Мисс Ведьма - Ибботсон Ева - Страница 13

– Что же мне потребуется? Для некромантии нужны ужасные вещи. Кажется, теплая овечья кровь… зияющая пропасть до самой преисподней… что-то еще…

Теренс призадумался.

– Нам все это не понадобится, – решил он. – Эти глупости для тех, у кого нет Ровера. Я считаю, тебе просто нужно будет настроиться на черный лад.

И Белладонна, вырвав листок из гостиничного блокнота, написала: «Ведьма № 7 – ничего». И отнесла записку секретарю с людоедом.

Прочитав полученные списки, мистер Лидбеттер так и сел. Сел, несмотря на ужасную боль в хвостике от долгого сидения на жестком стуле. Он, конечно, ожидал, что ведьмы потребуют всякие там тигли и кадила (интересно, кстати, что это за штуки?), может быть, немного воска для фигурок Вуду, каплю белены или ртути и тому подобное. Но такого секретарю и в кошмарном сне не могло присниться!

– Откуда я ей возьму семь принцесс? – кричал мистер Лидбеттер, потрясая списком, составленным горничной со слов ведьмы № 5. – За кого она меня принимает?

Лестер ухватился на рукоятку сабли, торчавшую у него изо рта, и ловко вытащил ее из желудка.

– Отошли это в замок, – посоветовал он, вставая у секретаря за спиной. – Мы добудем всякую мелочь, а сложным пускай Арриман занимается. Не можем же мы пойти в магазин и потребовать семь девиц королевской крови!

Мистер Лидбеттер кивнул. Ему очень не хотелось подводить Арримана, но Лестер был совершенно прав.

В эту минуту Белладонна тихонько постучалась в дверь и подала свой листок.

– Вот милая девушка, – сказал мистер Лидбеттер, прочитав записку. – С ней никаких хлопот.

Однако на душе у людоеда и секретаря было неспокойно. Неужели Белладонна захотела остаться белой ведьмой? Неужели решила сдаться без боя? Ну что можно наколдовать без магических предметов, не используя «ничего»?

Тем временем в Даркингтон-холл прибыли судьи.

Когда речь в первый раз зашла о турнире, Арриман хотел созвать целую судейскую коллегию – как на конкурсе «Мисс Вселенная» или Олимпийских играх. Но в наше время не так-то просто найти знатоков магических искусств, да и сами ведьмы произвели на Арримана столь удручающее впечатление, что он хотел уже только одного: поскорее с этим покончить. Он посылал приглашение даме по имени Карга из Дриблса, но та не ответила – возможно, в ее краю не нашлось клочка бумаги. Оставались только очень старый и худой упырь Генри Снивеллер и джинн мистер Чаттерджи.

Подобно большинству джиннов, мистер Чаттерджи жил в бутылке. Стоило произнести нужные слова, не забыв при этом снять крышку, – и мистер Чаттерджи выплывал из бутылки в облаке дыма. Однако, будучи родом из Индии, он постоянно мерз, а потому предпочитал разговаривать через стекло. Вдобавок джинн обладал ужасным индийским акцентом, и его было довольно трудно понять. Зато на роль судьи колдовского турнира мистер Чаттерджи подходил превосходно: долгие годы он провел на Востоке, где людей ради забавы поднимают в воздух на коврах-самолетах, а потом стряхивают вниз на острые копья.

Мистер Снивеллер был совсем другого сорта. Этот темнолицый неразговорчивый упырь жил на задворках бойни в одном северном городе, где поклонялись Сатане, и по ночам рылся в мусорных баках в поисках кроваво-красных отходов, часть из которых шла на ужин, а прочие пополняли его коллекцию. Упыри не наделены колдовскими способностями, но зато что может быть ужаснее, мрачнее и опаснее хорошего вурдалака! И Арриман считал, что заполучить такого судью – большое везение.

Хозяин и двое судей ужинали за дубовым столом в главном холле. Потрескивал камин, на стропилах каркали вороны, а на коврике примостился Колдовской Дозорный, решив дать отдых измученным головам. Арриман пребывал в мрачном расположении духа – до приезда ведьм оставались считанные дни, – и добрый мистер Чаттерджи, из-за боязни сквозняков ужинавший прямо в бутылке, изо всех сил старался подбодрить его.

