Доктор Дулитл на Луне - Лофтинг Хью - Страница 22

— О, еще бы, еще бы, — подхватил Доктор, всячески заботившийся о том, чтобы его новый друг не испытывал смущения. — Прошу вас, не надо об этом больше. Я все понимаю. Но есть тем не менее обстоятельства, которые я хотел бы прояснить. Например: вскоре после прилета мотылька нам в Падлби показалось, что на Луне виден дым. Вы что-нибудь можете об этом рассказать?

— Да, конечно, — быстро проговорил лунный человек. — Это сделал я. Нас очень тревожила судьба мотылька. Как я уже сказал, мы чувствовали себя несколько виноватыми в том, что дали Джамаро такое опасное поручение. Ведь он был не хуже других, ему лишь достался меченый билет в лотерее.

— Джамаро!.. — слегка удивясь, воскликнул Доктор. — В лотерее?.. Но я… э-э…

— В лотерее, которая решала, кому лететь, — пояснил лунный человек. — Я уже говорил вам: мы тянули жребий. Один из мотыльков, Джамаро Жужжарли, вытащил меченый билет, и эта обязанность была возложена на него.

— Да-да, понимаю, — сказал Доктор. — Джамаро… Так, так. Значит, вы здесь даете насекомым имена. Ну, это вполне естественно и справедливо, ведь они такие большие и играют очень важную роль в вашей жизни и в общественном управлении. Вы, должно быть, различаете всех этих насекомых, даже тех, что принадлежат к одному виду?

— Безусловно, — ответил лунный человек. — По-моему, у нас на Луне живет несколько сотен тысяч пчел. Тем не менее я помню имя каждой — и не только имя, но и фамилию, которая указывает, к какому рою принадлежит пчела… Но мы отвлеклись. Джамаро Жужжарли вытянул меченый билет, и это обязывало его отправиться на Землю и привезти вас сюда. Он держался очень мужественно и не проявлял даже слабого недовольства. Но мы все равно очень волновались. Конечно, какие-то существа изредка, через большие промежутки времени, попадали с Земли на нашу планету. Но до сих пор никто еще не перелетал отсюда на Землю. Мы очень смутно представляли себе, как выглядит ваш мир, — только по описаниям зимородка. Но даже это из-за незнания языка далось нам куда как нелегко: мне и зимородку понадобилось много дней, недель упорного труда, чтобы научиться хоть чуть-чуть понимать друг друга. И потому мы с Джамаро Жужжарли условились, что он сразу, как только прилетит, попытается тем или иным способом сообщить, что с ним все в порядке. А мы должны были дать ему ответный сигнал. По-видимому, он приземлился неудачно и несколько дней пролежал у вас в саду, не получая помощи. Мы ждали очень долго и испытывали страшное беспокойство. Мы боялись, что мотылек погиб, совершая свой героический подвиг. И тогда было решено, что мы все же пошлем Джамаро свой сигнал: это, надеялись мы, придаст ему сил, и он будет знать, что мы, как и раньше, ожидаем его. Потому-то мы и разожгли наш костер. — Да, — сказал Доктор, — не знаю как Джамаро, а я этот костер видел. Но скажите: как вам удалось сделать его таким большим? Это, наверное, был не костер, а настоящая гора.

— Верно, — отвечал лунный человек. — Мы вместе с самыми сильными птицами и насекомыми начали носить из леса кору джик-лянг еще за двадцать дней до отлета Джамаро.

— Носить что? — переспросил Доктор.

— Кору джик-лянг, — повторил лунный человек. — Это одно из наших деревьев, у его коры очень большая взрывная сила.

— Но как вы смогли ее зажечь? — воскликнул Доктор.

— Я добыл огонь трением, — отвечал лунный человек, — вставлял палочку из твердого дерева в мягкое дерево и быстро вращал. Мы натаскали громадную груду коры и всю ее сложили посреди голой каменистой долины — чтобы не поджечь ненароком кустарник или джунгли. Мы здесь страшно боимся лесных пожаров: сами понимаете, планета наша совсем не велика. Я принес на сланцевой плитке тлеющие угольки и подложил их в костер. И тут же бросился за скалу, чтобы уберечь глаза. Взрыв был просто ужасным, и дым заставлял нас кашлять еще несколько дней, пока не рассеялся.

