Любовник в отставке - Алешина Светлана - Страница 21

— Как же я мог об этом слышать! Ты что, думаешь, что я осведомлен о всех преступлениях по области?

— А там довольно интересный случай. Вот послушай… — И Лариса вкратце изложила Олегу Валерьяновичу суть дела.

— Откуда у девицы из рабочего предместья Потакова взялось пять тысяч долларов? — недоуменно проговорил Карташов.

— Вот и я над тем же думаю, — подхватила Лариса. — Странно это.

— Хотя если, как ты говоришь, она была особой смазливой, то вполне могла иметь богатого покровителя. Может, и неместного. Тебе бы поговорить со знавшими ее людьми. Они могли бы пролить какой-то свет на эту странную ситуацию, — предложил Карташов.

— Я уже говорила, — со вздохом откликнулась Лариса, вспомнив мать Даши. — Не пролили они света.

— Поищи других, — посоветовал Олег.

— Спасибо, я так и сделаю, — усмехнулась Котова. — У меня к тебе еще одна просьба.

— Ну, давай.

— Не можешь ли ты разузнать, как продвигается дело об убийстве Рауфа Амирбекова? Того самого, что числился в розыске. Его вчера нашли. Вернее, его труп. Делом занимается Потаковский райотдел.

— Ну, позвони завтра, после обеда, — протянул подполковник. — Постараюсь. А сейчас извини, устал и хочу домой. Я и так уже на работе задержался до неприличного времени.

Лариса заочно чмокнула приятеля в трубку, после чего в задумчивости уставилась на дорогу. Она уже ехала по Тарасову и вскоре должна была быть дома. Струя воздуха, врывавшаяся в окно, из прохладной превратилась в холодную и уже неприятно давила на щеку, и Лариса подняла стекло. Проезжая через девятый микрорайон, она неожиданно подумала: «А не заглянуть ли мне к Павлу Андреевичу прямо сейчас?» И тут же решила, что заедет, чтобы не откладывать встречу на завтра. К тому же Бураков наверняка уже оборвал телефон, пытаясь дозвониться до Ларисы, и своим занудством довел до белого каления мужа и дочь.

Нажав на кнопку домофона, она подождала и вскоре услышала голос Буракова:

— Кто там?

Лариса представилась и по интонации, с которой прозвучало приглашение войти, поняла, что Бураков действительно извелся в ожидании ее. Поднявшись на нужный этаж, она увидела Павла Андреевича, с озабоченным видом стоявшего на пороге квартиры. За его спиной маячила радостно улыбавшаяся Ирина Владимировна. Лариса сдержанно улыбнулась в ответ — радушие Ирины Владимировны показалось ей наигранным и лицемерным — и прошла внутрь.

— Ну, что вы выяснили насчет Арифа и Вероники? — первой задала вопрос жена Буракова, не переставая улыбаться.

— Выяснила я многое, — обращаясь к Павлу Андреевичу, ответила Лариса. — Но, к сожалению, где они находятся, пока не установила. Но вы не волнуйтесь, результат, я уверена, скоро будет.

— Да я и не волнуюсь, — зевнула тем временем Ирина Владимировна и кокетливо тряхнула каштановыми волосами. — Я лучше спать пойду.

Глядя в спину женщине, удаляющейся томной походкой, Лариса решила, что поговорит с ней о Даше в другой раз и в другом месте. Во всяком случае, без присутствия Буракова.

Лариса присела на диван и попросила разрешения закурить.

— Курите, — нехотя согласился отставной полковник. — Правда, я не терплю курящих женщин, — недовольно добавил он.

— Ну, уж меня-то потерпите, сделайте исключение, — дружелюбно улыбнулась Лариса, не желая вводить непримиримого вояку в еще большие пессимизм и мизантропию.

— Так что там насчет этого… — спросил полковник, упорно не произнося имени Арифа, словно боясь осквернить свой дом.

— Во-первых, сразу могу вам сказать, что Ариф Гусейнов действительно тот, за кого себя выдает, — начала Лариса. — Однако он имеет склонность пользоваться документами своего брата, поскольку собственного паспорта у него нет. Да, он действительно отпетый тунеядец и к тому же мелкий аферист. И, кстати, ваша дочь, скорее всего, не предмет его страсти, а просто выгодная невеста.

При этих ее словах лицо Буракова побагровело, и полковник непроизвольно сжал кулаки. Лариса успокаивающе подняла руки.

