Репортаж без места событий - Алешина Светлана - Страница 32

— Чего вы хотите? — спросила она, собравшись наконец с силами. — Что вам нужно? Кто вас прислал?

— Я сама пришла, никто меня не присылал, — ответила я.

— Откуда у вас эти фотографии? — спросила Лена, опять усаживаясь на диван.

— А я хотела бы узнать, где сейчас находятся эти вещицы? — я намеренно не ответила на вопрос девушки, так как не хотела выдавать ей своих секретов. Мне, так же, впрочем, как и ей, было что скрывать.

— А вы этого не знаете? — удивилась девушка и явно обрадовалась, получив отрицательный ответ. — Тогда я вам не скажу.

— Скажешь! — уверенно заявила я и достала еще одну пачку фотографий, тех, которые сделал Виктор, когда мы следили за этой парочкой, начиная с выставки у Владимира Вениаминовича. Я прихватила даже фотографии выставочного зала, которые снимала сама.

По мере того как девушка смотрела снимок за снимком, глаза ее становились все шире и шире. Она была не просто поражена, но убита. Сражена наповал. Этого она никак не ожидала.

— Вы из милиции? — просипела она, не в силах оторвать взгляд от фотографий.

— Нет. Но если вы откажетесь общаться со мной, отвечать на вопросы, то я гарантирую вам, что вслед за мной придет сотрудник правоохранительных органов, и тогда вам наказания не избежать.

— Какого наказания? — испуганно спросила девушка.

— В общей сложности, по моим подсчетам, два ограбления и одно убийство плюс попытка кражи тянут лет на двадцать, это точно. Строгого режима, — добавила я, чтобы испугать ее окончательно.

Девушка молчала, не находя слов для оправдания. Взгляд ее затуманился, и я заметила слезинки в уголках ее глаз. Лена даже не старалась скрыть своего потрясения. На фотографии, небольшой стопкой лежавшие на краю дивана, она не могла даже взглянуть. Мне было ее немного жаль, ведь я поступала с ней нечестно. Даже если к ней в дом и нагрянут сотрудники правоохранительных органов, а она не признает свою вину, то доказать ее причастность к ограблениям будет сложно. Сделанные Виктором фотографии не являются в полном смысле уликой. Ничего противозаконного нет в том, что молодые люди посещают выставки, заходят в номера гостиницы. А вот если бы я сейчас разложила перед ней все сворованные экспонаты или же помахала ключиком от ячейки, записанной на Лешкино имя, вот это было бы совсем другое дело. Но ничем подобным я, увы, не располагала.

Улик у меня нет никаких, и я это прекрасно понимала. Девушка же, не так хорошо подкованная в юридических вопросах, восприняла мои снимки как доказательство того, что принимала участие в ограблениях. Будь она понаглее, запросто выгнала бы меня из своей квартиры, порвав при этом фотографии. Но Лена не знала этих тонкостей. Она до сих пор считала, что все их дела с Лешкой никем не замечены. О слежке не подозревала и поэтому очень сильно испугалась. И готова была сдаться.

— Поверьте, доказательств вашей вины хватит… — сказала я, наблюдая за ее реакцией.

— И вы что же, собираетесь отнести эти фотографии в милицию? — спросила девушка, чуть ли не с мольбой заглядывая мне в глаза.

— А почему бы и нет, — спокойно ответила я.

— А зачем вам это нужно? Вы что, родственница Якушева или Куницина? — удивленно спросила девушка.

— Нет, — честно призналась я. — Но в наше нелегкое время каждый честный гражданин должен помогать милиции в раскрытии злостных преступлений.

Я даже не ожидала сама от себя, что мне удастся так нагло лгать девушке, даже издеваться над ней. Если бы я была садисткой, то, несомненно, получила бы сейчас удовольствие от терзаний Лены. Увы, я жалела ее все больше, но выдать себя не могла, боясь провалить все дело. Но тем не менее хоть чем-то обнадежить девушку надо было, слезы уже градом лились из ее глаз, она громко шмыгала носом.

— Как вы, Леночка, знаете, — добавила я, — срок вашего тюремного заключения может уменьшиться в том случае, если вы окажете помощь в расследовании дела.

— Какую? — с надеждой спросила девушка.

