Преступление без наказания - Алешина Светлана - Страница 18

— Я не пытаюсь этого делать, — возразил капитан, с опаской поглядывая на Фиму. Адвокат заметил это и, выпятив грудь, сидел на стуле ровно, подняв подбородок и не сдержавшись растянул лицо в довольной улыбке, но очень быстро постарался согнать ее. Ситуация требовала серьезности и даже некоторой суровости.

— А как же иначе понимать ваши слова? — преувеличенно удивился Фима. — Вы же сами только что сказали, что моя подзащитная ищет сенсацию на пустом месте. Так я вам напоминаю, что вам было только что заявлено: место было не пустым, там лежал труп!

— И куда же он подевался? — с откровенной издевкой спросил капитан. — Встал и ушел? Надоело ему лежать, и он пошел в другое место?

— А вот это уже ваша работа, определить, куда он пошел или его пошли! — сказал Фима. — Ваша и ваших коллег! То вы жалуетесь, что вам не помогают, а стоит вам помочь, просигнализировать, так сказать, как вы тут же начинаете откровенно издеваться! Работайте, господин капитан, работайте старательно и профессионально, выполняя свой служебный долг, и потом ответьте всем нам и своему начальству в том числе: куда девался труп, который видели три человека!

Наши прения продолжались достаточно долго, и расстались мы все, очень недовольные друг другом. По лицу капитана я видела, что если раньше он, возможно, что-то и слышал про газету «Свидетель», то теперь у него выработалась личная неприязнь к этому шедевру печатного слова и ко всему его журналистскому корпусу тоже.

Глава 7

Когда мы всей дружной компанией вернулись в редакцию, то первое, что я посоветовала сделать Ромке, так это начать варить кофе. Первый раз пожалела я об отсутствии моей Маринки!

Как великолепно она, разразившись громогласными возмущениями, промыла бы косточки и капитану Зеленцову, и удравшему трупу, и всем подряд! Слушая ее негодующие вопли, я всегда хоть немного, да успокаивалась. А так без нее возмущаться мне пришлось одной и практически с собою наедине. Мужики, которых в редакции без Маринки оказался явный перебор, компанию мне не составили.

Фима, убедившись, что я села в свое кресло, торопливым шепотом спросил, чем я занимаюсь сегодня вечером, и, услышав стандартное «не знаю», посмотрел на часы и сказал, что уже везде и навсегда опоздал, но кое-куда ему еще нужно съездить.

— Я тебе позвоню, а ты постарайся не шляться по подозрительным местам в одиночку. Ладушки? — спросил он, стоя уже в дверях кабинета.

Я пожала плечами.

— Понял, не дурак, — сказал Фима, — но я попрошу Виктора на всякий случай не отходить от тебя ни на шаг.

— Он и без напоминаний так будет делать. Не волнуйся, — буркнула я.

— За Виктора я не волнуюсь, представь себе. — Фима вышел и снова заглянул в кабинет. — Я волнуюсь за тебя, Ольга Юрьевна. До вечера Я позвоню!

Он исчез и почти сразу же в кабинете появился Ромка с подносом. Его сопровождал Сергей Иванович.

— О разговоре в РОВД будем давать статью? — спросил он.

— Наверное, — я еще и не думала об этом, — сейчас соберемся на совещание и все обсудим. Хорошо?

— Как я понял, срочных изменений в номер давать не будем, — удовлетворенно кивнул Сергей Иванович и вернулся к своему компьютеру — А знаете, Ольга Юрьевна, что я однажды читал, — задумчиво проговорил Ромка, ставя поднос на кофейный столик в углу кабинета.

— Поваренную книгу? — попыталась угадать я.

— Не-ет, — Ромка удивленно посмотрел на меня. — Я такие не читаю, на фиг они нужны?

Я пожала плечами.

— Читал про смерть Распутина, — продолжал Ромка свое сообщение.

Включив компьютер, я засмотрелась на монитор, выискивая нужные мне файлы, и вспомнила, что у меня где-то лежали две заготовки к новым статьям. — Надо их просмотреть.

— Вы слушаете меня, Ольга Юрьевна? — спросил Ромка.

— Что? — я взглянула на него и вспомнила. — Ах, да! Распутина, говоришь? Застрелили, отравили, а дышать он перестал только под водой. Потому что под водой дышать нельзя.

— Я не про то! — Ромка подошел ко мне ближе и робко встал слева от монитора.

— Да что же еще? Ты к экзамену готовишься? — я нашла файлы и теперь просматривала их. — Спроси лучше у Сергея Ивановича про Распутина, он наверняка тебе лучше меня расскажет.

