если неприятность может случиться, она случается», кажется, именно так звучала великая истина. От возможных неприятностей Зверь сразу подстраховался и с самого начала обшарил жилой отсек на предмет подсматривающих и подслушивающих сюрпризов. Однако «если неприятность не может случиться, она случается». В голову не пришло проводить обыски регулярно. Зачем? Даже с учетом Пижона, ну что интересного может быть в жилом отсеке, который пустует сутками?

Разве что Ула… Но вуайеризмом Пижон определенно не страдает, а никакой полезной информации из визитов сюда Улы не вынести.

Ладно, хватит оправдываться. Прокол, он прокол и есть. Объяснять, почему так получилось, бессмысленно, нужно решать, что делать.

А что тут сделаешь? Сейчас все зависит от Гота. Его ход Должен быть первым, потому что у тебя, Зверь, пространства Для маневра нет.

Он осторожно отсоединил камеру и микрофон от общей сети. Повертел хрупкие игрушки в пальцах и сунул в стенной шкафчик Микрофону все равно, а вот камеры не любят быть в темноте, но мало ли кто чего не любит. И лучше уж в темноте, но живыми, чем… М-да. Что же все-таки сделает Гот? Точнее, как он это сделает? Хорошо, если быстро. Пить хочется. И, кстати, не мешало бы, раз уж проснулся, привести себя в божеский вид. Помыться, побриться… ага, и помолиться. Смех смехом, но самое время, между прочим.

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ

В то, что за счет чужой смерти можно продлить собственную жизнь, я поверил довольно быстро. В конце концов это поддается хотя бы псевдонаучному объяснению. Многие серийные убийцы верили в то, что забирают жизнь жертвы себе. Они, конечно, были психопатами, но не на пустом же месте строились их предположения.

Только, я вас умоляю, не нужно рассказывать мне о железной логике шизофреников, исходящей из абсолютно неверных посылов. Все это я знаю и сам. А еще я знаю, что Олег действительно умеет забирать и использовать чужую жизнь. И умеет поделиться ей.

С дьяволопоклониичеством же все обстояло несколько иначе. Сам я атеист. Был атеистом. Остальные члены Ордена, включая мастеров, верят, конечно, и в Бога, и в черта, и в прочую мистику. Это, так сказать, цемент, которым скреплялся фундамент организации. Всякого рода эзотерические материи – благодатнейшая почва для взращивания преданности. Но Олегу я никогда ничего подобного не внушал. Уж поверьте, мне не нужен был фанатик, свихнувшийся на идее абсолютного Зла. Все, чего я хотел, это использовать его потрясающие способности с максимальной пользой. Ну, и в порядке эксперимента – получить образец греховности. Послушного мне нарушителя шестой заповеди. Исключительно в порядке эксперимента. Я и предположить не мог, что из мальчика вырастет просто-таки ангел. Он безгрешен и чист, потому что само понятие греха ему неведомо. Впрочем, об этом я уже упоминал Речь же идет о дьяволе.

Первый Ритуал – для Олега второй, для меня уж не знаю какой по счету, но для нас вместе он был первым, – мы провели в конце июля. В последнюю ночь месяца Присутствовали только Олежка, я и жертва – директор одного из нарождающихся тогда частных предприятий. Состоялось действо в орденском ритуальном зале, тогда у нас был всего один зал для убийств. И это было… я затрудняюсь подобрать слова. Восхитительно, сладко, прекрасно, мучительно. К тому времени я уже успел подзабыть, что такое оргазм, это потом, после двух Ритуалов, мои половые функции восстановились, а тогда я переживал удивительное чувство, смутно помнил, что испытывал когда-то нечто сходное…

Странное дело. Ничего общего с сексуальным наслаждением Ритуал не дает. И организм никак на мучения жертвы не реагирует. Я имею в виду, что в процессе действа не наступает половое возбуждение, не просыпается похоть, ничего в этом роде не происходит. Раньше мы обязательно заканчивали наши сборы чем-то вроде оргий. С появлением Олега этот обычай сошел на нет. Как-то даже мысли не возникало. Можно ли забивать одно наслаждение другим? Это ведь совсем не то, что красное вино с сыром. Вкусы не дополняют друг друга, отнюдь, скорее – мешают. Да. Но ассоциации тем не менее самые прямые.