Кровь брата твоего - Хэй Малколм - Страница 53

Евреи не имели обыкновения совершать «массовые убийства других римских граждан»: напротив, они оказывали объединяющее и цивилизующее влияние на империю. Именно поэтому были приняты законы, предоставляющие евреям особые привилегии и восхваляющие их как «друзей Рима… лояльных подданных… подчиняющихся законам» (96, 1, 220). «Мне кажется необходимым, — писал Иосиф Флавий в 14 книге „Еврейских древностей“, — рассказать здесь обо всех почестях, которые римляне и их императоры оказали нашему народу… с тем, чтобы все люди могли узнать… что они были в высшей степени удовлетворены нашим мужеством и верностью». Тиберий Клавдий *9 даровал привилегии «евреям, живущим во всей Римской империи… ввиду их верности и дружественности к римлянам». Император приказал, чтобы этот эдикт был объявлен по всей империи и «выставлен для всеобщего чтения в течение тридцати дней в таких местах, где его можно было без труда читать, стоя на улице».

Цицерона *10 часто цитируют как представителя характерного римского отношения к евреям. Его антисемитизм напоминает христианский, в частности, — британский. Он заявлял, что боги враждебны к евреям: «Сколь мало бессмертные боги любят евреев, доказывает еврейское поражение и унижение». Этот союз божественных сил против еврейского народа был подтвержден и отцами церкви, которые жаловались светским властям на «конфликты» с евреями. Св. Амвросий, которому благочестивое рвение мешало считаться с фактами, заверял императора Феодосия, что «евреи не считают себя обязанными соблюдать римские законы; напротив, они видят в послушании законам преступление». Немецкое средство 20 века для устранения «конфликта» было впервые открыто и предложено во Франции Шарлем Моррасом, сожалевшим, что «римские императоры не использовали возможности освободить мир от семитской проказы» (178, 98).

Томас Уитерби, который более 150 лет назад выступал в защиту евреев, забыт, как и бесчисленное множество других авторов, однако следовало бы вспомнить его и воздать ему должное. Временами он обнаруживает пророческое вдохновение и талант. В нескольких лаконичных и емких фразах он возражает против чванства людей, подобных Хилари Беллоку и Шарлю Моррасу:

"Как прославляли героев древней Греции за их неустанную борьбу за независимость своих государств: их имена сохранились в потомстве, чтящем их как храбрейших из людей; а борьбу еврейского народа против римского владычества рассматривают в ином свете, и восторженные поклонники греческого патриотизма никогда не обращают внимания на эту борьбу. Никогда никто не проявлял героизма большего, чем проявили евреи, защищая себя (следует помнить, что они подверглись нападению и защищались), но греков уважают, а евреев презирают. Я упоминаю об этом, чтобы показать, как пристрастно человечество в своих суждениях, а когда суждения сформированы, люди следуют общему предубеждению, словно стадо овец…

Римских патриотов восхваляли и почти обожествляли; но если те качества, за которые их прославляли, были доблестью, насколько же превзошли их доблестью даже еврейские дети, не говоря уже о мужчинах, которые были готовы вынести все мыслимые пытки и даже смерть, лишь бы не признать императора «Божественным»; ибо они признавали только одного Бога, Творца неба и земли. Я объясняю эту несправедливость той злобной ненавистью, с которой все остальное человечество столь несправедливо взирает на евреев" (194, 88).

Придерживаться того или иного взгляда на сравнительные достоинства героизма греков, римлян и евреев — не столь уж важный вопрос; но в наше время обвинять евреев в заговоре с целью овладения миром — значит попасть в дурную компанию, так как это обвинение составляет содержание подделки, известной под названием «Протоколы сионских мудрецов». Люди, содействовавшие распространению подобной клеветы, были осуждены немецким судом в 1922 году, когда Гитлер еще не заглушил голоса справедливости в Германии. В тот год Верховный суд Германии недвусмысленно высказался о пропаганде, способствовавшей убийству Ратенау", пропаганде, которая спустя двадцать лет способствовала убийству миллионов:

«За спиной убийц и их подручных стоит главный виновник… безответственный, фанатичный антисемитизм… Низкие и клеветнические „Протоколы сионских мудрецов“ являются всего лишь одним примером навета на еврея как такового, безотносительно к тому, кто он, навета, сеющего инстинкт убийства в незрелых и неустойчивых умах».

