Виктор Цой. Стихи. Документы. Воспоминания - Цой Марианна - Страница 1

Марианна Цой, Александр Житинский

Виктор Цой. Стихи. Документы. Воспоминания

От составителей

Начиная работу над этой книгой, мы стремились прежде всего к тому, чтобы она была достойна памяти человека, которого мы любили и продолжаем любить. Еще нам хотелось чтобы информация, содержащаяся в ней, была из «первых рук». Поэтому основу книги составили воспоминания людей, близко знавших Витю. Большинство из этих воспоминаний не написаны их авторами, а рассказаны перед микрофоном специально для нашей книги. Мы не стремились исправлять ошибки и согласовывать разные версии одних и тех же событий, возникающие в рассказах мемуаристов. Каждый человек имеет право на собственную память и отвечает за свои слова. Не стремились мы и к тому, чтобы в воспоминаниях возникал некий «иконописный» образ — образ человека, лишенного недостатков и слабостей.

Значительную часть книги составляют стихи Виктора Цоя, впервые собранные и систематизированные по альбомам группы КИНО. Сам автор редко называл их стихами и не стремился к их отдельной публикации, поэтому мы назвали этот раздел скромно: «Тексты альбомов группы КИНО». Вошли сюда и отдельные стихи, которым не нашлось своего места в альбомах группы. Мы не ставили себе задачу разыскать все такие тексты, вероятно, их больше, чем представлено в книге.

Следуя авторской позиции не пользоваться при записи текстов песен знаками препинания, мы избавили тексты от точек и запятых и сверили их с магнитофонными записями альбомов.

Несколько разделов книги заняты перепечатками публикаций о Викторе Цое и группе КИНО из различных изданий — официальной прессы и самиздата, центральных и периферийных. Иногда они грешат неточностями, но мы также оставляем высказывания в этих статьях, интервью и заметках на совести их авторов.

Кстати, об интервью. Мы включили в состав книги только несколько, где наиболее достоверными, с нашей точки зрения, выглядят ответы Виктора, хотя и здесь не следует принимать все на веру.

Помещенные в книге фотографии по большей части взяты из личных архивов музыкантов и фотографов. Часть из этих снимков невысокого или любительского качества. Но мы зачастую отдавали им предпочтение перед профессиональными работами в силу их уникальности.

Как легко заметит читатель, наша книга получилась с питерским уклоном, ибо в ней наиболее подробно освещен питерский период жизни и творчества Виктора — от его рождения до 1987 года, после чего он бывал в родном городе лишь наездами. Мы считаем это оправданным, потому что этот город сформировал Виктора Цоя, здесь прошли его детство, юность и большая часть творческого пути, здесь остались верные друзья и близкие люди. И здесь Виктор Цой нашел вечный приют.

Мы хотим поблагодарить всех, кто помогал нам в работе над книгой авторов воспоминаний и журналистов, фотографов, художников, корректоров, наборщиков. Нам кажется, что все они делали эту книгу с большой любовью к Вите, которая не позволяла спуститься на уровень масс-культуры или шоу-бизнеса, не позволяла лгать и дешево клясться в любви, не позволяла опошлять имя любимого народом певца, музыканта и поэта, уже пущенное в коммерческий оборот предприимчивыми людьми.

Мы надеемся, что наша книга будет с интересом читаться всеми, кто любит песни Виктора Цоя, кто помнит фильмы с его участием, кто носит в душе его благородный облик и вместе с нами скорбит о его безвременном уходе.

Марианна Цой

Александр Житинский

Глава 1. Точка отсчета

Марианна Цой

«Точка отсчета» (повесть)

Стремительный взлет популярности Виктора вроде бы заставляет начать с конца — с того времени, когда имя его стало известно очень многим. Черные дни августа 1990 года, трагедия, разыгравшаяся в Тукумсе под Ригой, нескончаемый поток писем и звонков — все это подвигало меня взяться за перо и вновь вспоминать спряжение глаголов и заковыристый синтаксис русского языка. Однако наша с Витей совместная жизнь требует диаметрально противоположной точки отсчета во времени и пространстве, когда о нем не знал никто или почти никто.

