Не люблю поддавки - Алешина Светлана - Страница 25

— Она, значит, спрашивает: а где у вас пруд?

А он отвечает: где поймают, там и прут! Поняла, Оль, поняла? — Лариса очень весело и искренне засмеялась и повторила:

— Где поймают, там и прут! — Оборвав свой смех, она повернулась к Крамеру и погладила его по щеке. — Вот тебя и поймали, пупсик, и поперли. Не хера было ехать на эту стрелку, сколько раз тебе говорила: не связывайся с казахами! Не связывайся! Что тебе, кретин, наших лохов мало?

Я ехала к городскому парку, поняв только, что мне нужно подъехать к нему со стороны Чернышевской улицы, и что там говорила Лариса мне и своему лысому пупсику, я не слушала. Эта сладкая парочка мне была неприятна в любой комплектации: и Лариса с Геной, и Гена с Ларисой.

Я знала приблизительно направление и дальше уже не слушала. В одну единицу времени нужно давать одну единицу информации, а то получается что-то слишком уж насыщенно: анекдоты невкусные какие-то, реплики сомнительного характера…

Новый четырехэтажный дом, обложенный отделочным кирпичом, с металлической крышей под черепицу, я нашла сразу. В этом районе ничего подобного больше не было, так что ошибиться смог бы только совершенно слепой, но не я, по общему смыслу своей работы весьма неплохо знающая наш город..

Я подкатила к высокому подъезду дома и остановилась с разворотом, думая, что сейчас Геннадия Петровича придется выводить под белы рученьки на свет божий. Полминуты спустя рядом с «БМВ» остановилась моя «Лада», и из нее тут же вышла Маринка.

— Приехали, что ли? — спросила она, поглядывая на дом. — Да-а, это невралгический диспансер? Ну главврач дает! Где же он таких спонсоровто набрал?

Я тоже вышла из «БМВ» и закурила. Посмотрев еще раз на машинку, которая только что так славно и беспрекословно выполняла мои приказы, я поняла, что больше ездить на ней не хочу. Вот когда у меня самой будет такая же, во г тогда и посмотрим, а сейчас…

Лариса распахнула дверь, выставила ноги наружу, но выходить не стала, а позвонила по сотовому телефону и громко переговорила с кем-то.

Как я заметила, ругани теперь в ее словах было мало.

Вероятно, ее специфический вербальный набор предназначался только для любимого мужа. Я с ней была согласна, как мало я ни знала Крамера, но, по моим наблюдениям, никакого другого обращения эта свинья и не заслуживала.

Через минуту или чуть больше — я даже до половины не успела докурить свою сигарету, а Маринка мне еще не все рассказала про дорогу и свои впечатления от нее, как будто я ехала каким-то другим путем, — распахнулась дверь дома, и по ступенькам крыльца быстро сбежал худощавый лысоватый мужчина с истерзанным алкоголем лицом.

Он что-то быстро дожевывал, поправляя на себе брюки. За ним так же быстро спускался молодой длинноволосый парень с серьгой с правом ухе.

— Ну давай, давай, эскулап, — Лариса застучала каблучками по асфальту, — долго ты, долго!

— Я осмотрю прямо здесь, — сказал эскулап, подходя к «БМВ».

— Как здесь? — вскрикнула Лариса, выскакивая из машины. — Как это здесь?! Давай забирай его в свою живодерню, а то он у меня уже ласты склеивает!

— Спокойно, спокойно, Лорик, — врач фамильярно хлопнул Ларису по заднице и отдернул в сторону, — не путайся под ногами. Я решу, нужно ли его везти в больницу или можно будет сделать все в домашних условиях.

Врач шустро забрался в салон «БМВ» и, наклонившись над Крамером, прощупал пульс, потом задал несколько вопросов.

Крамер отвечал ему громким хриплым шепотом. Затем врач пощупал левую ногу Крамера тот застонал.

Выскочив наружу, врач шмыгнул носом.

— Все ясно, Лорик, придется ехать, — сказал он и, обежав машину, опустился на заднее сиденье рядом с Крамером. — Поехали, Лорик, и дай-ка мне мобилу, я приказы прогавкаю! А ты, Цыпочка, — врач обратился к волосатому парню, покусывающему губы в стороне и не сводящему глаз с Виктора, — марш домой и приготовь что-нибудь пожрать. К одиннадцати.

— Я буду тебя ждать, Костик, — сказал парень, махнув ресницами.

