Воздушные стены - Хэмбли Барбара - Страница 14

– Глупо выступать в поход так поздно.

Альда покачала головой.

– Они собирались выйти в полдень. Не знаю, что их задержало.

Джил знала, но промолчала, последняя ссора между Алвиром и Джованнин оставила свой след. Хотя сила вокруг пустых фуражных тележек казалась грозной, она бы удвоила ее, будь на то ее воля. Она тоже помнила фермы, сожженные наемниками.

Аббат Пенамбры не шевельнулся до тех пор, пока последняя тележка и последний караульный не исчезли во мраке заснеженного леса. Затем он сказал:

– Они не только собирают урожай, но даже подбирают колосья после жатвы, так что те, кто идет за ними, обречены на голодную смерть.

Альда посмотрела на его высокую фигуру, лицо ее залила краска стыда. Она сказала, запинаясь:

– В этих условиях нам может пригодиться все что угодно. Алвир поднимает армию, посылая к императору Алкетча за отрядами. Они сожгут Гнезда Дарков и отвоюют у них землю.

Широкие брови удивленно взметнулись, лоб избороздили глубокие морщины.

– Иногда императора Алкетча сравнивают с дьяволом, Миледи, и это верно: говорят, что дьявол не может войти в дом, пока его не пригласят, но потом никто не заставит его покинуть жилье. Вашему брату следует нанять сотен семь воинов, верных наследнику, прежде чем он отдаст хлеб своим врагам.

– Мой брат говорит... – начала Альда и запнулась, не зная, что сказать.

– Ваш брат – человек, который помалкивает, – тихо закончил Майо. Он протянул большую костлявую руку с двумя покалеченными пальцами и положил ее на черный, нежный мех, ниспадающий с ее плеч. – Я все понимаю, Миледи. И все же замолвите за нас словечко. Скажите, что скоро ему пригодятся наши мечи. Скажите ему хоть что-нибудь! Мы не сможем долго продержаться, и нет другого места на земле, где мы могли бы найти приют.

– Я обязательно поговорю с ним, – Альда посмотрела в его измученные молящие глаза на восковом лице.

– Не оставляйте нас в беде! – заклинал Майо. – Если с вами что-нибудь случится, вы всегда можете рассчитывать на наши клинки и наши сердца. Мы придем вам на помощь, Миледи!

– Мы не вправе обречь их на голодную смерть! – с жаром воскликнула Альда.

Сумерки сгущались. Вечер темным покрывалом опускался на верхушки деревьев.

– Алвир считает, что вправе! – сказала Джил.

– Нет, он не станет делать этого!

– Он уже сделал это! Алвир должен был ввести какую-нибудь пайковую систему, чтобы люди не голодали, когда придут жители Пенамбры. Джованнин никогда этого не поддержит.

– Но она аббатиса! – страстно настаивала Минальда. – Она глава Церкви.

– Не спорю, – хладнокровно согласилась Джил. – Ты думаешь, ей доставит удовольствие присутствие еще одного аббата в ее епархии? Да еще простого человека? – Джил уже была знакома с обычаями в Восе и сразу поняла, что значило это «из Трана» в конце имени Майо: мальчик на ферме, крестьянский парень, может быть, издольщик, кто-то, на кого можно смотреть свысока этим отпрыскам древних Убежищ, тем, кто мог бы гордиться полукоролевским «ион» в их титулах. Кем был жалкий Майо в глазах надменной Джованнин Нармелион?

Альда удрученно вздохнула.

– Если бы ты знала, как неприятно слышать это.

– Ничего не поделаешь, – Джил пожала плечами. – В меня с детства вселился дьявол. Впрочем, я могу и ошибаться.

Что-то зашуршало среди темных деревьев, и Джил насторожилась. Вспугнутая сова тихо вспорхнула с дерева. Джил отвернулась, стараясь скрыть волнение.

– Главное для Алвира – нерушимость границ. Но в Убежище есть место, где можно поселиться, если только вновь прибывшие не имеют ничего против. Это отдаленные помещения на четвертом уровне или под плитками пятого. Я не уверена, что поход фуражиров увенчается успехом. Если в долинах запасен фураж, это могло бы существенно изменить дело, но он не принимает это во внимание. Возможно, он думает о худшем. – Джил снова пожала плечами. – Не секрет, что учтено не все продовольствие в Убежище. Я наткнулась в дозоре на множество покинутых келий, запертых на засов, и могу держать пари, что, когда придет весна и все будут голодать, люди, подобные друзьям Бендлу Стуфту и Манго Рабару, быстро затянут узел.

