Воздушные стены - Хэмбли Барбара - Страница 65

– Кта! – радостно воскликнул Ингольд, обнимая его узкие плечи свободной рукой. – В конце концов ты пришел!

Маленький старичок улыбнулся сладкой, беззубой улыбкой и кивнул.

– Руди, – произнес Ингольд, и Руди подумал, что за последние шесть недель он, наверное, видел больше проявлений эмоций этого обычно невозмутимого колдуна, чем другие за десятилетия. – Руди, это наши люди, – Ингольд одной рукой обнимал Воса, а другой дряхлого Кта, стоя между ними в окружении остальных, и этот союз восторженных незнакомцев, казалось, связывает их вместе неразрывными узами света.

Лицо Ингольда почти светилось от радости:

– Эти колдуны пришли на мой зов. Они ждали нас здесь, чтобы встретить на обратном пути в Угловую башню. Друзья мои, – сказал он, – это Руди. Он мой ученик и один из нас.

16

В отличие от курьера Алкетча, Руди и Ингольд не заслуживали формального ритуала встречи, но из толпы, стоящей у ворот, отделились две фигуры и, торопливо спустившись по ступенькам, остановились в смущении.

Руди встретился взглядом с Альдой, и душа его словно вырвалась из тела и понесла его, невесомого, вверх по снежной дорожке. Каким-то чудом оказалось, что он держит ее руки в своих. Свет факела обрамлял заплетенные в косы волосы, а сердце влюбленного билось так громко, что Руди казалось, что все в Угловой башне слышат это, и он говорил себе в отчаянии: это секрет. «Наша любовь – это секрет, который никто не должен знать». Руди чувствовал, что задохнется, если заговорит, и он безмолвно смотрел в бездонную глубину фиалковых глаз.

Счастливый и пронзительный визг Джил вывел его из состояния эйфории. Девушка звучно и сочно чмокнула Ингольда под одобрительные возгласы стражников. Руди узнал среди них Януса, Сейю, Мелантрис, Гнифта. Рядом с ними стояли служители Церкви, приветствуя возвращающихся после долгих странствий колдунов. Это был благородный жест, но, если честно, он смел бы их всех к Черту, чтобы освободить ступеньки для идущей перед ним женщины и себя.

– Алвир там, – сообщила Альда, отступая от него на шаг. Нежное прикосновение ее пальчиков вызвало в нем бурю желания, которое, словно эхо, отразилось в ее глазах. Но, помимо этого, он уловил в ее лице какую-то непонятную уверенность в том, что ее мужчина должен был вернуться.

– Они со Стюартом уединились еще утром, – пояснила Джил, все еще краснея от смущения. – Вы уж, ребята, не ругайтесь, – она освободила руки и потянулась, чтобы по-сестрински целомудренно чмокнуть его в щеку. – Я ужасно рада видеть тебя дома, негодник.

«Дома, – подумал Руди. – Я был дома, у Западного океана, и обнаружил развалины». Он взглянул в ее глаза и сказал:

– Ты знаешь?

Она кивнула и оглянулась на Ингольда, Кта и Кару, которые никак не могли наговориться. Руди обнаружил, что для половины из них Ингольд Инглорион был живой легендой – это читалось в их глазах. Собравшиеся вокруг этих троих являли собой сброд, бесхвостое стадо. Руди узнал мать Кары – Нэн, кто-то произнес ее имя, – сгорбленную белокурую старушку с кудахчущим голосом, одну из немногих, кого Ингольд не приводил в бурный восторг. Кта был вторым – он беззубо улыбался всем и каждому, третьим был Вос. Но все остальные, от маленького толстяка в парчовой чалме и разукрашенном халате и придурковатой рыжей девчонки в поношенной рваной одежде до черного ученого джентльмена в белоснежно чистой тоге и безвкусно разодетого мальчика, смотрели на Ингольда с трепетом, граничащим с поклонением.

– Ах, Ингольд, Ингольд, послушай! – внезапно закричала Минальда. Ее синие глаза горели. Она протиснулась сквозь толпу колдунов и крепко вцепилась в его рукав. Мы нашли такие вещи, замечательные вещи!

– Мы нашли старые лаборатории. Они в целости и сохранности, – добавила Джил, и Руди оказался в окружении прекрасных дам, которые, перебивая друг друга и выразительно жестикулируя, стали рассказывать:

– Вещи, которых мы не понимаем...

