Элегия погибшей звезды - Хэйдон Элизабет - Страница 44

Его отец, Стивен Наварн, любил карнавал даже больше, чем сын. Что-то отзывалось в солнечной натуре Стивена, когда выпадал первый снег. Гвидион с любовью вспоминал задорное пение трубы, когда в воздухе появлялись первые снежинки, возвещающие о начале зимы. Возбуждение и радость Стивена были настолько заразительными, что даже обычно ворчливые слуги, предпочитавшие поспать несколько лишних минут, всякий раз охотно вскакивали со своих постелей, заслышав зов его трубы. В утро первого снега они двигались так, словно получали новый заряд жизненной энергии, они улыбались друг другу и смеялись, выполняя свои обычные обязанности.

Во времена Стивена зимний карнавал был главным событием года, когда люди забывали о религиозных конфликтах, спорах из-за земли и других разногласиях и предавались безудержному веселью. В день первого снега объявляли перечень предстоящих развлечений: поиски клада, конкурс ледяной скульптуры, соревнования поэтов, бег с препятствиями — не говоря уже об азартных играх; присуждались призы за лучшее исполнение песни, и лорд Стивен всегда сам выдавал эти награды; устраивались театрализованные представления и танцы, хороводы, гонки на санях, где вместо лошадей в оглобли впрягались самые крепкие парни, выступления фокусников. А заканчивался праздник огромным костром. То было грандиозное событие, не имевшее себе равных, поскольку дарило радость и помогало сдружиться самым разным людям, населяющим центральный континент.

Так было до того года, когда пролилась кровь.

Гвидион, стоявший на балконе библиотеки, с которого открывался замечательный вид на окрестности его родового замка, вдохнул свежий морозный воздух. В этом году первый снег выпал позднее обычного, лишь накануне начала зимнего карнавала, первый день которого носил название День сбора, и теперь юноша с облегчением наблюдал, как снег закрывает чистым белым ковром землю и крупные снежинки танцуют, подхваченные порывами ветра. Конечно, игры и соревнования лучше проводить после того, как снег полежит в течение нескольких недель, но сейчас Гвидион об этом не думал.

Пока не начался снегопад, Гвидион размышлял о том, не является ли отсутствие снега неким знаком грядущей новой трагедии.

Прошло три года с момента проведения последнего зимнего карнавала, который праздновался в тот раз внутри высоких стен, построенных по приказу его отца вокруг замка и прилегающих к нему земель для защиты населения провинции от ужасающих вспышек насилия, периодически случавшихся в самых разных концах континента. Стена служила людям надежной защитой до того дня, когда конный отряд из Сорболда, попавший под влияние демонического духа ф'дора, напал на беззащитных людей, единственный раз за время праздника вышедших на открытое место, чтобы совершить гонку на санях, которая проводилась в полях. Началась кровавая бойня. Прежде чем Стивен и его кузен, Тристан Стюарт, правитель Роланда, сумели отвести напуганных людей под защиту стен, пятьсот человек были убиты. Гвидион никогда не сможет забыть ужаса на лице отца, когда он подсаживал на стену его и Мелисанду, которых тут же подхватили крепкие руки обороняющихся мужчин, и облегчение в его глазах, как только он убедился, что дети находятся в безопасности. После чего Стивен без колебаний бросился в бой с врагом.

«Зачем мы вновь это устраиваем? — спрашивал себя Гвидион. Он уже не раз задавал себе этот вопрос, с тех пор как два месяца назад Рапсодия и Эши заявили о своем намерении возобновить зимние карнавалы. — Магия карнавалов разрушена. Как можно проводить зимний карнавал без отца? Дух Стивена — вот на чем держался этот праздник».

На его плечо легла рука Эши. Гвидион посмотрел на своего опекуна — теперь тот был выше его всего лишь на ладонь. Небесно-голубые глаза его крестного отца — свидетельство принадлежности к королевской династии — были устремлены на раскинувшийся внизу луг, где десятки людей устанавливали помосты и палатки, оборудовали места для костров и сооружали места для зрителей. Зрачки с вертикальным разрезом сузились от ярких лучей утреннего солнца.

— Похоже, погода благоволит проведению карнавала, — заметил Эши. — Я уже собирался обратиться к Гэвину, главному жрецу, чтобы он вызвал снег, но тут снегопад начался по собственной инициативе.