— Еще бы, — проворчал врач и крикнул Ларисе:

— Ну ты, что там телишься, Лорик, запрягай, а то Гена точно крякнет, и кому ты будешь нужна?

— Пошел на х…. дурак, — равнодушно произнесла Лариса и повернулась ко мне:

— Оль, не отвезешь еще нас и в больничку? Это областная, здесь недалеко. А я тебе кину там сотку баксов за потерянное время. Выручай, а?

И опять скажу, что всю свою несчастную жизнь я страдаю из-за своих положительных качеств. Но куда ж деваться? Назвался филантропом, полезай в… Нет, не то…

Ну, в общем, я согласилась и снова села за руль чужой тачки.

Врач с заднего сиденья уже названивал в больницу и отдавал приказания. Он озадачил готовить операционную, сказав, что везет пациента с двумя переломами шейки бедра.

— Операция будет сложная и долгая, возможна кровопотеря до одного литра, — диктовал он, похлопывая Крамера по руке, — приготовьте весь необходимый набор. Что? Любовь Санна в набор не входит. Нет, не хочу.

Закончив разговор, врач отключился и, передавая трубу Ларисе, взглянул на меня.

— Хорошо девушка ведет, уверенно, — похвалил он мои несомненные способности, а дальше уже сказал что-то странное:

— Это, Лорик, она вместо Юли теперь у Геннадия Петровича?

— Нет, кажется, — ответила Лариса, — а впрочем, и не знаю. Кстати! Кстати! 0-оль!

— Что? — отозвалась я.

— А ты как в лесу этом прифронтовом оказалась?

В глазах Ларисы впервые блеснул настороженный огонек, которому пора было бы уже загореться и пораньше. Действительно, как это так? Какая-то незнакомка знает ее мужа, оказывается в нужном месте в нужное время, теперь помогает перевозить, а жена и понятия не имеет почему?

— В каком лесу прифронтовом? — спросил врач, перебивая Ларису.

— Ну там, где мой мудила напоролся на пули, точно ему больше делать нечего, — раздраженно ответила Лариса. — Все планы теперь на хер пошли.

А я собиралась завтра к визажисту, потом к парикмахеру, у меня еще портниха завалена заказами, мне два вечерних платья нужно ушить по-умному… Блядь! — вскричала Лариска, что-то вспомнив.

— Где? — любезно подлез с вопросом врач.

— Пошел на х…. — привычно отреагировала Лариса, — у меня же еще два билета на сегодня!

Столько дел, и из-за этого толчка сраного все накрылось медным тазом!

Лариса раздраженно отвернулась от всех и посмотрела в окно.

— Да, Оль! — вспомнила она. — Так откуда ты знаешь моего борова? Тоже, что ли, пашешь в «Скате»? А кем? На подхвате или еще как?

— Я вообще в фирме вашего мужа не работаю, — ответила я, заглушая в себе раздражение, — я журналистка и познакомилась с Геннадием Петровичем по работе. Мне нужно было узнать про Юлию Пузанову.

— Про Юльку? — удивилась Лариса. — А что про нее знать? Фу-ты, тоже мне Барбара Спрайт или, как там ее, Шарон Стоун. Я их все время путаю.

Если ты про Юльку хочешь что узнать, так у меня надо было спрашивать, а не у Гены. Ему же все равно, кто ему дверь открывает, когда он свою жопу поднять ленится!

Мы подъезжали к областной больнице, и врач, подавшись вперед, негромко и четко указывал мне, как удобнее проехать и к какому подъезду нужно будет подогнать машину.

Нас уже ждали два санитара с носилками и два врача с капельницей и прочими интересными медицинскими штучками.

Выскочивший из машины первым врач четко скомандовал:

— Сразу в оперблок. Анестезиолог на месте?

— Все на месте, Константин Павлович, — ответили ему и занялись Крамером.

Через минуту Крамера уже не только вынесли, но и внесли и даже захлопнули за собою дверь.

Мы остались с Ларисой вдвоем. Виктор на «Ладе» не стал заезжать во двор больницы, а остался поджидать меня на выезде.

— Вот теперь можно и покурить, — спокойно сказала Лариса и нагнулась к передней панели «БМВ». Она вынула из «бардачка» пачку «Парламента» и предложила мне:

— Будешь, Оль?

— Нет, спасибо, — ответила я, вынимая из сумки свои сигареты.