Расколотое 'Я' - Лэнг Р Д - Страница 60

Группа становится машиной - и забывается, что она - сделанная людьми машина, в которой машиной являются те самые люди, которые ее создают. Она совершенно не похожа на машину, сделанную людьми, которая может обладать своим собственным существованием. Группа - это сами люди, организующие себя в модели, страты, предполагающие и предписывающие различную власть, функции, роли, права, обязанности и т. п.

Группа не может стать сущностью, отделенной от людей, но люди могут образовывать круги, чтобы окружить других людей. Модели во времени и пространстве, их относительное постоянство и жесткость не превращаются когда угодно в природную систему или гиперорганизм, хотя фантазия может развиваться, и люди могут начать жить фантазией о том, что относительное постоянство в пространстве-времени моделей и моделей моделей и есть то, ради чего они должны жить и умирать.

Происходит так, словно все мы предпочитаем умереть ради сохранения своих теней.

Ибо группа не может быть не чем иным, кроме как разнообразием точек зрения и действий ее членов, и это остается верным даже тогда, когда -посредством интери-оризапии этого разнообразия как синтезированного каждым -это синтезированное разнообразие становится вездесущим в пространстве и продолжительным во времени.

Это так же верно, как и то, что человек есть общественное животное, поскольку явная сложность и противоречия социального поля, в котором ему приходится жить, столь труднопреодолимы. Они остаются таковыми даже при фантастических упрощениях, которые накладываются на эту сложность,-некоторые из них мы исследовали выше.

Наше общество множественно в нескольких смыслах. Любой человек, вероятно, является участником большого количества групп, которые могут обладать не только различной системой членства, но и совершенно разными формами объединения.

Каждая группа требует более или менее коренного внутреннего преобразования от личностей, которые ее составляют. Рассмотрите метаморфозы, через которые может пройти один человек за один день, пока он передвигается из одного вида социальности в другой: семейный человек, пылинка в толпе, функционер в организации, друг. Это не просто различные роли -каждая обладает всей полнотой прошлого, настоящего и будущего, предлагающей различные выборы и ограничения, различные степени изменений или инерции, различные виды близости и отдаленности, различные наборы прав и обязанностей, различные поручительства и обещания.

Я не знаю ни одной теории индивидуума, которая бы полностью это признавала. Есть искушение начать с понятия некоторой предполагаемой базовой личности, но сопутствующие эффекты не сводимы к одной внутренней системе. Усталый семейный человек в конторе и усталый деловой человек дома свидетельствуют о том факте, что люди переносят из одного контекста в другой не просто один набор внутренних объектов, но разнообразные и интернализованные социальные образы бытия* -зачастую они чрезвычайно противоречивы.

Не существует и таких постоянных эмоций, или чувств, как любовь, ненависть, гнев, доверие или недоверие. Какого бы обобщенного определения каждого из этих чувств ни было сделано на самых высоких уровнях абстракции, специфически и конкретно каждая эмоция всегда находится в той или иной связи с группой, в которой она встречается. Не существует никаких "базовых" эмоций, инстинктов или

*См. главу "Индивидуум и структура семьи" в [33 ].

личностей вне взаимоотношении, которые имеет человек внутри того или иного социального контекста*.

Происходит гонка на время. Вполне допускаю, что будут возможны дальнейшие преобразования, если люди начнут переживать самих себя как "Одного из Нас", Если, даже на основе полнейшего своекорыстия, мы сможем осознать, что Мы и Они должны быть переведены во всеобщность человеческого рода, что, уничтожая их, мы не должны уничтожить нас всех.

Пока продолжается война, обе стороны начинают все больше и больше походить друг на друга. Змея хватается за свой собственный хвост. Колесо делает полный оборот. Осознаем ли мы, что Мы и Они - тени друг друга? Мы это Они для Них, так же как Они -это Они для Нас. Когда будет поднята завеса? Когда шарада превратится в Карнавал? Святые могут по-прежнему целовать прокаженных. Самое время прокаженному поцеловать святого.

*Эта глава, в частности, многом обязана "Критике диалектического разума" Ж.-П. Сартра. Она подытожена в книге "Разум и насилие", написанной мной в соавторстве с Дэвидом Купером в 1964 году.

