Тень дракона - Золотько Александр Карлович - Страница 65

В коридор снова вышла Вика, молча протянула Шатову его старую кожанку.

Неплохая мысль. Шатов даже поблагодарил бы Вику, но нет ни времени, ни сил. Быстрее.

Вика подошла вплотную и очень тихо сказала:

– Я останусь здесь. Если что – звони. Не делай глупостей.

– Я постараюсь, – Шатов повернулся к двери.

– Я положила в карман деньги и твои документы. О Вите не беспокойся, ей никто не причинит вреда.

Шатов, не оборачиваясь, глубоко вздохнул и вышел из квартиры.

Ушел гордо, красиво. Что дальше? На крыльце – опера. И мало ли кто еще там может быть. Хорунжий вдруг подстраховался и поставил еще пару своих орлов. И менты начнут тузить ребят Хорунжего, а те – давать сдачи. Но уйти не получится все равно.

Шатов нажал кнопку вызова лифта. Пешком, конечно, надежнее, но можно встретиться с возвращающимся Хорунжим. Первый этаж.

С первого этажа, кстати, тоже нужно будет как-то выбираться. Шатов вышел из лифта, огляделся. Никого.

Интересно, как это все будет выглядеть со стороны? Шатов нажал на кнопку звонка двухкомнатной квартиры.

– Кто?

– Сосед с восьмого этажа, Шатов.

Дверь открыл хозяин, сорокалетний временно неработающий Гриша. Совершенно классический экземпляр, сочетающий пролетарскую гордость с патологической ленью.

– Гриша, мне нужно выпрыгнуть с твоего балкона, – без всяких обиняков сообщил Шатов.

– Чего? – не понял Гриша.

– Потом объясню, – Шатов легонько отодвинул благоухающего перегаром хозяина с дороги, и прошел к балкону.

С ободранного дивана возле стены на Шатова уставилась потрепанного вида мадам.

– Я на секунду, – зачем-то пробормотал Шатов, вышел на балкон и осмотрелся.

Балкончик высокий, от края перил до земли – метра три с половиной.

Шатов сел на перила, свесив ноги наружу. Спрыгнул, придерживаясь правой рукой.

– Пьяный, что ли? – спросил Гриша, выглядывая с балкона.

– С похмелья, – ответил Шатов.

Дождь, слава богу, немного стих. Капли крупные, но редкие. Если бы Шатову немного изворотливости – прошел бы между ними. Как политик из анекдота.

Бежать не нужно, напомнил себе Шатов. Это привлекает всеобщее внимание. И не так страшно, что всеобщее, как то – что внимание конкретных заинтересованных личностей.

Пока все идет нормально. Ушибленный парень в ванной еще в себя не пришел. Вика… Как она все это будет объяснять? Ладно, проехали.

Шатов вышел к дороге, посмотрел по сторонам. Автобус и троллейбус нам противопоказан. Будем ловить «тачку». Если остановится первая – значит, сегодня мне повезет, загадал Шатов. Если только вторая… Везти мне будет до самой смерти, оборвал грустные мысли Шатов.

Из дождя вынырнули «жигули» и с готовностью притормозили возле Шатова.

– Далеко? – спросил водитель.

– В центр, – немного поколебавшись, сказал Шатов.

Переднее сидение… Шатов, поколебавшись, захлопнул переднюю дверцу и сел на заднее сидение. Так спокойнее. Мало ли что… Тут вот вчера таксисту горло перерезали. А вдруг таксисты решили сравнять счет?

Глупости лезут в голову беспрерывно. От них приходится отбиваться, распихивать их в разные стороны, чтобы освободить место в мозгу для мыслей трезвых. Куда, например, направить свои стопы Евгению Шатову?

И это не самый простой вопрос.

Хорунжий – человек энергичный. И возможности у него достаточно широкие. Громадные возможности. Найти Шатова в городе за час он не сможет, но если очень захочет, то…

– Район Динамовской знаете? – спросил Шатов.

– Да, – не оборачиваясь, кивнул водитель.

– Не доезжая Авиаторов, на углу.

– Понял.

Хорошо, когда попадается понятливый таксист. И спокойный. Не лезет с расспросами, следит за дорогой, притормаживает на перекрестках и пропускает пешеходов.

А зачем ты, Евгений Шатов, собрался на базу к майору Сергиевскому? Можешь объяснить? Особой нежности они к нему не испытывают, это Шатов знал очень хорошо. Ну и пусть. Зато и Хорунжий не полезет, не станет нарушать свое инкогнито.

