Тонкий человек - Хэммет Дэшил - Страница 26

Морелли смочил кончик сигареты и вставил ее между распухшими губами.

– Я сам из Кливленда. – Он зажег спичку. Глаза его были тусклыми – он изо всех сил старался, чтобы они казались тусклыми. – Тогда ее звали совсем не Рода Стюарт, а Нэнси Кейн. – Он опять взглянул на Дороти. – Ваш отец об этом знал.

– А вы знаете моего отца?

– Мы однажды с ним беседовали.

– О чем? – спросил я.

– О ней. – Спичка в его руке догорела до самых пальцев. Морелли бросил ее, зажег новую, прикурил и вопросительно посмотрел на меня, подняв брови и наморщив лоб. – Думаете, можно?

– Конечно. Здесь нет никого, перед кем бы вы не могли говорить.

– О'кей. Он страшно ревновал. Я хотел набить ему морду, но она не позволила. Она была права: ведь Уайнант был источником ее доходов.

– Как давно это было?

– Шесть-восемь месяцев назад.

– А вы видели его после того, как ее убили?

Он покачал головой.

– Я вообще видел его всего пару раз, и та встреча, о которой я вам рассказываю, была последней.

– Она утаивала от него деньги?

– Мне она об этом не рассказывала. Думаю, что утаивала.

– Почему?

– У нее была голова на плечах – и совсем не глупая притом. Где-то же она доставала деньги. Однажды мне понадобилось пять тысяч. – Он щелкнул пальцами. – Наличными.

Я решил не спрашивать, вернул ли он ей эти пять тысяч.

– Быть может, он сам их ей дал.

– Конечно – быть может.

– Вы рассказали об этом полиции? – спросил я.

Он презрительно усмехнулся.

– Они надеялись, что смогут выбить из меня информацию. Спросите их, что они сейчас по этому поводу думают. Вы – нормальный парень, а не... – Он оборвал фразу и взял пальцами сигарету, до того зажатую между губами. – Опять этот мальчик уши развесил, – проговорил Морелли и, протянув руку, дотронулся до уха мужчины, который, сидя за одним из столиков, между коими мы приютились, все дальше и дальше откидывался назад, приближаясь к нам.

Мужчина подскочил и повернул испуганное, бледное, помятое лицо в сторону Морелли.

– Втяни-ка свое ушко – хватит полоскать его в наших стаканах.

Заикаясь, мужчина пробормотал:

– Я не-не имел в виду н-ничего дурного, Шеп. – Он вдавил живот в край стола, стараясь как, можно дальше отодвинуться от нас, что, однако, не помогло ему удалиться за пределы слышимости.

Морелли сказал:

– Многие люди никогда не имеют в виду ничего дурного, но это не мешает им делать всякие гадости. – Он вновь обратился ко мне. – Я готов рассказать вам все – малышки нет в живых, и ей ничто уж не повредит, – но этим костоломам из полиции не удастся вытянуть из меня ни слова.

– Отлично, – сказал я. – Расскажите мне о ней: где вы познакомились, чем она занималась до того, как связалась с Уайнантом и где он ее нашел.

– Мне нужно выпить. – Он, не вставая со стула, повернулся и позвал: – Эй, гарсон – ты, с брюшком на спине!

Официант, которого Стадси назвал Питом – на спине у него было нечто вроде горба, – протолкался сквозь толпу и, улыбаясь и с обожанием глядя на Морелли, склонился над нашим столиком.

– Что угодно? – Он громко цыкнул зубом. Мы заказали напитки, и официант удалился. Морелли сказал:

– Мы с Нэнси жили по соседству. Старый Кейн владел кондитерской лавкой на углу улицы. Время от времени она приворовывала для меня сигареты. – Он рассмеялся. – Однажды ее папаша чуть дух из меня не вышиб за то, что я научил ее при помощи куска проволоки доставать из телефона-автомата монетки. Он был, что называется, старой закалки. А мы, пожалуй, еще только в третий класс ходили. – Он опять засмеялся хриплым басом. – За углом строили жилые дома, и чтобы отплатить ему, я хотел стащить со стройки кое-какие материалы, подбросить их в его подвал, а затем сообщить о материалах постовому полицейскому Шульцу, однако она не позволила мне этого сделать.

Нора сказала:

– Похоже, в детстве вы были просто лапонькой.

– Точно, – с умилением проговорил он. – Послушайте, однажды, когда мне было не больше пяти...

