Воздушные стены - Хэмбли Барбара - Страница 25

Джил увидела, что Альда писала серебряной шпилькой вместо гравировальной иглы, привычно смешивая английские буквы с рунами языка Вос. На таблице было написано:

Сверл (?) п.Тирвис, с.Элдор, Бет, Урдвас – голод, снег, перевал 2, за 4 – нет уп. о ПТ – нас. Б. 12000 + 3 пос (Большое Кольцо??) – похоронен Гаенгу – Еп. Кардье. Трахо.

– Конечно, – ответила она весело. – Это из той хроники, которую ты мне читала вчера. Это просто сокращение – Сверл, черт его побери, правил Ренветом, три сына названы Элдор, Бет и Урдвас...

– Бет – женское имя, – возразила Альда.

– Ох, – Джил сделала пометку. В древнем Вос у местоимений не было рода. – Как бы там ни было, второй год его правления ознаменовался жестоким голодом, и снег покрыл перевал. Население Убежища с тремя поселениями на равнине тогда составляло двенадцать тысяч. Одно из поселений называлось Большое Кольцо – не спрашивай меня, почему в хронике не упоминается о Дарках, и это не удивительно, хотя мы все равно отыщем хоть что-нибудь о них. На четвертом году его правления появилось постановление об охране Высоких ворот, хотя они могли охраняться уже несколько лет. Аббатом Карета в то время был мужчина или женщина по имени Трахо.

– Это старая форма от Траго. Это мужское имя.

– Спасибо, – Джил сделала другую пометку. – И в его правление они хоронили умерших в Гаенгу, и об этом я и хочу тебя спросить. Гаенгу – это старая форма – хорошее место или счастливое место?

– Нет, это не совсем хорошо. Я думаю, должно быть более подходящее выражение, – Альда вытянула ногу и аккуратно катнула мячик назад к Тиру, который весело играл им на полу. – Это скорее место, где собраны сосредоточения каких-то определенных сил, где люди могут видеть удаленные вещи или видения.

Джил размышляла, пока Тир сосредоточенно полз через соломенную циновку и старый камыш, покрывавший пол. Альда опустилась на колени, позволив ребенку схватить ее за пальцы, и подняла его на ножки. Тир запрокинул головку. Он весь сиял от удовольствия.

– Ты знаешь, – сказала Джил задумчиво, – держу пари, эти кладбища и стали Гнездами Дарков. – Она взяла табличку и бесцельно повертела ее в руках. На ощупь воск был холоден и гладок, как мрамор. – Бог его знает, место жуткое. Но скорее это что-то противоположное Гаенгу. Его атмосфера скорей разрушает всякое волшебство, чем генерирует его. Интересно, – пробормотала она.

– Что интересно? – удивилась Альда, удерживая руки сынишки в своих.

– То, что, похоже, в то время они совершенно отвергали идею того, что Дарки появляются из этих Гнезд. Это само по себе не так удивительно, как кажется на первый взгляд, – продолжала она, – ваше решение, что костер – первая линия защиты от них. Вот почему, собственно, у нас и нет никаких записей о Времени Тьмы.

Альда отпустила Тира, и ребенок пополз прочь, преследуя свой мячик.

– Как досадно, – сказала она невпопад.

– Это не просто досадно, – ответила Джил, присаживаясь на мешок с зерном и накрывая озябшие ноги своей мантией. – Из-за этого никто не смог дать отпор, когда все вновь повторилось. Я имею в виду, до прошлого лета никто ничего не слышал о Дарках.

– Нет, мы знали, – запротестовала Альда. – Но это было против Ингольда. Когда я была маленькой девочкой, моя няня говорила мне, чтобы я не вставала из кровати по ночам, а то придет Дарк и съест меня. Наверное, все няни говорили так, – голос Альды дрогнул: в конце концов именно ее няня Медда и была съедена Дарком. – Это как раз то, с чем мы подрастали. Маленькие дети в них верили. Не верили только их родители.

Джил представила себе судьбу какого-нибудь потрепанного, не похожего на других паломника, старавшегося убедить общество, что Бука действительно собирается проглотить Америку.

– Как же Элдор поверил ему, – пробормотала она.

– Элдор, – Минальда помолчала. – Элдор был исключением, пока был ребенком.

Джил быстро посмотрела на нее, почувствовав неожиданное напряжение в голосе. Взгляд Альды был устремлен в недосягаемую даль, она с трудом сдерживала слезы, внезапно появившиеся в ее глазах.