Альда нахмурилась.

– Если жители Пенамбры действительно придут, где мы будем хранить продовольствие? Они займут все свободное место.

– Все намного проще, чем кажется на первый взгляд, – сказала Джил. – Не стоит думать об этом. Надо огородить пространство за коровниками и обнести его стеной от оленей и волков. Дарки не трогают мясо убитых или зерно.

– Ты думаешь, Алвир пойдет на это?

– Он был бы не против. Он покатится со смеху, если узнает, где находится вся провизия в Убежище. Джованнин не допустит этого. Они могут крепко поссориться.

Альда укоризненно посмотрела на нее.

– Тебе никто не говорил, что твои рассуждения циничны и ужасны?

Джил ухмыльнулась:

– Как ты думаешь, почему я никогда не была замужем? – она остановилась, хватая Альду за руку. Но услышала только вздох ветра да шорох ветвей. Вдруг стало очень темно. Они безотчетно ускоряли шаг.

– Посмотри, – показала Джил на квадрат красного цвета вдали от них. – Там разожгли костры и оставили ворота открытыми.

– Этого не может быть! – возразила Альда. – Законы Убежища запрещают подобное. Если Дарки проникнут туда...

– Значит, им известно о твоем исчезновении, – предположила Джил, посмотрев на свинцовое небо. По обочинам дороги деревья сливались в туманном мраке, образуя загадочный кафедральный собор, через бесчисленные лабиринты мрачных колонн которого редкий бук, покрытый темными пятнами, сиял во тьме, словно серебро. Им приходилось пробираться почти вслепую.

– Там же Тир, – настаивала Альда.

Это так похоже на нее, подумала Джил, думать прежде всего о сыне, а потом о себе.

– Алвир бы...

– Поторопись, – раздраженно перебила Джил. – Ты действительно думаешь, что он бы сделал это?

Она ощутила движение воздуха над головой, но, взглянув наверх, увидела только темноту облаков. Еще она почувствовала что-то в тенях, преследующих покрытую снегом темноту со злобной осторожностью. Слабое позвякивание ее меча казалось очень громким в абсолютной тишине.

– Там, – прошептала Альда. Джил повернулась и увидела движение темноты над снегом. Не осознавая, почему она это сделала, Джил стремительно повернулась и обнаружила какое-то странное кружение снега против легкого дуновения ветерка. Но все растворилось, словно шепот в темноте.

И вдруг из непроглядного мрака что-то невыносимо мерзкое выплеснуло кислоту из гигантского рта, чтобы растопить снег в жгучую жидкость. От существа исходил жуткий смрад. Меч Джил со свистом обрушился на врага, лезвие, словно бритва, кромсало черную, как сажа, протоплазму. Они оказались в потоке зловонной жидкости, хлынувшей из раны. Джил разглядела существо, когда то кувыркнулось в воздухе: бесформенная темнота, растущая при движении, захват клешней и огромная, неожиданно глубокая рана на хвосте, свернутом кольцом, как хлыст. Он был толще человеческой руки. Девушка отсекла футов шесть этого бьющегося кабеля, который сразу стал делиться на мелкие части. Это было жуткое, всепоглощающее облако ночи. Какой-то стонущий ураган. Мокрые щупальца его рта устремились к ней. Она снова размахнулась, бесстрашно шагнув в вязкую неразбериху бьющихся оболочек. Джил всем своим существом ощущала скверну, исходящую от Дарка. Липкие остатки разорванной нечисти трепетали и сворачивались вокруг нее, как мокрые, постепенно исчезающие на ветру простыни.

Альда стала подниматься с земли, куда она очень благоразумно упала, чтобы не мешать Джил расправиться с врагом. Лицо ее под кровавой слизью было мертвенно-бледным, но спокойным.

– Нет, – мягко сказала Джил, – останься там.

Минальда беспрекословно подчинилась. Джил не могла избавиться от неприятного чувства присутствия Дарков. Кроме зловония снега, ее тревожил более резкий запах живого существа. Одним движением она повернулась и взмахнула мечом. Тело ее реагировало на сигналы прежде, чем мозг. Темная мразь, неожиданно возникшая из темноты, разбилась о яркий металл косого разреза, о котором Гнифт еще утром сказал, что он напоминает удар бабушки, выбивающей ковер.