Дева и Змей - Игнатова Наталья Владимировна - Страница 76

Михаил беспокоился за отца, оставшегося в одиночестве под защитой одних лишь смертных, и приказал Калх – измене, обратить свое внимание на другие планеты, а для верности, лучше бы и на другие галактики. Калх попросила дозволения говорить и заметила, что, зная смертных, брэнин и сам наверняка понимает: ее роль в совершаемых людьми предательствах сводится к простому наблюдению. А посему, даже если она покинет Землю, люди немедля призовут ее обратно. Разве что брэнин отправит ее в царство Баэса. Но таким образом он добавит работы Брэйг, ее драгоценной подруге.

Михаил обещал подумать над этим. Калх попросила извинения за дерзость. Да, мало помалу слуги начинали бояться его так же, как боялись деда. Рано или поздно они станут трепетать перед Представляющим Силу, но в те времена Наэйру в голову не приходило, что такое возможно. А Калх, конечно, была права. Уж что-что, а предавать люди умеют. Даже среди апостолов нашелся предатель. Наэйр не видел Иуду в преисподней, и это наводило на размышления.

Однако приказа он не отменил.

За исключением же близкой смерти брата и беспокойства за судьбу отца, будущее казалось ясным. Не сказать, чтобы благополучное, оно, во всяком случае, не таило неожиданностей. Наэйра не тревожили предчувствия, не смущали сны в часы кэйд и динэйх, он настолько был уверен в себе и в грядущем, что даже не считал нужным смотреть, а что же ожидает его в действительности. Он любил, его любили – и ничего не было важнее. Только бы успеть спасти князя, но тот знал, кто предаст его и до рокового дня оставалось еще несколько месяцев.

– Ну, как же, – Курт был не в духе, – Марья Моревна, прекрасная королевна. Мата Хари из Тридевятого царства. Была замужем за Кощеем Бессмертным, выведывала его секреты и безвозмездно передавала наиболее вероятному противнику. Тоже, кстати, своему мужу. Вдвоем они бедолагу доконали.

– Которого? – уточнила Элис.

– Кощея, разумеется.

– М-да. Неприятная личность. Курт, он все знает.

– Это ужасно, – спокойно прокомментировал Курт, – что же теперь делать? Кто знает, Элис? Твой Кощей?

– Кто такой Кощей?

– Андэд, – с чудовищным акцентом ответил Курт, – ну или лич [60] высокого порядка. Обитает в Тридевятом царстве, считается бессмертным, ворует женщин и нарывается на неприятности. Он что, сравнил тебя с Марьей Моревной?

– Нет, он сказал, что я не Далила, и не Марья Моревна. Кто такая Далила я знаю, а славянской мифологией не интересуюсь. В общем, мне показалось, что Невилл не против. Тридевятое царство – это славянский аналог Волшебной страны?

– Не совсем. Я, кстати, тоже кое-что знаю. Змей не проходит по категории “плохих парней”, и меня это радует. Что ты скажешь, если я попрошу нас познакомить?

– Вы знакомы.

– Элис…

– Ох, Курт, честно скажу, я не представляю его реакцию. Ты не обижайся, но Невилл, он относится к смертным… к людям, ну, не совсем… Он может просто сказать: а зачем? Я не уверена, что ты ему интересен. Не обижайся…

– Что обижаться не надо я уже понял.

– Мы говорили о тебе, – неуверенно добавила Элис, – так, немножко. И Невилл сказал, что не ты первый, не ты последний.

– Из светлых рыцарей?

– Нет. Из тех, кто должен был его убить. А что ты узнал, если захотел с ним познакомиться?

Небо, еще ярко-синее, понемногу белело, и уже не видно было солнца из-за темного холма, скоро зазвонят колокола всех пяти церквей.

Интересно, где сейчас Бео?

На кухне у Элис пахло кофе. Ничего не изменилось, как будто всю жизнь они с Куртом сидели по вечерам здесь, за деревянным столом, и беседовали о волшебстве и загадках. Курт – человек, которого хорошо иметь в друзьях. Даже, когда он дуется. Но лето закончится, из Ауфбе нужно будет уезжать. Если пять дней в разлуке показались долгими, каково же будет ждать следующего лета? Да и встретятся ли они здесь через год? Говорят же, что нельзя возвращаться туда, где было хорошо.

