Из тупика - Пикуль Валентин Саввич - Страница 119

Небольсин был невольно подкуплен распорядком и деловитым темпом жизни на Островах: люди здесь говорили спокойно (и только о главном); каждый англичанин твердо знал свои обязанности; веря в победу Англии, британец был уверен и в том, что его жизнь нужна для этой победы...

Чудеса начались сразу, как только Небольсин сошел с военного парома. Без мотания по кассам, без поисков начальства его быстро провели в нужный вагон, и поезд сразу тронулся. Быстро и бесшумно - без гудков. И никто не бежал за поездом вслед, тряся чемоданами: здесь люди не умели опаздывать.

- Кембридж, Ньюмаркет, - объявила проводница, оторвавшись от чтения газеты, и прямо направилась к Небольсину:

- Вам следует сойти именно здесь. Прошу вас, сэр!

Он был еще страшен и оборван. Но сон продолжался...

Длинный коридор склада уходил вдаль, словно кавалерийская конюшня. И вдоль всего цейхгауза тянулся гладкий прилавок. Виктор Константинович шагнул в прохладу помещения, и сразу женщина сняла с него мерку по талии. Другая вежливо обмерила ему череп. Третья спросила о размере обуви. Тут же ему подогнали по фигуре новую форму, и Небольсин сразу помолодел, подтянулся.

Снова почувствовал себя воином - бойцом великой России. И пусть мундир не русский, а британский френч: не в этом дело, казалось Небольсину, и он с радостью продолжал досматривать этот чудесный английский сон...

Цейхгауз протянулся на полверсты, и казалось, ему не будет конца. Небольсина последовательно снаряжали: наручный компас, пистолет в элегантной плоской кобуре, полевая сумка, офицерский несессер, в котором было все - от куска туалетного мыла до пилки для подравнивания ногтей.

Вот уже и конец длинного сновидения.

- У русского офицера есть часы? - спросили его в самом конце длинного прилавка.

- Нет, потерял, - сказал Небольсин.

На самом же деле он их проел. И ему дали часы, затянутые сеткой от ударов в бою. На выходе встретил офицера любезный парикмахер, и Небольсин расстался со своей бородкой "буланже".

- Как зачесать вам волосы?

- Пробор...

Ему сделали точный пробор английского джентльмена, указали номер казармы, дружески хлопнули по плечу.

- Теперь русский офицер готов хоть сейчас на Москву.

- Готов, - ответил Небольсин и с забытым удовольствием вскинул руку к козырьку.

- Я буду в Москве... непременно!

Волоча тяжелый парусиновый чемодан, набитый новенькими вещами, Небольсин даже не верил, что это он... Опять он!

В прохладном коттедже казармы высились в три этажа кровати, уже застланные свежим бельем, повсюду царил порядок, гуляли приятные сквозняки, и одинокий хорунжий с босыми пятками играл на гитаре.

Вянет лист, проходит лето,

Иней серебрится.

Юнкер Шмидт из пистолета

Хочет застрелиться:

Пиф-паф!

В паузе между куплетами Небольсин спросил:

- Где будет моя койка?

- Не мешай! - И, шевеля пальцами ног, словно ему сладостно чесали пятки, хорунжий брызнул по струнам. - Слушай, Кембридж, слушай:

Погоди, безумный, снова

Зелень оживится,

Юнкер Шмидт, честное слово,

Лето возвратится.

Чик-чирик!

- Тебе чего? - спросил хорунжий, оставив гитару.

- Где мне придется спать?

- А вон... кидай чемодан на эту. Как раз вчера юноша Чеботарев благородным выстрелом в висок покончил счеты с земной юдолью, и я так думаю, что сегодня он уже не придет ночевать.

Небольсин закинул чемодан на койку самоубийцы.

- Много здесь наших?

- С тысячу будет. Даже бабы есть. Первый сорт бабы, и что мне в них нравится, так это то, что они с нас за удовольствие деньгами пока не берут... А ты откуда?

- Из-под Салоник? А - вы?

- Я подальше, - ответил хорунжий. - Прямо из Багдада!

- Тоже неплохо, - хмыкнул Небольсин. - А что у вас там было, в Месопотамии?

- Было дело. Как под Полтавой. Мы попробовали соблюдать там единство действий, согласно формуле мсье Бриана.

- И чем закончилось?

