Последнее небо - Игнатова Наталья Владимировна - Страница 38

– Отцепил, сообщил Зверь, показывая камеру.

– Ну, пойдем. – Гот оставил компьютер в покое и первым выбрался из вертолета.

Административный центр сделали в лазарете, точнее, в одном из двух лишних лазаретных корпусов. Там же, пока в распоряжении отряда был всего один компьютер, обосновалась Ула с образцами растений и почвы.

– Спасибо, Зверь, – кивнула она, не отрываясь от монитора, – вы с Кингом молодцы. Дитрих, у этих растений есть что-то вроде мышц. Они могут двигаться. Вот, посмотри…

– Ула, нам компьютер нужен.

– Надолго?

– На полчаса.

– Хорошо. Кстати, растения здесь почти все хищные, но я не могу понять, почему они нападают на нас. Если даже на планете есть другие теплокровные, они не могут походить на людей. Тем более что мы все в броне. Мы не излучаем тепло и не пахнем.

– Разве кидаются растения?

– То, что нападало на нас, пока мы шли до склада, было растениями. Животные, точнее, насекомые, появились ночью. Да, Зверь, ты так и не сказал, откуда…

– Ула, потом.

– Многовато остается на потом, не находишь? – Гот внимательно посмотрел на десантника. Тот выдержал взгляд Судя по всему, развивать тему Зверь не собирался.

– Я к Резчику. – Ула закрыла свои программы и вышла

– Подключай камеру, – майор сел перед монитором, открыл просмотрщик.

– Да, сэр, – невозмутимо ответил Зверь.

Снимки получились качественными, четкими. Гот внимательно просматривал каждый, увеличивал масштаб, разглядывая уцелевшие блоки.

– А это что? – он остановил прокрутку кадров. Сержант бросил взгляд на монитор:

– Не знаю. Блестит.

Он действительно тускло блестел, огромный шар, на треть ушедший в оплавленную землю. На общем черном фоне, среди рваных осколков и мрачных коробок складских модулей, эта махина смотрелась чужеродно. Она была сама по себе Словно и не имела отношения к хаосу вокруг. Чистенькая. Ровная. Почти ровная – увеличив изображение, Гот разглядел, что поверхность объекта изборождена канавками. Блестящее нечто оказалось резным, как китайский костяной шарик. С той только разницей, что здесь прорези были не сквозными.

– Ладно, проведем среди бойцов тест на сообразительность, – скорее себе, чем Зверю, сказал Дитрих. – Ты докладывал, что там безопасно. Откуда знаешь?

– Там никого нет.

– Визуально, не наблюдается?

– Там никого нет. Майор, ты же только что смотрел снимки. Там просто не может быть ничего живого.

– Кратер ищем по приборам, опасность оцениваем визуально, тварей подземных нюхом чуем, надо полагать. Темнишь, Зверь?

– В нашем положении, – скучным голосом произнес сержант, – командир должен располагать полной информацией о возможностях каждого бойца. Это необходимо для того, чтобы использовать людей с максимальной отдачей и наилучшим образом обеспечивать безопасность боевого подразделения. Ты летаешь только по приборам или все-таки полагаешься на чутье?

– Пилоту без чутья нельзя, но в докладах на него ссылаться не принято.

– Я не знаю, что вы пишете в докладах. Считай, что я тебе отчитался так, как у вас положено. Там безопасно. Объясни это для себя языком, который тебе понятен.

– Я подумаю над этим. В десантном модуле должны быть еще два вертолета, так?

– Так.

– Летаем, следовательно, существуем. – Дитрих потер виски и со вздохом дотянулся до шлема. – Тяжело нам будет, если окажется, что здесь нельзя ходить без фильтров.

Зверь, уже отсоединивший от компьютера вертолетную камеру, обернулся и задумчиво посмотрел на Гота.

– В нашем положении командир должен располагать полной информацией о возможностях каждого бойца. Здесь можно ходить без фильтров, майор. Но лучше будет, если об этом скажет Ула.

– Что у тебя за игры, сержант Азамат Рахматуллин? – устало спросил Дитрих, надевая шлем, – Развлекаешься за чужой счет?

– Нет. Просто не могу объяснить, откуда что знаю. Если бы у меня были такие объяснения, я не сидел бы сейчас здесь.

