Тонкий человек - Хэммет Дэшил - Страница 31

– А что еще вам удалось выяснить во время ваших прогулок?

– Один мой приятель – Ларри Краули, пресс-агент – видел вчера днем, как Йоргенсен выходил из ломбарда неподалеку от Сорок шестой улицы.

– Да?

– Похоже, мои новости не производят на вас особого впечатления. Я...

Дверь открылась, и вошла Мими с подносом, на котором стояли стаканы и бутылки с виски и минеральной водой.

– Мне подумалось, что вы не откажетесь выпить, – бодрым тоном произнесла она.

Мы поблагодарили ее.

Она поставила поднос на стол, сказала: «Прошу извинить за вторжение», улыбнулась нам улыбкой, выражавшей снисходительное терпение, с каким женщины обычно относятся к мужским собраниям, и вышла из комнаты.

– Вы что-то хотели сказать, – напомнил мне Гилд.

– Просто если вы, ребята, полагаете, будто я что-то от вас утаиваю, то так и скажите. До сих пор мы работали вместе, и я не хотел бы...

– Нет, нет, – торопливо сказал Гилд, – дело совсем не в этом, мистер Чарльз. – Он слегка покраснел. – Мне пришлось... Дело в том, что в последнее время комиссар не слезает с нас, требуя действий, и мне пришлось в известной степени форсировать расследование. Второе убийство значительно осложнило положение. – Он повернулся к подносу на столе. – Вам виски с водой или без?

– Без воды, спасибо. Есть какие-нибудь зацепки?

– В общем, тот же самый пистолет и большое количество пуль, как и в случае с секретаршей, но это, пожалуй, и все. Убийство было совершено в коридоре меблированных комнат, которые находятся между двумя магазинами. Жильцы уверяют, будто не знают ни Нанхейма, ни Уайнанта, ни кого бы то ни было из тех, кто имеет отношение к делу. Дверь была открыта, войти в дом мог кто угодно, однако, если хорошенько поразмыслить, это мало что нам дает.

– И никто ничего не видел и не слышал?

– Ясное дело, они слышали выстрелы, но не видели того, кто стрелял. – Он протянул мне стакан с виски.

– Вам удалось найти стреляные гильзы? – спросил я.

Он покачал головой.

– Ни в прошлый раз, ни сейчас. Возможно, стреляли из револьвера.

– И в обоих случаях убийца разрядил его полностью – считая пулю, угодившую в телефон, – если предположить, что он, подобно многим, оставлял пустой ту ячейку в барабане, где должен находиться первый патрон.

Гилд опустил стакан, который совсем уж было поднес к губам.

– Надеюсь, вы не намекаете на то, будто это дело каким-то боком связано с выходцами из Китая, – проворчал он, – лишь на том основании, что они поступают подобным образом?

– Нет, однако сейчас любые зацепки могут оказаться полезными. Вы установили, где был Нанхейм в тот день, когда убили Джулию?

– Ага. Он ошивался возле дома секретарши – по крайней мере, часть дня. Его видели перед парадным подъездом и у черного входа, если верить людям, которые в тот момент не придали этому значения, и у которых нет оснований лгать по этому поводу. Кроме того, по словам одного из лифтеров, в день перед убийством он поднимался к ее квартире. Парнишка говорит, что Нанхейм тут же спустился вниз, и лифтер не знает, заходил он в саму квартиру или нет.

– Понятно, – сказал я. – Может, Мириам в конце концов была права, может, он действительно слишком много знал. А вы выяснили что-нибудь по поводу разницы в четыре тысячи между той суммой, которую передал Джулии Маколэй и той, которую Клайд Уайнант, по его словам, от нее получил?

– Нет.

– Морелли уверяет, что у нее всегда было много денег. Он говорит, что однажды она одолжила ему пять тысяч наличными.

Гилд приподнял брови.

– Да?

– Да. Он также говорит, что Уайнант знал о ее судимости.

– Похоже, – медленно произнес Гилд, – Морелли много вам рассказал.

– Он вообще любит поговорить. Вы узнали подробнее, над чем работал Уайнант после отъезда или же над чем он собирался работать перед тем, как уехать?

– Нет. Вы, как я вижу, проявляете интерес к его мастерской.

– А что в этом странного? Он – изобретатель, и мастерская – его рабочее место. Я бы как-нибудь с удовольствием на нее взглянул.

