Ледяной Сокол - Хэмбли Барбара - Страница 11

– Богу цивилизованных людей, богу прямых дорог. – Ледяной Сокол в последний раз проверил свое снаряжение, но его мысли уже умчались к обледеневшим скалам по другую сторону водопада, туда, где перед перевалом с особой силой дул ветер. – Он хранитель предков Тира, и он – защитник Убежища. И то знание, что несет в себе Тир, может спасти всех нас, если в будущем объявится еще какое-то зло.

– А как насчет твоих собственных предков, Ледышка?

Да, он как-то рассказывал Джил о своих предках, о Черном Колибри и Хранителе Молний, и о многих других, чья кровь пролилась на резные колонны разрушенного Дома Предков, что стоял у подножия Охотничьей горы. Он рассказывал о тех ки, присутствие которых можно было ощутить в тишине, когда ветер шевелит подвешенные на ветках кости, волосы, деревянные амулеты… Полдень, вождь, вырастивший Сокола, и шаман Сторожевая Вода часто говорили о своих корнях, сидя у зимнего костра на стоянке, вечерами, когда глаза собак горят, как лампы, потому что они тоже слушают речи людей.

Ледяной Сокол очень нежно относился к Джил, но он не был уверен, что она действительно понимает, каково это – ощущать связь с предками.

– Мои предки сочтут, что это будет справедливо, если я заплачу жизнью за собственную глупость, – проговорил он после долгой паузы.

И за жизнь Руди. И за жизнь Тира. И за жизни всех живущих в Убежище. Это был вполне естественный образ мышления для предков – ну, по крайней мере, для предков Ледяного Сокола.

– Но я уже одиннадцать лет не обращался к Великим, – медленно продолжал он. – Так что вряд ли они сейчас откликнутся на мою просьбу. Я виноват перед ними и перед своим кланом. Я ушел слишком далеко от тех мест, где родился. Я бы вернулся туда сейчас, но если я встречусь со своим кланом, это будет значить для меня смерть.

Он быстро обнял Джил и начал взбираться наверх по скользким ото льда камням. Его длинные светлые косы змеились на ветру. Сокол приближался к перевалу Сарда, за которым лежал путь в мир, от которого он отказался навсегда.

Глава четвертая

За одиннадцать лет до этого дня Ледяной Сокол ушел от клана Говорящих со Звездами при обстоятельствах, которые если и не навеки отрезали ему путь назад, то уж во всяком случае сделали бы его возвращение домой не слишком приятным. Потому что было бы нелепо предполагать, что кто-либо из живущих в Истинном Мире – хоть клан Кривых Холмов, хоть клан Земляных Змей, да и любое другое племя из тех, кого цивилизованные грязекопатели чохом именовали Белыми Всадниками, – проникся бы доверием к тому, чьи предки были врагами их предков. Так что к востоку от гряды гор для Ледяного Сокола места не было.

В детстве Сокол не раз слышал истории о племени прямых дорог, о грязекопателях, населяющих долины рек. Он слышал о них, хотя области обитания клана Говорящих со Звездами лежали далеко к северу от неровной линии шахт и поселений грязекопателей, что тянулись от Черной Скалы до Дилла, у Западного океана. Полдень и Сторожевая Вода объясняли Соколу: грязекопатели – сумасшедшие (в чем он позже и сам убедился); они ленивы и совершенно не понимают важных вещей; они просто невообразимо ненаблюдательны, они ничего не видят в мире вокруг себя.

В теплых краях, где было так много воды и где растения сами собой щедро лезли из земли, грязекопатели завели себе королей и воздвигли стены, и воспитали воинов для охраны тех, кто не брал на себя труда научиться защищаться самостоятельно. Люди там могли себе позволить быть бездельниками и оттачивать искусство сочинения затейливых историй о вещах, никогда не существовавших, и о событиях, которых никогда не было на самом деле. По крайней мере, они этим занимались, пока их короли были живы, а стены стояли нерушимо.

После прихода дарков, разумеется, все стало совсем иначе.

В то лето, когда Ледяному Соколу исполнилось семнадцать лет и он шел на восток через тот самый перевал, по которому сейчас двигался на запад, дарки были для него просто одной из сказок грязекопателей – сказкой о том, чего никогда не бывало.

