Опьяненные свободой - Журавлев Владимир Борисович - Страница 35

Ну надо же. Всем нужен Иван. И времени не было узнать у Володи Остапчука, что у них там произошло. А ведь что-то произошло. Маша изменилась… радикально и окончательно. Чученову горе. К такой красавице ему и не подойти.

Врач непроницаемо улыбался и не уходил. Слышал, как и все, что Город закрыт вглухую, вот и не верит, что кто-то смог исчезнуть.

На периферии зрения объявился Эдик Цветков. В ответ на вопросительный взгляд махнул равнодушно рукой. Ясно. Служба собственной безопасности к «врачу» претензий не имеет. Но и не доверяет. Правда, Эдик никому не доверяет.

— Командирский корпус принимает на себя все обязательства Ивана, — решил Кузьмин. — Что у вас там?

Парень отозвался еще одной ничего не значащей улыбочкой. Кузьмин аккуратно обошел его и отправился, куда и собирался — в кафе. Врач пристроился следом. А куда бы он делся!

— Вкусно в командирском кафе кормят, — заметил врач, присаживаясь рядом.

Ну, вкусно. Но при чем командирское кафе? Пищевой цех один на Город. Да и вкусно последние дни. Железная дорога грузы не пропускает, а у цеха животноводства нет своих перерабатывающих линий, на экспорт ведь работали. Чего навалом, так редька доктора Нецветаева, уж очень урожайная, зараза!

— Что будете делать через несколько дней? — вдруг с искренним любопытством спросил врач.

— Через несколько дней у нас бронепехота встанет под окнами, — хмуро напомнил Кузьмин. — Так что планы зависят, понятное дело, от того, как там все пойдет. Если решим вопрос — будем работать в обычном режиме, командирам скучать не придется.

— А если не решите?

— Жизнь на Городе на заканчивается, — сказал Кузьмин. — У командиров везде дел хватит.

Врач недоверчиво улыбнулся, и Кузьмин внутренне согласился с ним. Как командирам без Города, как Городу без командиров?! А тут еще и Чужие…

— Ты Ивану вопросы ставил, — вспомнил наконец Кузьмин. — Что-то насчет кланов и гор? Так… эту тему надо бы тоже закрыть, со всеми долгами рассчитаться… ладно, пойдем, будут тебе ответы на вопросы.

И они отправились к жилищу Ивана — обычным путем, разумеется. Получился солидный такой турпоход. Кузьмин с сожалением поглядывал на люки коммуникаций. Врач кивнул с подначкой:

— Что, трусите мне свои ходы показывать?

Кузьмин не выдержал:

— Слушай, может, тебе еще пароли от Золотых ворот сказать да ключи от люков подарить? Я все понимаю, ты шпион, работа у тебя такая, но мы же и не мешаем! Подглядывай, сколько хочешь и чего хочешь — только незаметно! Мы же не сволочи какие, понимаем, и тебе отчеты надо писать — но внаглую не стоит все же!

Так что остаток пути они прошли молча.

Тихо вздохнули мембраны двери — проходите, свои.

— Ваши претензии к Ивану нам близки и понятны, — сказал Кузьмин, остановившись перед величественной картиной полынных джунглей. — Только… ошиблись вы. Ваша служба крупно облажалась. Те кланы, где был Иван — это не ваши кланы. Те горы, где он воевал — это не ваши горы. Совсем не ваши.

Кузьмин глянул на улыбочку врача, вздохнул, крепко взял его за плечо и вместе с ним шагнул в плоскость перехода.

— Вон они, горы, где воевал Иван. Видишь? Там, за лесом? Там еще дым поднимается.

— Что это? — сдавленно спросил врач, глотнувший воздуха полынных джунглей.

— Бронепехота! — с тоской отозвался Кузьмин. — Местная. Никому не дает покою наша свобода!

— Значит, Иван шагнул прямо с обрыва? — еще раз уточнил Кузьмин.

Паренек нервно вскинулся:

— Ну, с обрыва — и что?! Что вас так удивляет всех? То Марианна, то вы… Там переход висел, понимаете?

— Понимаю. Не психуй. Просто очень уж символично: вход в другие миры через смерть в этом.

— Да почему через смерть? Иван жив. Марианна считает, что жив… считает, что он вернется, потому что учитель своих учеников в беде не бросает!

Кузьмин тут же с сожалением вспомнил собственного учителя — капитана Раскина. Его скромного, маленького, ехидного корейского величества сейчас очень не хватало.

— Кстати, о Марианне: на что она реально способна, как думаешь?