— Но дело даже не в этом, — продолжила она. — В конце концов, и так было понятно, что он альфонс. Но, как я поняла, вашу дочь вполне устраивает его статус. Ариф может еще долго жить безбедно, тратя ваши деньги, и Вероника будет смотреть на такое положение вещей сквозь пальцы и продолжать его любить. Дело в другом. Меня насторожила смерть его первой жены, погибшей при странных обстоятельствах. Кстати, вы знали о том, что он был женат?

— Да, — коротко ответил Бураков, мрачнея на глазах.

— Так вот, милиция одно время подозревала Гусейнова в убийстве супруги, но ему удалось представить железное алиби. А мне оно таким уж железным не представляется. Кроме того, у него имеется справка из психиатрического диспансера, в которой сказано, что он болен шизофренией. Может быть, это не значит ничего, а может значить и многое. По крайней мере, меня данная информация заставила насторожиться.

— Моя дочь совсем рехнулась, если знает обо всем этом и назло мне продолжает с ним жить! — вскричал Бураков.

Он вскочил со своего места и размашистым шагом заходил туда-сюда по комнате. Лариса, испугавшись вспышки гнева, попыталась смягчить ситуацию:

— Скорее всего, она не до конца в курсе дела. Может быть, Вероника не знала о том, что Ариф был женат…

— Она знала, — перебил Бураков. — Я сам ей рассказал. Но она как оголтелая кричала, что ей это неважно и что Ариф жену уже, бросил. А вот что он еще и шизофреник… И в убийстве может быть виновен…

— Вероятно, Ариф сочинил для нее какую-нибудь историю о своем прошлом, которая звучит более благовидно, чем все есть на самом деле. И Вероника легко поверила. Любящим женщинам присуще заблуждаться…

— Но почему, почему это произошло?! — взволнованно воскликнул Павел Андреевич. — Что с ней не так? Я что, не правильно ее воспитывал?

— Ну, во-первых, она женщина, несмотря на ваше военно-полевое воспитание, — уклончиво принялась объяснять Лариса прописные истины. — А у вас своя логика. Потом, подспудно, если касаться психологии этой любви, Вероника как бы бросила вызов вашему консерватизму, чрезмерной опеке и контролю. Она, безусловно, очень любит вас, но ваше влияние стало слишком сильно на нее давить. Ей же уже двадцать четыре года, а вы относитесь к ней так, словно она только что из детского сада вышла.

— Выходит, я во всем виноват, — обиделся Бураков и высокопарно продолжил:

— Ни у кого не было лучшего отца!

— И тем не менее Вероника жила в вашем доме как на оккупированной территории. Признайте, ведь вы всегда диктовали ей свою волю. Это следует и из ваших собственных признаний, и из рассказов других людей. А она все-таки свободный человек. Взрослая девушка, а не солдат вашей армии. Если бы вы позволяли ей встречаться с кем она захочет, то, скорее всего, она научилась бы разбираться в людях, в мужчинах, а не стремилась бы поступить наперекор вам. И в ее жизни не появился бы Ариф. А так она просто решила вырваться из-под вашей опеки вам наперекор. Извините, что я читаю вам мораль, но вы сами задали вопрос, почему так получилось.

— Моя дочь! Мне наперекор! — восклицал Павел Андреевич, вздевая руки к потолку.

Видимо, это было все, что он услышал и уловил из Ларисиных слов. Та вздохнула, но все же сделала еще одну попытку прояснить ситуацию зациклившемуся на своем полковнику.

— Поймите, Ариф для нее просто способ убежать от вас. Она почувствовала в нем силу, которую можно противопоставить вам. Другое дело, что она ошиблась в выборе. И, поступив так, попала, что называется, из огня да в полымя.

— То есть вы хотите сказать, что во всем виноват я, — с твердолобым упрямством повторил Бураков.

— Прежде всего я хочу до конца все прояснить и вернуть вашу дочь, — поняв бесполезность спора на тему о воспитании, оборвала его Лариса. — Кстати, вам известно, что ваш партнер по бизнесу, Рауф Амирбеков, убит?

— Когда? — ахнул Бураков, во все глаза глядя на Ларису.

— Около двух месяцев назад. Его закололи кинжалом. Кстати, так же, как и жену Арифа Дашу. Вы что-нибудь можете сказать по этому поводу?