– Боже мой, не так уж плохо иметь жену, – говорил он мягким, напевным голоском, одновременно втягивая в себя длинную макаронину, заботливо опущенную в бутылку Арриманом. Его маленькая фигурка была облачена в великолепную пурпурную тунику, подпоясанную золотой тесьмой, а на голове красовался белый тюрбан.

Упырь видел все в несколько ином свете.

– Уф! – выдохнул он. И, проглотив рыбную палочку, добавил: – Эх и ух.

Едва Арриман приступил к объяснению правил судейства, как раздались стоны и шлепки, и сквозь гобелен проплыл сэр Саймон, как всегда обернув к Арриману свое страшное бледное лицо.

– Видите ли, – мрачно заметил колдун, – призрак пытается меня отговорить. Он семь раз женился, и семь раз жены толкали его на убийство. Прямо-таки вынуждали убить их.

– Боже правый! – печально воскликнул мистер Чаттерджи. – Позвольте, но каким образом он убил своих жен?

– Одну утопил, вторую заколол, третью задушил – и все в таком духе.

– Хорошо, что он всего лишь призрак, – вздохнул джинн. – А то, не ровен час, ваша новобрачная окажется восьмой.

Арриман метнул в него пронзительный взгляд из-под дьявольски изогнувшихся бровей.

– Сэр Саймон убивает только собственных жен, – пояснил колдун.

Несколько минут он, не отрываясь, смотрел на огонь, как будто в его голове рождалась какая-то новая и очень важная мысль.

– Однако, джентльмены, – прервал молчание Арриман, – вернемся к делу. Я считаю, каждая ведьма может заработать максимум десять баллов. Два за оригинальность, два за силу колдовства, два за красоту исполнения…

Мистер Чаттерджи со свистом вылетел из бутылки и увеличился почти до размера обычного человека. Подобно большинству джиннов, он очень серьезно подходил к своим обязанностям.

Шло время. Удлинялись тени. Колдовской Дозорный мирно посапывал на коврике у камина. А судьи турнира «Мисс Ведьма Тодкастера» все никак не могли закончить обсуждение.

Глава восьмая

Все оказалось не просто плохо, как предсказывал мистер Лидбеттер. Дело приняло ужасный оборот.

Нет, что касается лагеря, то он удался на славу. Для матушки Бладворт, которая была чересчур стара, чтобы жить в палатке, мистер Лидбеттер заказал трейлер. Для остальных он расставил красивые шатры и установил самые лучшие туалетные и душевые кабинки. Но не прошло и суток с появления ведьм на Западной поляне, как началась полнейшая неразбериха.

Матушке Бладворт так и не удалось поселиться в трейлере – там уже каким-то образом обосновалась мадам Олимпия со своим муравьедом. Она презрительно посматривала на остальных ведьм и наотрез отказывалась выполнять свою часть работы. Нэнси и Нора Шаутер в первую же ночь принялись выяснять, чья постель удобнее, и в результате проткнули друг другу надувные матрацы перочинными ножами. Свинья Этель Фидбэг сбежала из загона и, ворвавшись в палатку матушки Бладворт, опрокинула старую ведьму, которая только переоделась в ночную рубашку и ставила себе припарки из мышиной крови. Ну, а Мейбл Рэк все-таки добилась своего – искупала Дорис в походном котле, отчего каша приобрела весьма пикантный привкус.

Во всей этой суматохе Белладонне одной пришлось таскать воду, готовить еду и мыть посуду. Но как она ни старалась (Мейбл Рэк потребовала тушеных рыбьих глаз, а Этель Фидбэг захотелось ежей, жаренных на раскаленных кирпичах), вместо благодарности слышала от ведьм лишь ворчанье да фырканье.

А у Белладонны и без того было тревожно на душе. Мистер Лидбеттер с Лестером вернулись в замок, и Теренсу, как племяннику секретаря, отвели маленькую комнатку в крыле для прислуги. А значит, и Ровер теперь был далеко, в деревянной шкатулке на подоконнике в комнате Теренса. И без компаньона к Белладонне возвращались старые напасти. В первое же утро она обнаружила, что за ночь на ее спальном мешке расцвел страстоцвет, его пышные головки набухли от пыльцы и щекотали губы и нос. А снаружи, встав на задние лапки, ее дожидались шестеро остроухих глазастых крольчат.

– Я больше не белая колдунья, – сказала Белладонна, постаравшись придать голосу строгость. Однако впустила их в палатку и прямо на брезентовом дне вырастила грядку салата. И было ясно, что крольчата останутся с ней надолго.