Силиконовый маг - Хэмбли Барбара - Страница 12

Девушка вылетела, как пробка, повинуясь грубой силе. Еще ужасала одна только мысль предстать перед членами Совета Кудесников. Но сейчас ее захлестывала ярость, нежели страх.

— Будь ты проклят, — зашипела девушка. — Ты можешь действовать как человек, как обычный живой человек, а не как компьютер?

— Но ведь человек слишком… — Керис тоже вышел из себя.

Наконец Джоанне удалось вырвать свою руку из железной хватки послушника, и она стояла, потирая покрасневшее запястье.

— Мне приходилось сталкиваться с кучей компьютеров, можешь мне в этом верить, — сказала она язвительно, — но ты, оказывается, куда глупее их.

Они стояли друг напротив друга у излучины переулка, как брат и сестра, не поделившие яблоко. Керис тяжело дышал, и было видно, что он совсем не прочь ударить Джоанну. «Только пусть попробует стукнуть, — подумала Джоанна, — я тогда оторву ему уши».

Но постепенно злое выражение стало исчезать с лица внука архимага. Постепенно он снова стал выглядеть самим собой — молодым парнем, чем-то обеспокоенным. И девушка вспомнила, что ему всего лишь девятнадцать лет. И Керис уже тихим голосом сказал:

— Не мне судить об этом, не мне даже слушать все это. Единственное, что я знаю, так это то, что ты идешь против воли Совета. Ты ведь пришла сюда спасти Антрига, не так ли?

— Ты льстишь ему, — отозвалась Джоанна, — и одновременно оскорбляешь меня. Я пришла в твой мир потому, что узнала, как узнал и ты, что настоящий Сураклин все-таки не умер двадцать пять лет назад, когда все вроде бы считали, что он убит. Керис послушай меня, последние четыре года душа Сураклина жила в теле твоего деда Солтериса.

— Нет! — резко отшатнулся Керис, и выражение его лица снова стало каменным и злым. — Это он, наверное, сам тебе сказал? Конечно он, чтобы спасти свою шкуру. Если бы я знал раньше, что он станет клеветать на Солтериса, я бы…

— Ты перерезал бы ему вены там, в Башне, когда он сам попросил тебя об этом? — в тон ему спросила девушка. Керис раскрыл от удивления рот. — В моем мире есть один человек, это хозяин дома, в котором мы все тогда были. В том самом доме, где тогда нашлись отметки Сураклина. И после того, как твой дед умер, когда Сураклин покинул его тело, оставив Солтериса в безумном и бессознательном состоянии, как и императора, так вот, этот мой знакомый сразу стал говорить и вести себя именно так, как вел себя твой дед. Ты вспомни, твой дед сам рассказывал, что именно Сураклин умеет переселяться из тела в тело, сохраняя при этом свои старые манеры. Керис, мы совершили ужасную ошибку. Мы взяли не того. Нужно хоть теперь остановить Сураклина. Но для этого нужно побыстрее вызволить из Башни Антрига. Нужно снять с него печать. Антриг единственный, кто может нам помочь.

— Я не верю этому, — ледяным голосом сказал Керис. — Моего деда убил Антриг. Он воспользовался его доверчивостью. Так мог действовать только Сураклин.

— Керис, — тихо сказала Джоанна, — ты не помнишь тот момент, когда твой дед вдруг резко изменился?

— Нет, — но при этом послушник быстро отвел глаза в сторону. — Все это случилось из-за смерти бабки. Он любил ее, — но в следующий момент Керис резко сжал губы. Вероятно, он вспомнил проданную Совету Кудесников клятву, в которой было и обещание не проявлять слабости.

Когда Джоанна посмотрела в его глаза, то увидела там что-то вроде огонька ненависти.

— Разве ты не понимаешь, что дело тут совсем не в этом? — трагически спросила она.

— Я не знаю, в чем тут дело, — слова Кериса летели, словно камни из пращи. — Все, что ты мне тут сейчас говоришь… Я поклялся Совету быть орудием в его руках. Я… я просто не могу думать об этом. Пусть думают на Совете. Я простой послушник.

Посмотрев внимательно в лицо Кериса, Джоанна внезапно испытала приступ жалости к этому парню, который сам обрек себя на роль бездушной машины. Он совершил своего рода сделку за душевный покой, который означал отсутствие необходимости принимать решения, он отдал свою волю. Теперь он сам почувствовал, что это не всегда спасает его от ударов судьбы, но сделать ничего был не в силах.