Женский голос над нашими головами произнес:

– Я так и знала, что это вы.

Я поднял глаза и увидел рыжеволосую Мириам, которая явно обращалась ко мне. Я сказал:

– Привет.

Подбоченившись, она мрачно смотрела на меня.

– Итак, вы решили, что он слишком много знает.

– Может, Нанхейм и правда много знал, однако он удрал по пожарной лестнице, зажав ботинки под мышкой, прежде чем успел нам хоть что-нибудь рассказать.

– Чушь!

– Ну хорошо. Какие же из тех сведений, которыми он располагал, по-вашему, нас больше всего не устраивали?

– Он знал, где находится Уайнант.

– Правда? И где же он находится?

– Я не знаю. Об этом знал Артур.

– Жаль, что он нам не сказал. Мы...

– Чушь! – опять сказала она. – Вы знаете, и полиция тоже знает. Кого вы хотите одурачить?

– Я никого не пытаюсь одурачить. Я не знаю, где находится Уайнант.

– Вы работаете на него, а полиция работает с вами. Не надо делать из меня дурочку. Бедняга Артур думал, что эти сведения принесут ему много денег. Он и не представлял, к чему все это приведет.

– Он говорил вам, что знает? – спросил я.

– Я не настолько тупа, как вы думаете. Он сказал мне, что располагает кое-какими сведениями, которые принесут ему большие деньги, и я видела, чем все это обернулось. По-моему, не так уж трудно угадать, что получится, если сложить два и два.

– Иногда получается четыре, – сказал я, – а иногда двадцать два. Я не работаю на Уайнанта. И не надо опять говорить «чушь». Вы хотите помочь...

– Нет. Он был стукачом и пытался провести людей, которым сам же стучал. Он получил по заслугам, однако, не думайте, будто я забуду, что оставила его наедине с вами и Гилдом, и вскоре после того его нашли мертвым.

– Я наоборот хочу, чтобы вы ничего не забывали. Постарайтесь, пожалуйста, вспомнить, не было ли...

– Мне надо идти, – сказала она и удалилась. Походка ее была в высшей степени грациозна.

– Не хотел бы я иметь дело с этой дамочкой, – задумчиво сказал Стадси. – Она горше самого горького лекарства.

Морелли подмигнул мне.

Дороти коснулась моей руки.

– Я не понимаю, Ник.

– Ничего, – сказал я и обратился к Морелли: – Вы рассказывали о Джулии Вулф.

– Ага. В общем, старый Кейн выгнал Нэнси из дома после того, как в возрасте лет пятнадцати-шестнадцати она попала в какую-то историю с учителем колледжа. Нэнси сошлась с парнишкой по имени Фэйс Пепплер – он был бы умницей, если бы не болтал так много. Помнится, однажды мы с Фэйсом... – Он оборвал фразу и откашлялся. – В общем, Фэйс и Нэнси держались вместе – с ума сойти! – лет пять или шесть, не считая того времени, когда он служил в армии, а она жила с другим парнем, имени которого я не припомню – он приходился двоюродным братом Дику О'Брайэну, был костлявым, темноволосым и любил выпить. Но как только Фэйс пришел из армии, Нэнси вернулась к нему, и они опять были неразлучны, пока их не сцапали за то, что они пытались шантажировать какого-то чудака из Торонто. Фэйс взял все на себя и помог ей отделаться шестью месяцами – основной срок впаяли ему. Не так давно я слышал, что он до сих пор в тюрьме. Я виделся с Нэнси после того, как она вышла – она взяла у меня взаймы пару сотен, чтобы уехать из города. Затем я получил от нее весточку, когда она вернула те две сотни: Нэнси писала, что теперь ее зовут Джулия Вулф, и ей нравится жить в большом городе: а Фэйсу, я знаю, она писала постоянно. И вот, в двадцать восьмом году, перебравшись сюда, я решил ее навестить. Она...

Мириам вернулась и встала рядом с нашим столиком, подбоченившись так же, как и в прошлый раз.

– Я поразмыслила над вашими словами. Вы, наверное, думаете, что я совсем тупая.

– Нет, – сказал я, но получилось это не очень правдиво.

– У меня есть подозрение, что я не настолько тупа, чтобы поверить тем побасенкам, которыми вы меня пытались тут накормить. Я пока еще вижу то, что находится у меня прямо перед носом.