- Закончилось тем, что все разбежались. Англичане, конечно, остались. Но мы, гордые сыны великой России, растеклись по миру в изыскании праведных путей в неправедное отечество.

Небольсин присел рядом, тронул тихие струны гитары.

- Да, - призадумался, - проклятые большевики испортили русский дух. Им это еще зачтется... А где же все господа офицеры?

- Где же им быть, как не в баре?

- Оно верно. Я бы тоже выпил... Только - с чего?

Хорунжий подскочил:

- Судя по всему, ты еще фунты от англичан не получал? - Нет.

- Так чего же ты сидишь здесь?

- А чего ты сидишь?

- Я уже свои пропил. Пойдем и пропьем теперь твои...

Нечитайло (так звали хорунжего) потащил Небольсина в канцелярию, где тот незамедлительно обзавелся двумя фунтами, - немалые деньги для начала. Но сон, видимо, еще продолжался: хорунжий подсказал, что два фунта - это только за одну неделю.

- Так что, - сделал он вывод, нежно обнимая Небольсина, - ты не копи денег. Слава богу, дорвемся до матушки-России, там-то уж все будет бесплатно!

В баре пол усыпан чистыми опилками. Вкусно пахнет вином и пивом. Орава пьяных офицеров всех мастей и возрастов встретила Небольсина, как новенького, диким ревом:

- Господа, господа! Штрафную ему... пусть догоняет!

Сильные руки подхватили Небольсина и воздели над головами. Ему всучили большой бокал и стали плясать, опрокидывая стулья и посуду:

- Пейдодна, пейдодна, пейдодна..

Последние капли из бокала Небольсин стряхнул на лысину генерала Скобельцына, и его снова поставили на ноги.

- Рассказывай! Откуда?

- Был в Особой... из Салоник - пешком!

Флотский офицер поцеловал его взасос - пьяным поцелуем.

- Черт! Но откуда я вас знаю?

- Наверное, - ответил Небольсин, - если вы были театралом, то я вам запомнился по сцене. Когда-то я играл.

- Нет. А в Тулоне вы не бывали?

- Бывал. На крейсере "Аскольд".

- Верно, - сказал моряк. - Честь имею: старший офицер крейсера "Аскольд". Мне удалось спастись, и теперь я стал умнее. Теперь, только бы добраться до Сибири, я буду с матросами поступать так: завернул в мешок, запечатал, "Господи, благослови!" сказал и - бух в воду!{21}

Небольсин поднял бокал с вином.

- Сибирь... - И задумался. - Господа, но при чем здесь Сибирь? Нам сначала нужны Петербург, Москва, Киев...

Стаканы звонко брякались о его бокал.

- Нет! Англичане готовят нас для Сибири. Надо слушаться: они лучше нас знают все, что творится в мире. И на Москву мы придем через Урал... Виват! Салют! Урра-а!

Какой-то полковник жарко дышал в ухо Небольсину перегаром:

- Даю вам слово... Точные сведения, я ими обладаю. Скоро адмирал Колчак станет императором - Александром Четвертым, и нам необходимо признать... признать... признать...

- Бредите, полковник?

- Не верите? Так будет... Самые точные сведения!

Из этого пьяного хаоса и сумбура мнений Небольсин (пока он был еще трезвым) уяснил одно: вся эта орава, сбежавшаяся в Ньюмаркет, еще не имеет определенной, четко выраженной идеи. Но зато она имеет цель - борьбу против большевизма, и это Небольсина вполне устраивало сейчас. А потом он напился как свинья и больше ничего не помнил...

Проснулся. Было рано. По белому потолку скользили солнечные блики. Проехал где-то автомобиль. Ветер раздувал кисею занавесок на окнах, и пахло гвоздикой.

- Хорунжий! - хрипло позвал Небольсин дремавшего рядом с ним Нечитайло. - Что вчера было, хорунжий?

- Вчера? - очухался тот. - Вчера ты читал монолог Чацкого, и никто тебя не понял, кроме моей возвышенной души.

- А как я дошел?

- Мы здесь сами не ходим. Нас водят сержанты полевой полиции.

- Черт! Но я помню, - сказал Небольсин, - что была еще какая-то женщина... рядом!

- Вот видишь, - заметил Нечитайло, - ты крепче меня на выпивку. Ты даже женщин помнишь... А я как дорежусь до полиции, и больше... никогда и ничего!