В кабинет зашли Кряжимский с Виктором и направились к кофейному столику.

— Интересуешься Распутиным, Рома? — спросил Кряжимский, усаживаясь на свое привычное место около окна. — Любопытный был дядя! Ты что хочешь узнать про него? Он, между прочим, сделал несколько предсказаний…

Воспользовавшись тем, что Сергей Иванович отхлебнул кофе и замолчал, Ромка почти в отчаянии вскрикнул:

— Да я вам всем хочу рассказать, а вы мне не даете!

Я встала из-за стола и, положив руку Ромке на плечо, пошла с ним к кофейному столику.

— Не волнуйся. О чем ты хочешь сказать? Распутин любил кофе?

Ромка обиженно засопел, сел за столик слева от меня и выпалил:

— Его не похоронили, потому что не успели, и его труп лежал в часовне! А когда началась революция, какая-то там, когда снег был на улице…

— Февральская революция началась, — сказал Кряжимский, — дело не в снеге, а в том, что была зима. Я знаю эту историю…

— Да, февральская, — подхватил Ромка, — его труп нашли и сунули в костер, а он сел в этом костре и глаза открыл, вот!

— Ужастик какой-то пересказываешь под кофеек? — поморщилась я. — Что все это значит? Бред какой-то: сел, глаза открыл… Ничего не сказав при этом? Пальцем не погрозив? Нет?

— В том-то и дело! — торжествующе завопил Ромка, и мне даже пришлось немного прикрыть уши пальцами от производимого им шума. — Он был мертвый, но огонь так сработал, понимаете? Огонь заставил мышцы, кости, короче, весь ливер скукожиться, и получилось, будто он сел!

— И что?! — я начала раздражаться. Действительно: что происходит на свете? В кои-то веки выдалась возможность спокойно посидеть и попить кофе, и тут сразу же какой-то бойскаут начинает донимать неаппетитными историями про исторических покойников. — К чему ты нам читаешь эту лекцию? Это имеет отношение к кофе?

— Это имеет отношение к нашему исчезнувшему трупу! — обиженно сказал Ромка. — Пожар был?

Был!

Мы с Сергеем Ивановичем переглянулись и одновременно пожали плечами.

— Вы понимаете хоть что-нибудь? — спросила я.

Кряжимский неожиданно улыбнулся и отвернулся. Я заподозрила заговор и решила разобраться с ним одним мановением руки. Повернувшись к Ромке, потребовала:

— Объясняй немедленно, в чем дело!

— Ну как вы не понимаете?! — Ромка чуть не плакал. — Пожар! Пожар в каптерке у сторожей заставил наш труп скукожиться и…

— И он выпрыгнул в окно! — с неожиданным хохотом закончил за Ромку Сергей Иванович, и я, с изумлением посмотрев на него, тоже стала смеяться.

Такой версии даже моя Маринка не выдумала бы.

Ромка покраснел, потом побагровел и, низко склонившись над своей чашкой, что-то обиженно забубнил. А я все смеялась и никак не могла успокоиться.

Ромка с красным лицом пытался что-то говорить про окно, под которым еще надо посмотреть, что лежит, но его уже никто не слушал. Даже наш Виктор, обычно невозмутимый, как индеец Джо, и тот улыбнулся.

Наконец Ромка сдался, замолчал, тяжело переживая обиду и всеобщее осмеяние, и что-то ворчал над своей чашкой кофе.

— Роману нужно писать роман, — сказала я, закуривая, — о весеннем бегстве трупов из города.

— Но ведь убежал же! — сказал Ромка. — Вот вы мне ответьте, куда он убежал? Ну, я имею в виду, куда он делся?

— А вот это вопрос, — посерьезнев, сказал Сергей Иванович. — Вы, Оленька, абсолютно уверены, что он там был? Что до меня, то я только уверен, что меня там не было.

— Да я его видела как вас, извините, Сергей Иванович, — ляпнула я, — мы все видели, в том-то и фокус!

— Был и сплыл, — заметил Ромка. — Если не упал в окно, значит, его унес тот, кто устроил поджог, воспользовавшись пожаром и заметая следы.

— Это единственная возможная версия, — заметил Сергей Иванович. — Пожар, стало быть, был отвлекающим маневром. Тактической уловкой, так сказать. Пока все смотрели на него, труп был вынесен и вывезен. Обнаружить его теперь можно будет только случайно. Мы склонны охотиться за случайностями, Ольга Юрьевна?