Согласно историческим представлениям Беллока, «хороший европеец» почти две тысячи лет страдал, иногда с удивительным терпением, от постоянного присутствия раздражающего меньшинства, которое принадлежало к расе, уступающей христианам в моральном, философском, культурном и бытовом отношениях; отсюда возникали конфликты, мешавшие правильному действию социальных механизмов. Потому это меньшинство неизбежно страдало от преследований. Если когда-либо христиане и преследовали евреев, они делали это по праву самозащиты; фактически они предупреждали агрессивные действия привязанной козы. Это объяснение, вполне подходящее для оправдания политики Гитлера, Ленина, Торквемады и большинства бесчисленных тиранов в истории человечества, начинается обычным утверждением, что евреи всегда были агрессорами. «Если косвенные враждебные действия, — объясняет Беллок, — предпринимаются меньшинством против большинства, в среде которого это меньшинство живет, его можно подавлять и наказывать. Что еще более важно, можно подавлять и наказывать неискреннее и притворное обращение (в христианство), используемое для маскировки». Таким образом, Торквемада получает отпущение грехов. «Однако если общество обладает правом определять свой образ жизни, и если для этого необходимо даже устранять (по справедливости, а не жестокостью, насилием и несправедливостью в любой их форме) чуждое враждебное меньшинство, то это меньшинство также имеет право на жизнь, если не в этом, то в другом месте» (20, 210). Большинство всегда считало возможным устранять меньшинство без жестокости, насилия или несправедливости. Современая формулировка гласит: «Заключенный застрелен при попытке к бегству». Евреи никогда не получали особой выгоды от «права на жизнь, если не в этом, то в другом месте». У них не было «другого места», куда бы они могли отправиться.

Однако Беллок признает возможность существования взглядов, отличных от его собственных, и даже полагает, что было бы любопытно выслушать и другую сторону. «Я бы хотел, — писал он, — чтобы какой-нибудь ученый еврей написал историю Европы с точки зрения своего народа. Я имею в виду краткий обзор, предназначенный для нас, чтобы показать нас с точки зрения, весьма отличной от нашей собственной» (20, 284). Такую книгу, озаглавленную «Краткая история еврейского народа», написал Сесил Рот, приведя в ней ряд фактов, неизвестных большинству англичан. Прочтя эту книгу, сэр Филипп Гиббс сказал, что «следует признать, что обращение с евреями является самым темным пятном в анналах христианства, которое предало заветы Христа, бывшего евреем, и совершало зверства, утратив милосердие и поступая с такой низостью, которая отвратительна или должна быть таковой для современного человека» (70, 298).

Однако человеку, желавшему узнать правду, не было необходимости ждать, пока ее расскажет еврейский историк. Это «самое темное пятно в анналах христианства» не всегда обходили молчанием и английские историки, — «официальные» историки, которых презирал Беллок. X. А. Л. Фишер в начале своей «Истории Европы» (1936) с впечатляющей краткостью подытоживает обвинения по поводу обращения христиан с евреями.

«На протяжении многих столетий врата милосердия были закрыты перед ними: их считали изгоями, не допускали к наиболее почетным должностям и запирали в холерном убожестве гетто. Всегда презираемые, иногда ограбленные, а в годину общественных бедствий или паники отданные в руки кровожадной и невежественной толпы, евреи Европы на протяжении средневековья испытывали несказанные бедствия…» В чем смысл, подлинный мотив этих преследований, длившихся столетие за столетием во всех странах; преследований, которые всегда оправдывались одними и теми же религиозными, общественными и экономическими причинами? Никто не может дать убедительного ответа на этот вопрос. «Даже Фрейд, наиболее проницательный человек своего времени, с которым мне довелось беседовать, — писал Стефан Цвейг *12, -…был обескуражен и не мог найти смысла в этой бессмыслице» (198, 322). Возможно, нет более горького ответа, чем тот, который дал Соломон Гольдман: «Причины антисемитизма не имеют никакого другого объяснения, кроме дьявольской природы человека» (73, 31). Конкретное и фактически убедительное объяснение можно найти у последовательного мистика Леона Блуа, который, подобно пророкам Израиля, восстановил против себя многих современников желанием открыть им истину. Леон Блуа писал: