Мятежный дух - Хенди Барб - Страница 44

Когда-то, вероятно, он был и высок, и статен, но сейчас скрючился, как младенец в утробе, и вывернул голову, чтобы видеть своих гостей.

Редкие, сухие, белесые волосы, свисая с бледного черепа, достигали невероятно тощих плеч — хрупких костей, которые были туго обтянуты иссохшей кожей. Треугольное эльфийское лицо походило на маску, поверх которой кое-как натянули поблекшую без солнечного света кожу. Резкие морщины окружали глаза, глубоко провалившиеся в большие раскосые глазницы. Радужки давным-давно утратили свой янтарный цвет. Все, что осталось от них, — желтовато-белые пятна в окружении густо пронизанных кровяными сосудами белков. На костлявых, как у скелета, пальцах топорщились потрескавшиеся желтые ногти. Уши, некогда заостренные, съежились и больше походили на пару древесных грибов.

— Отче, — проговорила Фретфарэ.

Стоя поодаль от Лисила, она склонилась перед древним эльфом. Старик словно и не заметил ее, пристально рассматривая Мальца и Лисила.

— Маджай-хи, — скрипучим голосом проговорил он. — Давненько у меня не бывало подобного гостя. — Он медленно, с явным усилием протянул руку к Лисилу. — Подойди ближе… сын мой. Дай мне тебя рассмотреть.

Малец осторожно коснулся разума Вельмидревнего Отче.

И не увидел ничего. Ни единого образа не было на поверхности древнего сознания. Не разрывая касания, Малец вслед за Лисилом вошел в келью, а за ними последовала Фретфарэ.

Лисил, вставший рядом с Мальцом, окаменел, впервые как следует разглядев обитателя кельи.

— Я вижу в тебе твою мать, — продолжал Вельмидревний Отче. — И знаю, что она обучила тебя умениям нашей касты. Ты анмаглахк.

— И не мечтай, — хрипло проговорил Лисил, наконец обретя дар речи. — Где моя мать?

При этом вопросе в памяти Вельмидревнего Отче промелькнуло видение лужайки. Прежде чем оно погасло, Малец успел разглядеть высокую женщину, которая сидела на траве. Рядом с ней стояла корзина с коконами бабочек, и из этих коконов она пряла нити для ткани шеот'а.

Малец судорожно сглотнул. Нейна! Вот только он не уловил ни малейшего намека на то, где находится лужайка.

— Она с нами, — ответил Лисилу Вельмидревний Отче и опустил руку. — Она предала свой народ… твой народ, Лиишил. Ты анмаглахк, а потому я призвал тебя сюда, чтобы ты ей помог.

— Прекрати! — огрызнулся Лисил. — Я тебе не сын. Ты для меня никто и ничто. Освободи мою мать, и я увезу ее далеко отсюда, туда, где она больше не причинит тебе хлопот.

Вельмидревний Отче кивнул, задев головой мох, выстилавший колыбель. В ноздри Мальцу ударил запах сырой земли.

— Всему свое время, — сказал старец. — Вначале ты должен сослужить службу своему народу… да-да, это твой народ, и ты не можешь от него отречься. Отречься от родства и крови.

— Говори яснее, старик! — повысил голос полуэльф. — Что тебе от меня нужно?

Фретфарэ развернулась к нему с таким видом, словно собиралась ударить. Вельмидревний Отче остался все так же спокоен и бесстрастен.

— Есть и другие… такие, как твоя мать. — Старец замолчал надолго, затем продолжил: — Ее ввели в заблуждение, толкнули на ложный путь… она не могла действовать в одиночку. Твое появление на свет — злостное нарушение наших обычаев, однако ты в этом не виноват. Но сама мысль о… ребенке-полукровке… не могла исходить от Нейны. Нет, ее толкнули на ложный путь… Не так ли?

Малец уловил образ, промелькнувший в памяти Вельмидревнего Отче, — другая женщина, анмаглахк. Очевидное сходство с Нейной, но лицо суровее и жестче, глаза холоднее.

Эйллеан.

— Я пекусь только о том, чтобы охранить наш народ, — продолжал Вельмидревний Отче. — Теперь и тебе выпала честь послужить ему. В большинстве своем анмаглахки чисты в помыслах своих и верны долгу. Но некоторые… очень немногие, подобно твоей матери, сошли с пути истинного. Они увидят в тебе сына Куиринейны. Они станут искать встречи с тобой. Найди их, Лиишил… помоги мне защитить наш народ… И я по твоей просьбе освобожу Куиринейну.

