Обгоревшее лицо - Хэммет Дэшил - Страница 6

Обычно Элвуд и его спутницы проводили на Телеграф-Хилл от трех до четырех часов. В то время, когда Дик наблюдал за зданием, туда входили и выходили другие люди — все явно состоятельные.

Я вскарабкался на Телеграф-Хилл, чтобы как следует присмотреться. Большой деревянный особняк цвета яичницы. Стоит над высоким откосом, где когда-то добывали камень. Непосредственных соседей нет. Подходы прикрыты кустами и деревьями.

Часть вечера я посвятил добросовестному посещению всех домов, находившихся на расстоянии выстрела от желтого. Никто ни о нем, ни о его обитателях ничего не знал. Жители Холма не особенно любопытны — вероятно, потому, что и сами имеют кое-что, не подлежащее разглашению.

Восхождение на Холм ничего не дало, Пока я не узнал, кто является владельцем желтого особняка: оказалось, что восемь месяцев назад дом снял в аренду Раймонд Элвуд, выступающий от имени некоего Т.Ф. Максвелла.

Мы не смогли отыскать Максвелла. Не смогли отыскать никого, кто знал бы Максвелла. Не смогли найти никаких доказательств тому, что Максвелл является чем-то большим, чем просто имя.

Один из агентов подошел к желтому дому на Холме и с полчаса звонил в дверь, но никто не отворил. Попытку мы не повторяли, чтобы до поры не поднимать лишнего шума.

Я еще раз поднялся на Холм — в поисках квартиры. Не нашел ничего так близко, как хотелось, но все же удалось снять трехкомнатное помещение, из которого неплохо просматривались подходы к желтому зданию.

Мы с Диком разбили там лагерь — Пат Редди тоже приходил, когда у него не было других дел, — и наблюдали, как автомобили сворачивают в сторону освещенной аллеи, ведущей к дому цвета яичницы. Приезжали и во второй половине дня, и вечерами. В большинстве — молодые женщины. Мы не обнаружили никого, кто был бы здесь постоянным жильцом. Элвуд приезжал ежедневно, один раз без спутницы, а в остальных случаях с женщинами, лица которых мы не могли рассмотреть из нашего окна.

За некоторыми из гостей мы организовали наблюдение. Все они без исключения выглядели очень состоятельными и в большинстве, видимо, принадлежали к высшим общественным кругам. Ни с кем мы в контакт не вступали. Даже выбранный очень удачно предлог может испортить всю работу, особенно если приходится действовать вслепую.

Три дня ничего такого... и наконец счастье нам улыбнулось.

Был ранний вечер, уже сгущались сумерки. Пат Редди позвонил и сказал, что провел на службе два дня и одну ночь, а потому теперь будет отсыпаться двадцать четыре часа. Мы с Диком сидели у окна нашей квартиры, наблюдали за приближающимися автомобилями и записывали их номера, когда машины пересекали голубовато-белый круг света от лампы под нашим окном.

Какая-то женщина шла по улице. Высокая, крепко сложенная. Лицо скрывала темная вуаль, хотя и не такая темная, чтобы сразу дать всем понять, что дама хочет оставаться неузнанной. Она шла мимо нашего наблюдательного пункта по противоположной стороне улицы.

Ночной ветер с Тихого океана поскрипывал вывеской магазина внизу и раскачивал лампу на столбе. Женщина вышла из-за нашего дома, который служил ей прикрытием, и попала под порыв ветра. Плащ и платье плотно охватили ее. Она повернулась к ветру спиной, придерживая рукой шляпку. Вуаль соскользнула, открывая лицо.

Это было лицо с фотографии... лицо Миры Бэнброк.

Дик узнал ее одновременно со мной.

— Наша взяла! — воскликнул он, вскакивая на ноги.

— Погоди, — сказал я. — Она идет в этот притон на краю Холма. Пусть себе идет. Мы последуем за ней, когда она окажется внутри. Это будет отличный предлог, чтобы обыскать дом.

Я прошел в соседнюю комнату, где был телефон, и набрал номер Пата Редди.

— Она туда не пошла! — крикнул Дик от окна. — Миновала аллею.

— Лети за ней! — приказал я. — Какой ей смысл? Что случилось? — Я испытывал некоторое возмущение. — Она должна войти туда! Беги за ней. Я отыщу тебя, как только дам знать Пату.

Дик выскочил.

Трубку подняла жена Пата. Я представился.