И девушка ощутила, что гнев на Кериса улегся в ней.

— Извини меня, Керис, — пробормотала она, повернулась и побрела к противоположной стороне улицы. Горечь поражения наполнили душу Джоанны, как будто бы она сейчас проиграла большое сражение. Керис же, стоя и наблюдая за удалявшейся фигуркой недавней единомышленницы, даже сдерживал дыхание. На него нахлынула волна самых противоречивых чувств. Уже возвращаясь к дому Магистра Магуса, она подумала, что на чей раз Керис отчего-то не выполнил своей обязанности и не доставил ее в Совет. А много позже она вспомнила, что у Кериса остался ее кольт.

Глава 4

Это моя последняя возможность, решила девушка. Слуга, одетый в изумрудно-зеленую ливрею с инициалами принца Сердика, элегантным жестом открыл дверцу кареты Магистра Магуса и помог Джоанне выйти наружу. Вообще-то Джоанна всегда считала этот жест выражением учтивости, пустой формальностью, но теперь поняла, что если на тебе бесконечно длинное платье, то поданная рука дело совсем не лишнее.

Итак, если и этот визит окажется безрезультатным, то тогда она вовсе не сможет больше действовать.

Джоанна подала лакею мелкую монетку (давать слугам чаевые ей посоветовал Магус), и стала подниматься по ступенькам из розового мрамора к парадному входу в Наследный Дом, так назывался один из местных дворов. В нем-то и обитал беззаботный Сердик. Сейчас вдруг Джоанна почувствовала, что ее наполняет большая неуверенность, чем в тот раз, когда она входила в дом самого Магистра. Впрочем, у нее есть еще шансы, подумала она. Если не Магистр Магус, тогда Керис, если не Керис, то тогда принц Сердик, если Сердик не поможет, то нужно обратиться к регенту, в случае отказа регента, можно отправиться к самому императору.

А пока нужно действовать, тем более, что пути к отступлению нет. Джоанна и понятия не имела, каким образом она может вернуться домой.

Вообще-то о доме лучше не думать, подумала девушка, глядя как кучер хлестнул коня и карета, стуча железными ободьями колес по брусчатке, скрылась за углами домов. Когда она попросила Магистра доставить ее в Высокий Суд, тот от страха поначалу даже дара речи лишился.

— Ты что, рехнулась, — наконец нашелся он, — там и так сейчас не до тебя. Прошлой ночью чудовище убило несколько детей ночной смены на мануфактуре, что за два квартала отсюда. В Сикерсте идут брожения, народ ропщет и говорит, что лучше вернуться к старой Вере. Инквизиция, конечно же, нервничает и хватает кого попало. В Меллидэйне были погромы. Помни, что сейчас осень, народ беднеет, торговли никакой, урожай в этом году бедный… Я не дам за свою жизнь два медных гроша, если пройдусь возле этих дворов.

— Но мне непременно нужно увидеть принца Сердика, — настаивала девушка, вцепившись в резные подлокотники кресла. — Я, может, и не знаю, какие напасти постигли вас, но я все-таки понимаю, что первый встречный на улице не проведет меня к наследнику престола. А ты считаешься другом Сердика, он вообще хорошо относится к волшебникам. Если кто-то и поможет вызволить Антрига, так это он.

— Если кто-то может, — задумчиво повторил предсказатель.

Это было ночью, когда Джоанна возвратилась после неудачного разговора с Керисом. В тот раз они с Магусом выпили по большому бокалу красного вина в библиотеке. Джоанна рассказывала Магистру о своей встрече с внуком архимага, а тот в это время читал разные местные газеты, выбирая оттуда разные события светской хроники и сплетни, которые он использовал как рабочий материал в общении со своими многочисленными клиентками и клиентами. — Вся проблема состоит в том, дитя моя, что мне кажется, сейчас никто не в состоянии помочь Антригу. Я даже сам боюсь спрашивать там о чем-то. Если ты обращаешься в этот самый Высокий Суд, ты знаешь, что в какой-то степени становишься для них нежелательным свидетелем. А теперь еще, когда принц-регент женился, он более внимательно наблюдает за Сердиком.