Малец помимо воли взглянул на Лисила. Это предложение не что иное, как торговля живым товаром. Заговорщики в обмен на мать Лисила.

Светлые волосы Лисила на висках слиплись от пота, но он сохранял бесстрастный вид.

— Сначала дай мне с ней увидеться.

— Нет, — негромко ответил Вельмидревний Отче.

— Тогда ты от меня ничего не получишь. Сначала я поговорю с матерью… А потом, быть может, мы с тобой придем к соглашению.

Малец не верил собственным ушам.

Вельмидревний Отче сеет в людских землях кровавую смуту. Известно ли стихийным духам о древнем эльфе, укрывшемся в этом потаенном краю? И если известно — почему они никогда не упоминали о нем? Столь озабоченные удержанием Магьер вне досягаемости Врага, неужели они ничуть не интересовались тем, чего ради был рожден и обучен Лисил?

А теперь Вельмидревний Отче стремится использовать Лисила в своих целях, и полуэльф почти согласился на это.

Малец подавил рык.

— Торговаться мы не станем, — сказал Вельмидревний Отче. — Впрочем, и спешить нет необходимости. Понимаю, тебе нужно время, чтобы все обдумать. В конце концов ты сделаешь то, что пойдет во благо твоему народу… как поступаю и я. Теперь иди. Скоро я опять призову тебя.

— Никуда я не пойду! — Голос Лисила с каждым словом звучал все громче. — Сейчас моя мать не может быть для тебя опасна. Твои анмаглахки… может, они и смотрят на тебя, как на бога, но я-то не анмаглахк. И если у тебя полно таких, как Сгэйль… слепо верящих каждому твоему слову… с какой стати тебе бояться парочки заговорщиков?

Едва эти слова сорвались с губ Лисила, в памяти Вельмидревнего Отче прокатилась стремительная волна видений, и эта волна, обрушившись на Мальца, накрыла его с головой. Тусклый свет перед его глазами совершенно померк.

Из темноты, извиваясь и бесконечно перекатываясь, надвигались черные чешуйчатые кольца.

У Мальца подогнулись лапы.

Поле битвы становилось все четче, и он услыхал крики.

Тела эльфов, гномов и людей различных рас валялись вперемешку с трупами других существ, и двуногих, и четвероногих. Все — изувеченные, брошенные разлагаться под гаснущим солнцем.

Два моря живых схлестнулись в бою на этой бескрайней холмистой равнине. Останки павших в этой сече были так изуродованы, так перемешаны, что Малец не мог определить, откуда родом тот или иной воин. Изломанные копья, рассеченные доспехи — все, все было обильно залито кровью, которая начала уже подсыхать или впитываться в землю. Мертвых было так много…

Так много, что под грудами тел Малец, насколько хватало глаз, не мог разглядеть ни травинки.

Вонь разложения была так нестерпима, что он задыхался.

На земле у его ног — ибо он видел не собачьи лапы, а ноги эльфа в мягких сапогах из зеленой замши — валялся изувеченный труп существа, которое люди называли гоблином. Эти твари жили стаями, и у них хватало сообразительности сражаться не только когтями и зубами, но и оружием.

Косматая пятнистая шерсть покрывала обезьянье туловище и шакалью голову с короткой тупой мордой. Этот гоблин был обряжен в разносортные доспехи, снятые, скорее всего, с мертвецов в предыдущих битвах. Убитая тварь скалила клыки, покрытые клочьями пены, и из разинутой пасти свисал, окунаясь в грязь, язык. Мертвые, тошнотворно-желтые глаза немигающе уставились на Мальца.

На шее гоблина зияла рваная рана, настолько глубокая, что из нее торчали обрывки дыхательного горла.

Быть может, его прикончил кто-то из своих, озверевший от жажды смертоубийства. На земле под трупом было на удивление мало крови. Слишком мало.

Вокруг Мальца стремительно смыкалась тьма.

Вначале он заметил, как у самого горизонта блеснули звезды. Затем они начали двигаться.

Нет, не звезды — отблески света… на гигантских чешуйчатых кольцах, которые, извиваясь, окружали его…

— Малец!

Сильные руки так схватили его за плечи, что едва не оторвали передние лапы от пола. Перед ним стоял на коленях Лисил, и лицо его, лоснящееся от пота, было напряженным и встревоженным.