– В любой момент. Расскажите мне еще о Морелли и о том, как вам удается его разговорить.

– Он вообще любит поговорить. Вам известен парень по имени Спэрроу? Здоровый, толстый, бледный парень с голосом, как у гомосексуалиста?

Гилд нахмурился.

– Нет. А что?

– Он был там – с Мириам – и хотел устроить мне взбучку, но ему не дали.

– А зачем это ему вдруг понадобилось?

– Не знаю. Может, Мириам сказала ему, будто я помог убрать Нанхейма – вам помог.

Гилд произнес:

– А-а. – Ногтем большого пальца он почесал подбородок и посмотрел на часы. – Кажется, мы слегка припозднились. Что если вы выберете время и заглянете ко мне завтра – точнее, сегодня?

Я сказал: «конечно» вместо того, что собирался сказать, кивнул ему и Энди и вышел в гостиную.

Нора спала на диване. Мими отложила книгу, которую читала, и спросила:

– Секретное совещание закончилось?

– Да. – Я подошел к дивану.

– Пусть она немного поспит, Ник, – сказала Мими. – Ты ведь задержишься до тех пор, пока не уйдут твои полицейские друзья, верно?

– Ладно. Я хочу еще поговорить с Дороти.

– Но она спит.

– Ничего. Я ее разбужу.

– Но...

В гостиную вошли Гилд и Энди, пожелали нам доброй ночи, Гилд с сожалением посмотрел на спящую Нору, и они ушли.

Мими вздохнула.

– Я устала от полицейских, – сказала она. – Помнишь этот рассказ?

– Да.

Вошел Гилберт.

– Они и правда думают, будто это сделал Крис?

– Нет, – сказал я.

– А кого они подозревают?

– Я мог ответить на этот вопрос вчера. Сегодня уже не могу.

– Но это же смешно, – запротестовала Мими. – Они прекрасно знают, и ты прекрасно знаешь, что ее убил Клайд. – Когда я ничего не ответил, она повторила еще более резким голосом: – Ты прекрасно знаешь, что ее убил Клайд.

– Он не убивал, – сказал я.

В глазах Мими засветились торжествующие огоньки.

– Теперь понятно: ты все же работаешь на него, да? Мое «нет» отскочило от нее, как от стенки горох.

Вопрос Гилберта прозвучал не так, словно он собирался вступить в дискуссию, а так, будто он просто хотел знать ответ:

– А почему он не мог убить?

– Он мог, но не убивал. Иначе разве стал бы он писать эти письма, наводящие подозрение на Мими – единственного человека, который помогал Клайду тем, что скрывал главную улику, свидетельствующую против него самого?

– Но, может, он не знал об этом. Может, он думал, будто полиция просто сообщает в газеты не все, что ей известно. Они ведь часто так поступают, верно? Или, быть может, отец хотел скомпрометировать мать, чтобы полиция не поверила ей, если...

– Вот именно, – сказала Мими. – Именно этого он и хотел, Ник.

Я сказал Гилберту:

– Ведь ты не думаешь, будто Джулию убил Уайнант.

– Нет, я не думаю, будто это сделал он, однако, меня интересует, почему вы так не думаете... понимаете... ваш метод.

– А меня интересует твой.

Он слегка покраснел, в улыбке его сквозило некоторое смущение.

– О, но я... Дело тут в другом...

– Он знает, кто убил Джулию, – стоя в дверях, проговорила Дороти. Она все еще была одета. Девушка пристально смотрела на меня, словно боялась взглянуть на кого-либо из остальных. Лицо ее побледнело, а тонкий свой стан она держала неестественно прямо.

Нора открыла глаза, приподнялась, опершись локтем о диван, и сонным голосом спросила:

– Что?

Никто ей не ответил. Мими сказала:

– Ну же, Дорри, давай не будем устраивать здесь идиотских драматических представлений.

Дороти произнесла:

– Можешь побить меня после того, как они уйдут. Уверена, ты так и сделаешь. – Она сказала это, не отрывая взгляда от моего лица.

Мими попыталась сделать вид, будто не имеет представления, о чем говорит ее дочь.

– Кто же, по мнению Гилберта, убил Джулию? – спросил я.

Гилберт сказал:

– Дорри, ты ведешь себя как последняя дура, ты...