Гвидион молча кивнул. Отец Эши, Ллаурон, был предыдущим главным жрецом и возглавлял орден филидов, которые ухаживали за священным лесом Гвинвуд. Во время жуткой резни на последнем карнавале Ллаурон сумел приостановить обезумевших солдат, в которых вселился демон, вызвав зимних волков, состоящих из снега. Лошади нападавших испугались, и люди успели скрыться за стеной. Впоследствии Ллаурон отказался от человеческого тела и стал драконом, призвав на помощь кровь своей матери Энвин, дочери драконицы Элинсинос. Теперь Ллаурон превратился в частицу исходных стихий, но часто находился где-то рядом, хотя его никто не видел. Эши редко говорил об отце. Однажды Гвидион сказал ему, что понимает, какую боль принесла ему эта потеря, но король намерьенов отвернулся и ответил, что их ситуации сильно отличаются.

— Гости начали собираться со вчерашнего дня, — сообщил Гвидион, глядя на усиливающийся снегопад. — Пока у нас не возникало никаких проблем.

Эши повернулся к юноше и взял его за плечи.

— А у нас и не будет никаких проблем, Гвидион. Я принял все необходимые меры, чтобы они не возникли. — Он крепче сжал плечи юноши. — Я знаю, что ты встревожен, но твоя тревога не должна помешать тебе оценить значение этих дней, ведь они станут поворотным моментом для тебя и Наварна. У нас есть все основания для веселья, ибо то, что ты становишься правителем своей родной провинции, вселяет в нас надежду на прекрасное будущее. — Он ободряюще улыбнулся, а в его драконьих глазах заплясали искорки. — Кроме того, тебе следует беречь силы для перетягивания каната. Моя команда намерена затащить твою в самую грязь, а в этом году ее скопилось немало. Так что молись, чтобы земля побыстрее замерзла.

Юноша не сумел сдержать улыбки.

Эши увидел, как изменилось настроение его крестника, и похлопал Гвидиона плечу.

— Так-то лучше. Насколько я понял, Джеральд Оуэн сумел уговорить поваров сделать первую порцию сахарного снега только для тебя, Мелли и меня, как только выпадет достаточно снега, чтобы остудить горячий сироп. — Он прищурился, чтобы солнце не мешало ему смотреть в сторону кладовых; снежное покрывало, которым природа укутывала землю, дома, деревья, с каждой минутой становилось все толще и толще. — Полагаю, там уже все готово.

Гвидион рассмеялся и повернулся, чтобы бежать за лакомством, но, прежде чем он успел открыть дверь, сзади раздался тихий голос Эши:

— Гвидион.

— Да?

Устремив взгляд на совершенно белый от выпавшего снега луг, где продолжали работать люди, завершая подготовку к карнавалу, Эши негромко проговорил:

— Мне его тоже не хватает.

Царство солнца, западная пустыня Сорболда

Фарон не понимал, что с ним произошло.

Вначале, когда он пришел в себя на Весах, Фарон подумал — в меру своих ограниченных способностей, — что он умер. Ослепительный свет и сильный жар заживо сжигали его иссохшую плоть. Фарон привык терпеть боль, но эта мука была такой невыносимой, что не могла быть ничем иным, кроме как предвестницей столь желанной смерти. Поэтому, когда свет исчез и вновь над головой показалось небо, Фарон остался в подавленном настроении.

Отца, с которым он мечтал воссоединиться, Фарон так и не увидел.

Он не помнил, как ему удалось вырваться на свободу, как он преодолевал препятствия, возникавшие на пути к спасению. Он просто бежал изо всех сил, как только понял, что способен бежать, подальше от боли, все ближе и ближе к жару пустыни, присутствие которой он ощущал с самого начала.

Теперь он в одиночестве скитался по песчаным барханам, с легкостью продираясь сквозь изредка попадавшийся колючий кустарник. Тело из обладающего особой магией Живого Камня, в котором был теперь заключен его дух, не имело никакого веса, пока оно касалось земной тверди. Более того, каждый сделанный им шаг, каждое мгновение, когда его нога стояла на пропеченной солнцем земле, дарили ему новые силы.