V. ШИЗОФРЕНИЧЕСКОЕ ПЕРЕЖИВАНИЕ

ДЖОНС (громко смеется, затем выдерживает паузу):

Я -Магдугал. (На самом деле его зовут не так.)

СМИТ: Как ты зарабатываешь на жизнь, парень? Работаешь на ранчо или что?

Д: Нет, я моряк гражданского флота. Нужно быть очень жилистым.

С: Музыкальный автомат, а? Полагаю, музыкальный автомат иногда поет. Если они правильно налажены. Гм-м. Думаю, это был он. Мое полотенце, гм-м. Мы выйдем в море примерно через... восемь или девять месяцев. Как только... будут починены сломавшиеся детали. (Пауза.)

Д: У меня любовная тоска, тайная любовь.

С: Тайная любовь, да? (Смеется.)

Д: Ага.

С: А у меня никакой тайной любви.

Д: Я влюбился, но я не ухаживаю... сидит там... выглядит вроде как я... гуляет везде.

С: Моя, о единственная, моя единственная любовь - это акула. Убирайся с ее пути.

Д: Разве они не знают, что у меня жизнь, чтобы жить? (Продолжительная пауза.)

С: Ты работаешь на авиабазе? А?

Д: Ты же знаешь, что я думаю про работу. В июне мне -тридцать три, знаешь?

С: В июне?

Д: В июне мне тридцать три года. Эта штука полетит в окно, после того как я уставлю, э-э... оставлю эту больницу. Так что я разложил сигареты, я условие жизни в космосе, я сам из космоса, без дураков.

С (смеется): Я -настоящий космический корабль оттуда.

Д: Куча людей говорят, э-э... так, как сумасшедшие, но "Веришь -не веришь" Рипли, берешь -отдаешь... одна в "Экзаменаторе", это в разделе юмора, "Веришь -не веришь" Рипли, Роберт Рипли, "Веришь - не веришь", но мы ничему не должны верить, если мне не хочется. (Пауза.) Каждая розочка так одинока. (Пауза.)

С: Возможно. (Фраза не слышна из-за шума самолета.)

Д: Я -моряк гражданского флота.

С: Возможно. (Вздыхает.) Я приму ванну в океане.

Д: Ванна воняет. Знаешь почему? Потому что ты не можешь бросить, когда тебе хочется. Ты на службе.

С: Я смогу бросить, когда мне захочется бросить. Я выберусь, когда захочу выбраться.

Д (говоря в то же самое время): Пойми меня. Я - гражданский, я могу бросить.

С: Гражданский?

Д: Иди моим... моим путем.

С: Полагаю, у нас в порту есть гражданские. (Продолжительная пауза.)

Д: Чего они от нас хотят?

С: Гм?

Д: Чего они от тебя и меня хотят?

С: Чего они от тебя и меня хотят? Откуда я знаю, чего они хотят от тебя? Я знаю, чего юни хотят от меня. Я нарушил закон, и приходится за это платить (Молчание.) [21].

Это разговор между двумя личностями, у которых диагноз -шизофрения. Что означает этот диагноз?

Рассматривать гамбиты Смита и Джонса в качестве обусловленных в первую очередь неким психическим дефицитом - все равно что предполагать, что человек, делающий стойку на руках на велосипеде, едущем по канату на высоте тридцати метров, страдает от неспособности стоять на двух ногах. Мы вполне можем спросить, зачем этим людям быть, зачастую блестяще, такими хитрыми, уклончивыми, ловкими и в итоге непостижимыми.

За последнее десятилетие в психиатрии произошел радикальный мировоззренческий сдвиг. Он поставил под сомнение старые допущения, основанные на попытках психиатров девятнадцатого века внедрить структуру клинической медицины, имеющей отношение к их наблюдениям. Таким образом, считалось, что темой психиатрии является душевная болезнь: думали о душевной физиологии и душевной патологии, искали признаки и симптомы, ставили диагноз, делали прогнозы и предписывали курсы лечения. В соответствии с философскими склонностями врача он искал этиологию этих душевных болезней в разуме, в теле, в окружающей среде или в унаследованной предрасположенности.