— Ну, хотя бы чистосердечное признание, — бросила я ей спасительную соломинку. — Тогда я обещаю вам, что не пойду в милицию с этими фотографиями и не стану выдавать вас.

Лена насторожилась. Она, похоже, не верила тому, что слышала. Слишком быстро я перечеркнула всю ее жизнь, все планы и надежды. Способность думать она, похоже, потеряла напрочь и только сидела, опустив глаза в пол и теребя подол своей юбки.

— Вы это серьезно говорите? — недоверчиво спросила девушка.

— Честное слово, — заверила я ее. — Я, как вы понимаете, лицо не заинтересованное. Я отдаю вам все фотографии, и больше вы меня никогда не увидите.

— Сколько? — скромно спросила девушка.

— Что «сколько»? — удивилась я, не понимая, о чем она меня спрашивает.

— Ну, сколько денег вам нужно за эти фотографии? — уточнила девушка.

— Я же не шантажировать вас пришла, — напомнила я. — Вы мне рассказываете все, что знаете, а я безвозмездно отдаю вам улики.

Девушка поразилась, услышав мой ответ. Может быть, я и сделала глупость, не упомянув даже о минимальной сумме денег, чтобы Лена поняла меня: я пришла, чтобы шантажировать ее. Но я не была уверена, что у нее найдется приличная сумма денег, и тогда она вообще откажется связываться со мной. Тем более что Лена с испугу уже была готова и так выложить мне все. Она задумалась и вновь потупила взгляд.

— Что вас интересует? — спросила наконец она, кое-как собравшись с мыслями.

— Все, — сказала я. — От начала и до конца. Все, что вам известно.

Лена встала с дивана и подошла к окну. Она растерянно смотрела на улицу, не зная даже, с чего начать. Я дожидалась того момента, когда она созреет для разговора. Вдруг девушка развернулась ко мне лицом и сказала:

— Я согласна!

Она опять села на диван, закурила, взяла в руки пепельницу. Я спросила у нее разрешения тоже закурить, Лена предложила мне свои сигареты, но я отказалась и покопалась в сумочке, отыскивая пачку, при этом незаметно включив диктофон.

— Мы с Лешкой встречаемся недавно, — начала девушка. — Мы гуляли в одной компании в деревне, но до недавнего времени не обращали друг на друга никакого внимания. У него была девушка, да и у меня был парень, с которым я постоянно встречалась. Постепенно и я, и Лешка оказались в одиночестве. В деревне очень мало молодежи, поэтому там все друг друга знают в лицо. Так вот, мой парень стал встречаться с девушкой Лешки. Для нас это был шок, и я даже некоторое время стала невменяемой.

Я слушала Лену внимательно, не перебивая, хотя понимала, что история ее знакомства с Лешкой не имеет совершенно никакого отношения к делу. Но Лене надо было с чего-то начать, выговориться, так почему же не дать ей такую возможность.

— Я перестала общаться с друзьями, — продолжала Лена. — Мы с Лешкой жили по соседству. Мать у него умерла, он остался один. Я виделась только с ним, так как почти не выходила из дома. Постепенно мы с ним очень сдружились. Он часто приходил к нам в гости, и я у него бывала. Так мы и начали встречаться. Это было около года назад. Я в то время уже окончила школу и работала в местном магазине продавцом, Лешка же всеми силами старался найти приличную работу, но что можно отыскать в деревне, где, кроме нашего магазина, вообще ничего нет? Он работал и грузчиком, и строителем, и слесарем, крутился как мог. Руки у него золотые, но это никто не оценил. Со временем мы пришли к решению перебраться в Тарасов. Лешка сказал, что у него в городе живет отец, который может помочь с квартирой. Я хотела поступить в институт, а он искал работу.

— Но в институт вы не поступили, — напомнила я, что уже слышала об этом.

— Да, — тихо сказала Лена. — Так же, как и Лешка не смог найти работу. Город — это, оказывается, большая деревня, и здесь не ждут тебя с распростертыми объятиями. Надо иметь образование, желательно высшее, стаж работы, а у него нет ни того, ни другого. В деревне он не заводил даже трудовую книжку. Мы живем в Тарасове уже почти три месяца, и Лешка только иногда уходил, чтобы помочь кому-то за минимальную сумму перенести мебель, отремонтировать замок, в общем, не отказывался ни от чего. Но этих денег было мало.