— Она Страж, — с огромным уважением сказал паренек. — Вот на это она и способна. Только… она обучение не закончила. И посвящение не прошла. Ей помощь будет нужна, когда … и если…

— Кто бы мне помог. Завтра бронепехота подойдет.

— Марианна на людей оружие не поднимет! — сразу предупредил паренек. — Иному служит!

— Еще одна чистоплюйка! — не выдержал Кузьмин. — Да люди страшнее любых Чужих! Ха! Что Чужие? Они хоть договоры чтут! Им разок дашь по мусалам — как в Скалистых горах, к примеру — и они сразу чтут! Их теперь не видно и не слышно. Вот с бронепехотой так попробуй! И лезут, и лезут…не дает им покою наша свобода!..

И тут Кузьмина снова ударило, да так основательно! Как с размаху стеной по физиономии. Наверно, он выключился на сколько-то, потому что пришел в себя от ощущения чужой руки на плече. Еле удержался, чтоб не сломать ее.

— Дядя Саша! Вам плохо?

— Порядок, Володя, уже вернулся… не трогай командиров, кстати, когда те в отключке. Опасно это.

Кузьмин отдышался. Привел мысли в порядок. Да что же там будет, в конце-то концов??? Ладно… так. Запасной коммуникатор нашелся сразу. Кузьмин нацепил его на шею Володе, показал основные функции. Сунул кулачище под нос — чтоб не вздумал снимать! Еще немножко отдышался.

— Ладно, иди, сынок, — буркнул он наконец. — И это… не отходи от Марианны, я тебя прошу! Прости, что вмешиваю тебя в наши разборки, но некому больше, понимаешь?

Паренек кивнул. Он, как ни странно, действительно понимал. Вот и кончилось его детство.

— И не вздумай баловаться со взрывчаткой! — сказал Кузьмин ему в спину. — Иди-иди, не оглядывайся…

Потом он вызвал Александру — та почему-то находилась в цехе животноводства — договорился о встрече под жилым кольцом и покинул кабинет. Ага. Не тут-то было. Включился Сеня Дроздов. Мол, эвакуационный состав загружен, а Сортировочная его не хочет принимать. Что делаем? А что тут сделаешь? Предупредить Сортировочную, что путь перекрыт, и угнать состав своим ходом — упряжку «жуков» подцепить и угнать. До первой стрелки. А там пусть Сортировочная разбирается. Ей свободные пути тоже нужны, на Рудник-то составы постоянно идут. А, уже так и делаете? Ну и ладно. Включилась какая-то Нюра из школы юнг. Дежурная у Золотых ворот, ну надо же! Рабочая смена с Рудника желает попасть в Город. Ага. А сказать им, что здесь завтра стрелять начнут, и пусть валят пешком на Сортировочную. У них там у всех квартиры есть. И нефиг их жалеть, там половина толпы — шпиёны и диверсанты из бронепехоты. Уже сказала? Так… а материлась зачем? От волнения? Первый раз диверсантов посылала? Ну… бывает. Включился доктор Нецветаев, вежливый и спокойный, что само по себе чудо. Начал спрашивать, правда, пятьдесят человек взамен убывших десяти лаборанток, но тут же извинился и сказал, что решит этот вопрос с Дедом. Потом включился Смирнов с заботами по пищевому цеху, потом… потом до Кузьмина дошло, что люди просто волнуются перед завтрашней дракой, вот и тянутся к общению со спокойным, уверенным в себе лидером. Тогда он в нарушение собственного приказа отключил постоянную связь, встретил Александру, и они вышли за Город по вентиляционному ходу. Пора было лично проверить слабые места в обороне. Проверка не порадовала. Решетки воздухозаборника были завалены наглухо — только ход ведь залегал близко к поверхности. Отрыть, пробить, войти — полчаса спокойной работы.

Кузьмин включил связь:

— Дмитрий Евгеньевич, хватай всех юнг, что не на дежурстве! Залить все подземные воздуховоды ажур-бетоном! Адская работа, понимаю, но некого больше…Перейдем на верхний воздухозабор, естественно. Это если станем еще защищаться…

— Станем! — откликнулась Александра. — У нас нет выбора.

— Уйти — чем не выбор? — буркнул Кузьмин. — Жизнь на Городе не кончается. Что, место себе не найдем? А если уходить, то сейчас, пока нам все норы не заткнули. Уничтожить базы данных. Мы все здесь известны под чужими именами. И даже если нас повяжут потом — лично командиры нигде не светились. На Сортировочной наводили порядки ребята Эдика и небоевые пятерки, их данных в нашем ведомстве вообще нет, они же потом пришли… А охрану подстанций валила пятерка Деда — а они тоже нового призыва…