ГЛАВА 23

ЧЕЛОВЕК, СДЕЛАВШИЙ СЕБЯ ЦАРЕМ

Во время этой продолжительной беседы (она длилась более полутора суток) мы не раз имели случай вспомнить, что необычная компания, которая нас окружила, есть не что иное, как сам великий Совет. Из мглистого сумрака за спиной лунного человека градом сыпались вопросы; ежеминутно поворачивая голову, он выслушивал то новое сообщение, то просьбу о дополнительных разъяснениях, переданную из уст в уста, по цепочке. Иногда он не консультировался с Доктором и отвечал сразу же, прибегая к помощи причудливых звуков и жестов. Было понятно, что Совет не хочет и на мгновение упускать нить переговоров.

А Джон Дулитл (хотя и торопился вернуться на Землю) желал узнать так много, что, казалось, его расспросам вообще не будет конца, — это, впрочем, не так уж и удивляло, ведь это была первая встреча двух не знакомых ранее миров.

— Не можете ли вы припомнить, — спросил он великана, — как вам удалось приспособиться к новым условиям, когда Луна обрела устойчивое состояние? Нам после прибытия было поначалу очень тяжело. Другой воздух, другая сила тяготения, другая слышимость — все другое. А как справились с этим вы?

Лунный человек наморщил лоб, задумчиво потирая его гигантской пятерней.

— Право, не знаю… — пробормотал он, — это было так давно… Я уже говорил, что много раз был на грани гибели. Первые несколько месяцев я занимался только поисками пищи, чтобы не умереть голодной смертью. Потом, когда это перестало меня беспокоить, я начал наблюдать, что творится вокруг. И понял, что птицам и насекомым приходится так же не сладко, как и мне. Я обследовал всю Луну из конца в конец. Себе подобных я не встретил нигде; я был единственным человеком на планете. Но общество мне было просто необходимо. «Ладно, — сказал я себе, — буду изучать насекомых и птиц». Птицы освоились в новой обстановке намного быстрее, чем я. Вскоре я обнаружил, что мои пернатые товарищи по несчастью рады разделить со мной любую работу, которая может служить нашему общему благу. Нечего и говорить о том, что я никого не убивал. Во-первых, я этого вовсе не хотел, а во-вторых, понимал, что если начну плодить врагов на столь маленькой планете, мне долго не продержаться. С самого начала я делал все, чтобы жить самому и давать жить другим. Не могу и передать вам, какое ужасное, безнадежное одиночество я испытывал, не имея возможности поговорить с другим человеческим существом. И я решил: попробую-ка я изучить язык птиц. Не может быть, чтобы они не умели разговаривать. Это сразу понимаешь, стоит только прислушаться к их щебету. Я потратил на это годы, нередко отчаиваясь из-за того, как медленно подвигалось дело. Наконец — только не спрашивайте меня, когда, — я все-таки научился беседовать с ними о простых вещах, высвистывая короткие фразы. Потом настала очередь насекомых — тут мне уже помогали птицы. Потом я принялся за языки растений. На этот раз я получил первые сведения от пчел: они знали все эти языки и все наречия. А потом… что же потом…

— Продолжайте, — отозвался Доктор. Его голос звучал спокойно, но я видел, что он слушает лунного человека с глубоким, напряженным интересом.

— Ох, да поймите же, — не скрывая досады, вздохнул лунный человек, — прошло столько лет, что у меня в памяти почти все уже стерлось. Сейчас мне кажется, я всю свою жизнь только и делал, что разговаривал с цаплями и геранью. Но когда это началось — в какой именно момент я научился говорить с птицами, насекомыми и растениями совершенно свободно, мне ни за что не вспомнить. Знаю одно: чтобы добиться взаимопонимания с растениями, мне понадобилось больше, много больше времени, чем это было и с птицами, и с насекомыми. Боюсь, мы всегда относились к счету времени слишком небрежно — во всяком случае, на ранней стадии лунной истории. Но, как вы помните, в те времена нам приходилось решать множество куда более серьезных задач. С недавних же пор — последние тысячу лет или около того — мы старались вести историю нашей планеты и теперь можем показать вам превосходную запись, которая отражает большинство важнейших событий, случившихся за это время. К сожалению, почти все события, о которых хотите знать вы, произошли раньше.