– Полный город ментов, – пробормотал водитель, – ловят кого?

На повороте возле парка стояла машина, возле нее маячили двое в бронежилетах, касках и с автоматами.

– И так везде? – спросил Шатов.

– По всему городу. И патрули ходят. Слух пошел, что ловят убийцу таксиста.

И слух не врет, подумал Шатов. Действительно, ловят убийцу таксиста. И таксиста в том числе.

Что он будет говорить Сергиевскому? Расскажет о Хорунжем? А если…

У Шатова по спине пробежал холодок. А ведь Сергиевский давал понять, что имеет информацию, которой располагал только Хорунжий. Черт! Остановить машину, мелькнула паническая мысль, и, словно подчиняясь ей, «жигули» остановились.

– Приехали, – сказал водитель.

Шатов автоматически сунул руку во внутренний карман куртки. И ведь остановился возле самого дома, как раз напротив ворот.

Где же деньги? Шатов, начал торопливо обследовать карманы куртки. Если Вика пошутила, то это будет смешно. Есть. Шатов обнаружил в боковом кармане свой паспорт, удостоверение союза журналистов и… Мама, где ж она столько денег взяла? И наши, и с прозеленью.

– Спасибо, – Шатов протянул купюру и вышел из машины.

Можно было, конечно, не выходить, а попросить отвезти в другое место, но что-то подсказывало Шатову, что постоявший просто так автомобиль, может вызвать интерес у часового внутри. И он свяжется с блокпостом на углу. И вот тогда Шатов станет рассказывать сказки народов мира.

С другой стороны, то, что Сергиевский работает на Хорунжего, еще не факт, а если и факт, то сразу, в лоб, он не станет Шатова отдавать Хорунжему. В присутствии других оперов Шатов сможет связаться с Управлением и попросить, чтобы с ним поговорил кто-то из начальства. А оно Сергиевского не любит.

Но это – на крайний случай.

И дождь практически стих. Светлее от этого не стало, не май месяц, но стало как-то комфортнее. Улица перед домом освещается ярко, дежурный сержант, небось, смотрит на монитор и удивляется, чего это Шатов топчется на улице, а в дом не идет.

Идет, уже идет.

Шатов постучал в металлическую калитку. Она открылась сразу, автоматчик молча кивнул, поежился и закрыл за Шатовым.

Не повезло бедняге, в такую погоду торчать на улице. Одно утешение – каска не промокает.

– Кто на базе, – спросил Шатов.

– Летеха.

– Барановский?

– Он.

– А остальные?

– Как днем выехали, так и не возвращались.

Еще не возвращались.

Теперь по ступенькам на крыльцо…

Черт! Шатов обернулся к часовому:

– Никто не подходил, не проезжал медленно мимо дома?

– Вроде нет… Так, чтобы обратить внимание, – гримаса милиционера должна была обозначать, что он не собирается запоминать всех прохожих и проезжих.

– Открой калитку, – попросил Шатов.

– Уходить собрались?

– Нет, просто выгляну на улицу.

Пусто. Шатову стало зябко, он поднял воротник куртки, посмотрел по сторонам. Почему ему кажется, что на него кто-то смотрит? Нервы.

Дом напротив стоит темный, окна не светятся. Дальше по улице – окна освещены. Не все. Вон третий или четвертый дом также стоит с темными окнами.

Нервы, Жека. Нервы.

Шатов вернулся во двор, поднялся по ступенькам на крыльцо. Нажал на кнопку звонка.

Открывай, Сова, медведь пришел.

Спите вы там, что ли?

Адреналин – штука пьянящая. Куда там водке. Сейчас в крови Шатова этого адреналина столько, что… В анализах вашего адреналина обнаружены следы крови, перефразировал Шатов старый анекдот.

За бронированной дверью лязгнуло.

– Свои-свои, открывай, – обернувшись к видеоглазку сказал Шатов.

Дверь медленно открылась, и на пороге возник сержант. Молодцы, службу несут бдительно, не расслабляются, одобрил мысленно Шатов.

– Привет!

– Вечер добрый, – сержант привычно глянул за спину Шатову и посторонился, пропуская.

Но разминуться они не успели.

Открылась дверь из кабинета Сергиевского в прихожую. Барановский, поправляя пальто, шагнул через порог…