— Не можете ли вы сбросить Пата с кровати и прислать его ко мне? Скажите ему, пожалуйста, что он нужен мне немедленно.

— Я это сделаю, — пообещала она. — Он будет у вас через десять минут... где бы вы ни ждали.

Я вышел на улицу и начал искать Дика и Миру Бэнброк. Их нигде не было видно. Я миновал заросли, заслоняющие желтый дом, и пошел дальше, оставляя вымощенную камнем аллею слева от себя. Никаких следов ни Дика, ни девушки...

Я повернул как раз вовремя, чтобы увидеть Дика, входившего в наш дом. Я поспешил обратно.

— Она внутри, — сказал Дик, когда я его догнал. — Шла по дороге, потом через кусты, по краю обрыва, и проскользнула через подвальное окошко.

Отлично. Как правило, чем более идиотски ведут себя люди, за которыми следишь, тем ближе конец твоим огорчениям.

Редди приехал на две минуты позже срока, определенного его женой. Он вошел, застегивая пуговицы.

— Что ты, черт побери, сказал Элти? — буркнул он. — Она велела мне набросить плащ на пижаму, а остальную одежду бросила в автомобиль; пришлось одеваться по дороге.

— Позволь мне поплакать с тобой позже, — пренебрег я его сетованиями. — Мира Бэнброк минуту назад вошла в желтый дом через подвальное окно. Элвуд там уже час. Пора кончать это дело.

Пат — парень рассудительный.

— Мы должны иметь ордер, — воспротивился он.

— Разумеется, — признал я его правоту. — Но формальностями можно заняться позже. Для этого ты и находишься здесь. Полиция Контра-Коста разыскивает нашу подопечную, чтобы обвинить в убийстве. Мы имеем неплохую зацепку, чтобы проникнуть в притон. Идем туда. Если случайно наткнемся на что-то другое, то тем лучше.

Пат покончил с пуговицами жилета.

— Ну ладно уж, ладно, — произнес он кисло. — Пусть будет по-твоему. Но если меня вышвырнут со службы за незаконное проведение обыска, ты должен будешь дать мне работу в твоем агентстве по нарушению закона.

— Согласен, — сказал я, после чего обратился к Фоли: — Тебе придется остаться снаружи, Дик. Наблюдай за беглецами. Никому не заступай дорогу, но когда увидишь мисс Бэнброк, не отставай от нее ни на шаг.

— Я этого ждал, — вздохнул Дик. — Всякий раз, когда готовится забава, я вынужден торчать на углу улицы!

Пат Редди и я пошли прямиком по скрытой кустами аллее к парадному входу и позвонили.

Дверь отворил огромный негр в красной феске, в красной шелковой куртке, надетой на красную рубашку и перехваченной красным поясом, в красных штанах «зуав» и красных туфлях. Он заполнил собой всю дверь.

— Мистер Максвелл здесь? — спросил я.

Негр потряс головой и сказал что-то на неизвестном мне языке.

— А мистер Элвуд?

Он снова потряс головой и снова произнес что-то непонятное.

— Ну так мы посмотрим, кто здесь есть.

Из той галиматьи, которой он разразился, мне удалось выудить несколько искаженных английских слов, в которых я угадал «мистер», «дома» и «нет».

Дверь начала закрываться. Я придержал ее ногой. Пат сверкнул своим полицейским значком. Негр, хотя и не говорил по-английски, о полицейских значках был осведомлен прекрасно.

Он топнул по полу позади себя. В глубине дома оглушающе зазвучал гонг.

Негр всей тяжестью налег на дверь. Я перенес вес тела на ногу, которой блокировал вход, наклонился и снизу, от бедра, провел хук в живот негра. Редди пнул дверь, и мы вторглись в холл.

— О раны божьи! — проговорил негр с хорошим вирджинским произношением. — Достал ты меня, паразит!

Мы поспешили в глубь холла, погруженного во мрак.

Нащупав ногой лестницу, я задержался.

Сверху прозвучал револьверный выстрел. Стреляли, пожалуй, в нас. Но не метко.

— Наверх, парень? — рявкнул Редди мне в ухо.

Мы побежали по лестнице, но человека, который стрелял, не нашли.

Наверху нам преградила путь запертая дверь. Редди высадил ее ударом плеча.

Мы оказались в блеске голубоватого света. Комната была большая, вся в золоте и пурпуре. Опрокинутая мебель, смятые ковры. Возле двери в другом конце комнаты валялась серая туфля, а ближе к центру — зеленое шелковое платье. В комнате никого не было.