– А где бы ты сидел?

– В дурдоме. Какие будут распоряжения, майор?

– Возьми грузовик, выбери по два человека из каждой пятерки, и отправляйтесь обратно к «Покровителю». Нужно успеть забрать оттуда все, пока кратер «горячий». Вперед!

– Слушаюсь.

ЗА КАДРОМ

Не было его в Екатеринбурге. Зверь возник как мираж и так же бесследно растаял. Сколько сил истрачено на бессмысленные поиски, и это при том, что разгадка лежала на поверхности. Злость брала. Раздражение пополам с искренним восхищением. Злился генерал Весин на себя самого, а восхищался скотиной Зверем.

Хотя, если бы не было необходимости скрывать сам факт существования экзекутора, его задумка с уральской столицей не прошла бы. Ну, или все вышло бы не так изящно. Ведь не будешь впрямую спрашивать у специалистов, что такое гипноз и как он работает, если хочешь разыскать незаурядного гипнотизера так, чтобы никто этого не понял.

Спросить, конечно, все равно пришлось. Но для этого необходимо было отыскать подходящего специалиста, так что сначала Весин пытался обойтись своими силами. Как выяснилось, генерал переоценил себя.

Знать бы раньше, что внушение может быть чем-то вроде компьютерного вируса, резидентной программы, призванной сработать в определенный срок! Зверю не нужно было находиться в городе для того, чтобы жители этого города умирали. Ему достаточно было пообщаться с жертвами. Минут по десять с каждой, а может, и меньше. Экзекутор мог запустить двухмесячную эпидемию самоубийств в течение каких-нибудь суток.

Бесценная способность!

Особенно если учесть, что вообще-то человека очень трудно заставить умереть. Внушением – очень трудно.

Удивительно, почему Смольников, в распоряжении которого было это существо, использовал его так нерационально? Или он не знал обо всех способностях своего выкормыша? Впрочем, магистр добился многого, может статься, он вовсе и не метил на самые вершины власти. Достаточно уже того, что глава департамента по работе с молодежью пережил шесть смен правительства, среди которых было два государственных переворота. Тихих. Незаметных почти. Тем не менее ничем, кроме как переворотами, эти перестановки наверху не назвать.

Что ж, магистр мертв, туда ему и дорога. Дело за Зверем. Он нужен живым.

Откровенно говоря, Николай Степанович уже сомневался в этом. Чем дальше… или, чем дольше? Да, чем дольше продолжались поиски экзекутора, тем сильнее становились сомнения.

Живым? А не слишком ли Зверь опасен? Как его контролировать? Возможно ли вообще контролировать это создание? Магистр работал со своим учеником, выстраивая отношения на доверии и эмоциональной зависимости. Он хорошо знал Зверя, видел его недостатки, умел ими пользоваться… Повышенная эмоциональная возбудимость, кстати говоря, была одним из главных рычагов давления. Или контроля? В общем, у магистра такой рычаг был, а вот у генерала Весина – нет. И вряд ли будет.

С другой стороны, Зверь должен понимать, и наверняка понимает, что вечно убегать у него не получится. А ведь он не только истерик, он еще и прагматик при этом. Жуткое сочетание, но, если магистр пользовался первым качеством своего подопечного, Весин обязан научиться взывать ко второму…

Мысли ходят кругами. В течение полутора месяцев ходят кругами. А Зверя нет.

Где он может прятаться? Если научиться рассуждать так же, как он, можно будет делать предположения. Вопрос в том, как именно мыслит Зверь. Ни психиатры, ни психологи ответа на этот вопрос дать не смогут. Первые потому, что экзекутор, при всех своих… странностях какое мягкое слово! – нормален. То есть он не сумасшедший. Вторые же просто не в состоянии представить себе подобных вывертов психики.

Зверь – талантливый художник. Вообще, складывается впечатление, что этому выродку удается все, за что он берется. Живопись – лишь одна из граней. На его рисунках почти нет людей. Зато в изобилии встречаются портреты машин, самолетов, болидов, самых разнообразных домашних роботов и, собственно, домов. Да-да, портреты. Теперь понятно, что имел в виду Смольников, когда говорил, что Зверь одушевляет неживое.