В то лето здесь все было покрыто зеленью, бледные осины выделялись светлыми пятнами на фоне темных хвойных деревьев, и вокруг сплошь все заросло лесным орехом, кизилом и лавром, так что Ледяной Сокол без труда скрывался в лесу вместе с конем. Он продвигался вперед в основном в сумерках, потому что тогда люди прямых дорог держали на перевале стражу, опасаясь – вполне обоснованно – набегов с запада. В те дни Всадники еще не видели смысла захватывать стада домашнего скота, принадлежавшего грязекопателям. В те дни на северных равнинах водилось множество газелей и бизонов, и красных оленей, и диких баранов.

Убежище Дейра оказалась первым строением, которое Ледяной Сокол увидел в лучах восходящего солнца, миновав перевал. Он помнил, как тогда удивился, и чуть улыбнулся при воспоминании о собственной наивности. Те дома грязекопателей, которые прежде приходилось видеть Соколу, были построены из дерева, в них было по два, от силы по три этажа; а на юге здания были и вовсе одноэтажными, с крышами из необожженной глиняной плитки на сосновых перекладинах, или из черепицы. Он просто не ожидал увидеть что-либо подобное Убежищу. И прошло немало времени, прежде чем он узнал, что далеко не все цивилизованные люди по эту сторону гор живут в огромных темных крепостях, недоступных для врагов.

Рассвет застал Ледяного Сокола в небольшой рощице на западной стороне перевала Сарда. Дойдя до нее как раз к тому моменту, когда в небе вспыхнули первые солнечные лучи, Сокол отыскал местечко, где между белыми валунами, отмечавшими начало дороги на запад, густо разрослись кусты черемухи, заполз под них, завернулся в плащ Руди и в собственное одеяло, чтобы поспать. Землю под ним густо покрывал снег. Серые и белые облака клубились над западными вершинами Антирской гряды, резкий ветер терзал Сокола, словно холод был вызван проклятьями Мудрейшего.

Его разбудило свиристенье белки. У Ледяного Сокола была при себе праща, обвязанная вокруг колчана; ему понадобилось чуть ли не два часа, чтобы подбить четырех белок – они были по-весеннему настороженными и по-весеннему же тощими, в каждой мяса едва на один укус. Тем не менее, Сокол зажарил их и съел все, что нельзя хранить долго: внутренности, сердце, мозги. А мясо ему понадобится попозже.

Кое-какие кусочки он использовал в качестве наживки и скоро поймал несколько рыбин в заводи одного из тех многочисленных ручьев, что выбегали из каменных лабиринтов на склонах Антира. Рыбу он тоже зажарил. Конечно, все это отняло много времени, но Ледяной Сокол знал: в одиночку Тира ему не спасти, ведь во вражеском отряде имелся Мудрейший. А следы Бектиса и Хетьи не испарятся…

Он побрился, потому что ему никогда не нравилось быть обросшим (когда он впервые перевалил через эти горы, у него и борода-то еще не росла). Затем он попытался подстрелить одного из тех енотов, что явились украсть его рыбу, но ничего не вышло. К тому времени, когда Сокол набрал из ручья воды во фляги – свою и Руди, – солнце уже стояло высоко. Теперь Ледяной Сокол был готов к преследованию, которое, как он предчувствовал, окажется долгим.

Когда Ледяной Сокол уходил от клана Говорящих со Звездами, он прихватил с собой трех лошадей: Маленького Танцора, который принадлежал ему много лет, Песчаного Кота и Недоумка. Песчаный Кот пал под ним во время стычки с бандитами из Геттлсенда, а Недоумка Соколу пришлось убить самому, поскольку животное охромело. Собаку Сокола, Легконога, тоже убили геттлсендские бандиты: в кошеле духов, который Ледяной Сокол носил под рубахой, прямо на теле, лежал клочок шерсти Легконога.

Лошадей он увидел в первый же день, когда очутился в долине Ренвет, – в загоне неподалеку от сверкающих, как драгоценности, стен Убежища. Угнать парочку труда не составило. Он назвал их Гнедая и Ветер.

Потом, зная, что ему придется провести некоторое время к востоку от стены, он устроился так, чтобы понаблюдать за грязекопателями, жившими в долине. Ему сразу стало ясно, что народ тут находится в состоянии войны, хотя Сокол и не мог определить, кто их враг и где он прячется. Но у жителей долины не было домашнего скота (кроме лошадей), они не засевали поля зерном, хлопком и бобами, что росли вокруг поселений грязекопателей на юге. Долинные держали в качестве рабов небольшое количество полулюдей – это были хилые волосатые существа, каких в клане Говорящих со Звездами непременно поспешили бы убить. Но Ледяной Сокол не видел ни детей, ни стариков… хотя это, конечно, могло быть следствием голода или какой-нибудь эпидемии.