Хаус и философия. Все врут! - Джейкоби Генри - Страница 15

Барбара Сток.

ЭТО ВСЕ ОБЪЯСНЯЕТ!

Некоторые вещи происходят сами по себе, беспричинно, не так ли? Грегори Хаус так не считает. Этот неприветливый доктор придерживается точки зрения, которую философы называют «принципом достаточного основания» (ПДО для краткости): для каждого события есть рациональное объяснение. Мы можем его не знать, но оно точно есть. Порой, однако, нельзя ограничиться предположением о том, что объяснение существует — нужно его найти. Хаус в большинстве случаев применяет стандартные научные методы: выдвигает гипотезы, которые объясняют симптомы пациента («это волчанка», «это васкулит»), затем назначает анализы, чтобы узнать, какая из гипотез верна. К сожалению, анализы часто не дают однозначных результатов. В таких случаях для постановки диагноза Хаус использует более спорные критерии.

Немецкий философ XVII века Готфрид Вильгельм Лейбниц писал: «Ничего не делается без достаточного основания, т. е. не происходит ничего такого, для чего нельзя было бы при полном познании вещей указать основания, достаточного для определения, почему это происходит так, а не иначе хотя эти основания в большинстве случаев вовсе не могут быть нам известны».[72] Принцип достаточного основания категорически отвергает возможность случайных или необъяснимых событий: даже если причина какого-то события нам не известна, она есть. Рассмотрим диалог в эпизоде «Куда ни кинь»:

Хаус подтверждает свою приверженность ПДО не только на словах. Его в принципе не удовлетворяют частичные ответы или теории, которые объясняют лишь часть симптомов. Он убежден, что где-то есть простой ответ, и твердо намерен его найти, независимо от того, понадобится ли для этого перевернуть вверх дном всю больницу в поисках разносчика инфекции («Материнство» (1/4)) или распотрошить весь аптечный киоск в поисках таблеток, которые можно спутать с таблетками от кашля («Бритва Оккама»). И, разумеется, он терпеть не может заболевания, которые другие доктора называют «идиопатическими»: «Идиопатический в переводе с латыни значит «мы идиоты», потому что не можем понять, что вызвало болезнь» («Образец для подражания» (1/17)).

Но какие причины следует признать достаточными? Когда люди многозначительно говорят: «На все есть причина» или «Просто так ничего не случается», они часто имеют в виду причины сверхъестественного характера. Например, когда сестра Августина в эпизоде «Куда ни кинь» говорит: «Если я сломаю ногу, я знаю, что на то была причина», она подразумевает Божью волю. Те, кто верит в судьбу или карму, могут видеть причину в них. Хаус согласится с тем, что у перелома была причина, но предложит медицинское объяснение, например остеопороз, который вызывает хрупкость костей. Очевидно, что для Хауса ПДО не означает веру в сверхъестественные объяснения или высший смысл. Всегда есть причина… и при этом научнодоказуемая.

По всей видимости, принцип достаточного основания особенно справедлив для повседневной жизни. В эпизоде «Совершенно секретно» (3/16) Хаусу вручают историю болезни морского пехотинца, который приснился ему незадолго до этого. Представьте, что вместо того, чтобы обсуждать отношения Хауса с отцом и сценические костюмы группы Village People, Уилсон сказал бы: «Забудь, это просто совпадение!» Ни Хауса, ни зрителей это бы не удовлетворило. Должно быть какое-то объяснение этому странному совпадению. У любого события есть причины. Падение подброшенной монетки орлом вверх может показаться случайностью. Но если бы кто-то знал все факты (точное положение монеты перед тем, как ее подбросили, силу, с которой большой палец придал ей вращение, силу и направление воздушных потоков и так далее), это могло бы объяснить, почему монета упала именно так. Представим, что в одной комнате с больным находятся три человека. Один заразился, двое — нет. На первый взгляд может показаться, что это вопрос везения, но если бы мы могли увидеть ситуацию на молекулярном уровне (эту возможность нам часто предоставляют создатели сериала), то убедились бы, что пути инфицирования подчиняются законам физики.

Самый серьезный аргумент против ПДО дает рассмотрение событий на еще более глубоком уровне. После школы все, что мы помним из квантовой физики, сводится к утверждению, что на субатомном уровне причинно-следственная связь носит индетерминистический характер, то есть события прошлого создают лишь некоторую вероятность события в будущем. Например, вероятность того, что радиоактивное соединение за определенный период времени испустит субатомную частицу, составляет 50 %. Допустим, так и произошло. А почему? Нет ответа. Да, испустило в такое-то время, но с тем же успехом могло и не испустить. Следовательно, ПДО не работает. Второй аргумент заключается в том, что, даже если ПДО работает, у нас нет способа это доказать. Вероятно, человек может знать, что в пределах его собственного опыта любому событию находилось объяснение, но это не доказывает, что никогда ничего не случалось без причины.

Альберт Эйнштейн никогда не принимал индетерминистическую интерпретацию квантовой физики, что и выразил во фразе «Бог не играет в кости со Вселенной», ставшей афоризмом. Так что, если и Хаус не принимает такие аргументы, значит, он в хорошей компании. Но, пока пациентом не окажется Стивен Хокинг, хромой диагност не должен переживать о доказательствах истинности ПДО. Вместо этого он может оправдывать использование ПДО в своей работе его прагматической ценностью. Вспомним обмен репликами из эпизода «Отказ от реанимации», когда пациент вновь стал чувствовать свои ноги, до этого парализованные:

Медицину как науку двигают вперед врачи, предполагающие, что выздоровление больных имеет под собой причины. Если, заметив, что состояние пациента улучшилось, команда скажет: «Прекрасно! Он поправляется. Не будем вмешиваться, пойдемте домой», знаний не прибавится. Если же искать объяснение этого улучшения, можно продвинуть медицину вперед.

Еще один довод в пользу того, что Хаус использует ПДО, дает современный философ Питер ван Инваген, который предлагает следующий тест для выявления событий, нуждающихся в объяснении. Предположим, что есть некий факт, объяснения которому нет; предположим, что некто может придумать ему объяснение, которое (окажись оно верным) было бы крайне правдоподобным; тогда неверным будет утверждать, что данный факт заслуживает объяснения не больше, чем тот, для которого объяснения нет.[73]

Проще говоря, если вы можете что-то убедительно объяснить, утверждать, что в объяснении нет нужды, непродуктивно. Заметьте, что из того, что интерпретация существует, еще не следует ее истинность. Хотя критерий ван Инвагена не гарантирует, что все события могут быть объяснены, он подтверждает предположение Хауса, что все события, которые он изучает (симптомы), требуют интерпретации, при условии что он в состоянии найти их возможные причины.

Предположим вслед за Хаусом, что симптомы в различных сочетаниях не возникают просто так, и этому всегда есть причина, или объяснение. Как определить, какое из объяснений верное? Прежде всего Хаус требует поставить дифференциальный диагноз и устраивает мозговой штурм. Варианты, пережившие первый этап обсуждения (обычно состоящий в том, что Хаус безжалостно критикует версии коллег), становятся гипотезами. Гипотезы порождают прогнозы («если это инфекция, количество лейкоцитов увеличится»), прогнозы проверяются либо диагностическими процедурами, либо назначением лечения и изучением реакции пациента. Затем гипотезы отвергаются либо корректируются, и так до тех пор, пока команда не придет к правильному ответу.