«Несмотря на ее любовь к Руди, – подумала Джил, – была еще одна любовь, которую нельзя отрицать». В последовавшей за этим тишине можно было расслышать голос Мелантрис, спорившей с Сейей о том, должна ли она сбросить плащ в рукопашной или нет.

Затем Альда выдавила из себя слабую печальную улыбку и смахнула слезы.

– Прости.

– Все в порядке.

– Нет, – сказала Альда. – Это просто потому, что иногда я не понимаю, что произошло между мной и Элдором. Потому что я никогда не пойму этого. Я думала, что смогу заставить его полюбить меня, если буду любить его очень сильно, может быть, я была просто дура, – она снова вытерла слезы. – Но это больно. Ты знаешь, обидно, когда отдаешь кому-то все, что имеешь, а он просто смотрит на это и отворачивается...

Она снова глянула в сторону, не в состоянии встретиться глазами с Джил, которая неловко молчала, не находя слов утешения.

Но Альда не обиделась на молчание. Казалось, в молчании ей было легче справиться с чувствами. Тир, достигнув конца комнаты, повернул и пополз назад со своей легкомысленной решительностью, и Альда улыбнулась, когда снова помогла ему встать на ноги. «Он очень похож на Альду», – думала Джил, глядя на мать с сыном, – оба были небольшие, но крепкие, со сверкающими утренней свежестью голубыми глазами.

Просто здорово, подумала она про себя, что в этом сорванце так мало от Элдора. Когда поддерживаешь отношения с мужчиной, которого Церковь объявила служителем Сатаны, страшно видеть перед глазами его точную копию.

Альда неожиданно подняла глаза, словно отбрасывая от себя боль и смущение этой своей первой, неразделенной любви.

– Итак, где же ты была? – спросила она Джил. – Стража сказала, что ты ушла сразу после завтрака.

– Ну... – Джил пожала плечами, – исследовала, искала. Ты никогда не натыкалась на упоминание о чем-то вроде наблюдательной комнаты в Убежище? Нет? Комнаты с черными каменными столами внутри, с чем-то вроде огромного кристалла в середине?

– Нет, – Альда нахмурилась. – Но что удивительно – это звучит так знакомо. Речь идет о кристальном диске, вмонтированном в поверхность стола?

– Да, это часть стола, – ответила Джил. – Как ты догадалась?

– Сама не знаю. У меня такое чувство, что когда-то давно я видела что-то подобное, но это было словно во сне, потому что я уверена, что никогда не видела ничего подобного, – удивленно продолжала Альда, снова усаживаясь на свой стул.

Ее лицо было омрачено. Тир, которого она подняла себе на колени, наконец-то добрался до ее бриллиантовой застежки, скрепляющей волосы, и Альда, вынув ее, подала сыну. Ее волосы темным потоком хлынули вниз, покрыв ее плечи и ее ребенка.

Джил положила перевязанную руку на колено.

– Почему удивительно? – спросила она.

– Потому что я чувствовала нечто подобное в Убежище много раз, – обеспокоенно ответила Альда. – Словно я вспоминала что-то, вспоминала то, что случилось здесь в далеком прошлом. Иногда, когда я спускалась по лестнице или бродила одна по пустым залам, я чувствовала, что уже когда-то была здесь раньше.

– Словно дейяву (это был технический термин на языке Вос для этого явления)? – обстоятельства показались Джил интересными.

– Не совсем.

– Словно унаследованные воспоминания, подобно тем, что передаются от родителей детям в некоторых семьях? – тихо спросила Джил. – Ты говорила мне, что твоя семья была ответвлением рода Дейра.

Альда обеспокоенно оглядела ее в смутном желтоватом свете лампы.

– Но память переходит только от отца к сыну, – сказала она мягко. – И Элдор рассказал мне однажды, что его воспоминания о других жизнях были словно его собственные воспоминания. Очень ясные, словно видения. А мои – просто чувства.

– Может быть, женщина наследует память иначе? – предположила Джил. – Может быть, она у женщины не так определенна и поэтому не использовалась веками, потому что в Доме Дейра не прерывалась мужская линия. Может, раньше тебя не тревожили воспоминания, потому что в этом не было необходимости. – Джил наклонилась вперед; зерно в мешке, на котором она сидела, тихо зашуршало, и по крошечной комнате распространился затхлый запах.