Впрочем, Невилл обещал научить многому, в том числе, наверное, научит и “шагать”, как говорит он сам, в любое место на планете. Можно будет появляться в Москве, когда заблагорассудится. А Курт, конечно, даже не удивится.

– Познакомиться с ним я хочу, потому что он стал мне интересен, – ответил Курт после паузы. – А узнал я кое-что странное, если не сказать пугающее. В 1477 году некий бастард, сын одного из славянских государей, был предательски убит. Поскольку он был хоть и наследник, но незаконнорожденный, судьба его не слишком взволновала общественность, тем более что и престол-то давно был занят представителем совсем другой династии. Однако же то, что погиб княжич от рук людей, считавшихся его друзьями, и при содействии своей невесты, вызвало некое оживление. Даже в те суровые времена такие выверты шокировали публику. К тому же семейка изрядно разбогатела. Я не буду называть имен, сейчас они уже не имеют значения. Интересно другое: спустя семь лет, убийцы – вся семья, включая бывшую невесту, к тому времени, разумеется, уже замужнюю даму, а также ее мужа и троих детей – были уничтожены. Они жили в разных областях страны, но погибли почти одновременно, так что смерть их списали на дело рук нечистого. Точнее… не погибли. Их начали убивать примерно в одно и то же время, а обнаружили всех, кроме нашей дамы и детишек, еще живыми. Правда, с травмами, не совместимыми с жизнью. Кто-то посадил их на кол. По примеру другого славянского государя, о подвигах которого в те времена уже ходили легенды.

– Ты смеешься? – тихо спросила Элис. – На кол сажал граф Дракула. Его же не было на самом деле. Он вампир.

– А вампиров не бывает?

– Не бывает. Что случилось с невестой?

– Внешне – ничего. Но весь ее, прости за натурализм, ливер стал золотым. А самое неприятное то, что люди ее не похоронили, ее растащили по частям, переплавили и, видимо, распродали.

– Господи Иисусе… – пробормотала Элис. – Это, по-моему, чересчур даже с учетом обстоятельств. Подожди, а детей что, тоже – на кол?! Они же маленькие…

– Я так понимаю, ты имеешь в виду не техническую, а моральную сторону проблемы?

– Курт, как ты можешь смеяться?

– Детей он сначала убил, а уж потом… н-да. Ты не приняла так близко к сердцу его признание в том, что детей убивают и сейчас. Он же рассказывал тебе об этом, мол, мы убиваем тела, но не души. Души бессмертны. Элис, Драхен мстил за предательство, и мстил в духе своего времени, а время было жестокое – уж об этом-то ты должна знать. Я полностью понимаю его и оправдываю, надеюсь, ты – тоже. Какие-нибудь твои поступки могут показаться нашим потомкам через пять столетий не менее чудовищными. Речь не об этом, а о том, что он с тех пор не изменился. Что бы там между вами не происходило, будь осторожнее. Средневековая мораль, простая с виду, на деле очень сложна, и не дай бог нарушить какое-нибудь правило. Ты, я надеюсь, еще ничего ему не обещала?

– Н-нет…

– Ни в коем случае не клянись ему ни в чем, и ничего не обещай.

– Подожди, Невилл что – мертвый?!

– Живее, чем ты или я. Он стал бессмертным.

– Не-мертвым?

– Элис! – рявкнул Курт. – Ты можешь думать о чем-нибудь, кроме фильмов с Лугоши? Я тебе еще раз повторяю: Драхен – личность во многих отношениях положительная, но со странностями.

– Ты думаешь, я в этом сомневаюсь? – Элис аккуратно поставила чашку на блюдце. – Он лучше всех, кого я знаю.

Она могла бы добавить еще, что верит Невиллу, как верят в Бога, могла бы рассказать о пяти прошедших днях, о могуществе и человечности, о бесконечной доброте и понимании, о любви… но побоялась не найти правильных слов. А Курт – не Невилл, он не умеет видеть душу.

О чем тут говорить? Слова все только испортят. Ее принца предали и убили, а он отомстил за себя – это же так понятно! Крылатый способен на чудовищную жестокость, – так сказало Солнце…

Неужели – то самое солнце, что скоро уйдет за невидимый горизонт?