Поэтому начинаю с марта 1982 года, когда мы, собственно, и познакомились. Теперь сама по себе тема эта, затасканная бесконечными интервью, которые приходилось давать после гибели Вити, стала приобретать какое-то особое значение. Всем хотелось бы увидеть в молодом Цое черты, определившие и его популярность, и даже случившуюся трагедию. Однако начало его музыкальной карьеры, если отбросить излишнюю мнительность, присущую его бесчисленным почитателям, не имело никаких роковых предзнаменований. И хотя звезда его уже горела, разглядеть ее тогда могли очень немногие.

… В тот день мне пришлось отправиться на вечеринку к друзьям, с которыми давно не виделась. Собственно, был день рождения. Ситуация была такая. У меня был один знакомый, с которым у нас совпадают дни рождения. Он в тот год очень активно себя повел и хотел справить день рождения совместно. Я же этого не хотела, поскольку уже была, можно сказать, солидной дамой, работала в цирке заведующей цехами постановочной части и мне светило место замзавпоста. И вообще мне уже было неинтересно. Я справила день рождения так, как считала нужным дома, но он меня очень звал. Я ему сказала: «Саня, я, конечно, приду к тебе на день рождения, но только ты, пожалуйста, не афишируй, что оно еще и мое, потому что какого-то активного участия я принимать не хочу».

Дойдя по бумажке с адресом до какой-то жуткой коммуналки в центре, я увидела там своих старых знакомых, которых давно не встречала, и мне сказали, что будут еще Рыба с Цоем. Рыба — это Леша Рыбин, которого, как и Витю, я тогда не знала. «Кто такие?» — думаю. Но меня это тогда совершенно не взволновало.

Это было пятого марта… Цой вошел — подбородок вперед, уже тогда, и говорит: «Меня зовут Витя». Потом, естественно, все напились, начался полный бардак, все сидели друг у друга на ушах, и тут мне что-то не понравилось. «У-у, какой щенок — Витя его зовут!..» И я ему взяла и написала губной помадой чуть ли не на физиономии свой телефон. С этого и началось. Цой начал звонить мне домой, я тоже начала ему звонить…

Он очень болезненно относился в то время к тому, что младше меня и что я обладаю каким-то заработком — по тем временам оглушительным (я тогда получала 150 рублей в месяц), и что у меня есть какие-то монументальные костюмы, в которых хоть на прием иди. А он сам себе шил штаны. Очень ловко, кстати, это у него получалось. И все так текло, текло…

Очень большую роль в наших взаимоотношениях сыграл дом Майка с которым я была давно знакома. Мы были бездомные. У Цоя в «Безъядерной зоне» есть такая фраза: «Ребенок, воспитанный жизнью за шкафом», это про нас с ним. Потому что нам абсолютно некуда было пойти. Моя мама, при ее обаянии и теперешней дружбе со всеми музыкантами, тогда никак не могла понять, что же все-таки происходит. Ей казалось, что вот-вот и я буду устроена в жизни по кайфу, а тут появилось это создание, которое к тому же ни гу-гу не говорит.

У Цоя тоже была проходная комната, родители, еще тетя какая-то… В общем, безумная ситуация. Так мы и болтались. В день проходили офигенное количество километров, потому что погодные условия не всегда позволяли сидеть на лавке, и маленькая, похожая на сосиску, комнатушка Майка и Натальи, где они до сих пор живут с сыном, была единственным местом, куда можно было придти и расслабиться.

От меня тогда вообще отскакивала всякая информация о питерских музыкальных кругах. Образование на эту тему включало майковскую «Сладкую N», какой-то альбом АКВАРИУМА, не застрявший ни в голове, ни в сердце, и поход на концерт в тогда уже функционирующий рок-клуб. С концерта я сбежала после героического опуса РОССИЯН про хризантему и чертополох.