– А Джил разыскивала пластинки...

– Вентиляционные трубы и водокачки, комнаты старой обсерватории...

«Как школьницы, – подумал Руди удивленно. – Школьницы вывернули все наизнанку и нашли ключ к разгадке Тьмы, ради которого мы с Ингольдом тащились в Кво, да так и не нашли».

– ...И Альда унаследовала память Дома Дейра, которую мы обнаружили, – завершила с триумфом Джил.

Ингольд с нескрываемым удивлением посмотрел на молоденькую женщину, так похожую на пугливую, непоседливую школьницу с косичками.

– Ты?

Альда кивнула, неожиданно смутившись:

– Да, я. Но это происходит не так, как у Элдора.

Она запнулась, но Ингольд сделал вид, что не заметил этого:

– Тебе передалась память мужчины или женщины?

Она заколебалась.

– Не знаю. Скорее всего мужчины, ведь все идет от Ренвета. Это даже не столько память, сколько признания. Больше всего нам помогла эрудиция Джил и ее карты.

– Интересно, – задумчиво протянул колдун, – интересно.

Он с секунду смотрел на девушку, дитя-супругу своего погибшего друга, стоявшую рядом с Руди и искавшую его руку, спрятанную в складках ее юбок. Ингольд нахмурился на мгновение, но лишь на мгновение, он повернулся к Джил и ласково обнял угловатые плечи.

– И где это все хранится?

Ему ответил Янус:

– Все отнесли в комнаты в дальнем конце Убежища, которые стали кабинетом Джил-Шалос. Сейчас там беспорядок.

– Колдуны прибывают с прошлой недели, – информировала Джил, пока они поднимались по лестнице через гулкий, темный проход к воротам. – Дакис Менестрель прибыл первым, затем Грей и Нила, бывалые чародеи...

– А Бектис был потрясен, – заявил Менестрель, с восторгом выписывая пируэты на пролете моста. – До сих пор удивляюсь, как его не хватил удар.

Когда они пересекали тускло освещенный проход, их провожали праздные и удивленные, враждебные и сочувствующие взгляды, подсчитывающие, сколько стражников сопровождает их.

Они продвигались в луче колдовского света, словно в светящемся тумане.

Ингольд остановился, любуясь хаосом, царившим среди колдунов.

– У нас не было времени привести все в порядок, – извинялась Джил.

– Приятно слышать, – сказал старик, осматривая длинную узкую комнату. Руно, кожа и корзины, казалось, составляли большую часть мебели, посохи были сложены в углах, словно винтовки на оружейном заводе. Наспех сделанные полки были доверху завалены ветхими книгами. Голубоватый свет скользил, словно шелк, вокруг грушевидной лютни и сверкал на сторонах многогранников из белого и серого стекла, разбросанных на столе, полу и везде, где только можно. Пергамент, куски воска, запылившиеся летописи, свитки заполняли все горизонтальные поверхности, находящиеся в поле зрения, а на одном из немногих стульев лежала большая куча домотканой коричневой материи с маленькой сатиновой подушечкой для булавок, сверкающих, словно иглы миниатюрного дикобраза.

Очевидно, раньше колдуны чувствовали себя здесь как дома.

– Мы должны вам показать, – начала Альда.

Но вмешался Вос:

– Дитя, позволь им отдохнуть и поесть, – голос у него был грубый, низкий и тяжелый, как у хищника. Он бросил взгляд на снабженный наконечником посох, который Руди поставил в углу, а затем на Ингольда. – Значит, ты нашел Кво?

Ингольд закрыл глаза и устало кивнул.

– Да, – вымолвил он.

– А Лохиро?

– Его больше нет.

Вос сверкнул глазами на посох, на кипы книг, которые Руди и несколько добровольцев положили на свободную часть стола, и внимательно посмотрел на друга.

– Так, – промолвил он.

Глаза Ингольда расширились. Он изучающе посмотрел на вытянутые лица остальных:

– Что случилось, Вос? Говорю тебе, Лохиро убит.

– Нет, – Главный Судья Кво положил длинную костлявую руку ему на плечо. – Остальные... да. Твои девочки мне все рассказали, – неторопливо продолжал он, – об их находках – исследованиях счастливых мест древности. Уверен, что они совпадают с твоими собственными открытиями.